Красный Герцог (СИ) - Хохлов Владислав - Страница 35

Первый день на новой должности закончился. Генрих наконец-то прилёг в новую кровать, свежую и мягкую, это не та койка из бараков, на которой невозможно было лежать без мучений и неудобств. Эта кровать походила на ту, что была дома. Из-за этого Генрих полностью растворился в ней, погружаясь в столь сладкий мир снов.

Море. Бесконечно синее полотно покрывало всё пространство перед Генрихом. На горизонте гигант плавно переходил в голубое небо. Всматриваясь, можно было представить, будто оно было и внизу, и наверху. Оно было везде. Только маленький желтый островок с песком был тихим и уединенным местом для раздумий. «Это покой» — думал Генрих. Самый прекрасный вид, который он когда-либо видел. Даже вид солнца, уходящего за лесные массивы, не был столь прекрасен. Этим видом хотелось восхищаться и делиться с окружающими.

Генрих спокойно открыл глаза в своей новой кровати. Она такая же мягкая и тёплая, какой была прошлым вечером; просыпаться и вылезать наружу не было никакого желания. Новоиспечённый офицер хотел бы возвращаться к своему сну на берегу моря каждый раз. Возможно, даже остаться там навсегда. Была только в том сне малозаметная тревога — одиночество.

Генрих оделся в новую униформу, стоя у закрытой двери. Приготовившись к возможным новым испытаниям, что приготовила для него жизнь, он открыл дверь. Солнце освещало всё пространство в лагере, было позднее утро. Учитывая, что Генрих теперь офицер — никто не имел права поднимать его рано. К тому же, новобранцев не было, в связи с чем отсутствовала необходимость в строгом распорядке. В начале картина бурной жизни лагеря повергла Генриха в легкое удивление. Он впервые увидел свой лагерь с другого ракурса, даже была мысль, что он попал в совершенно другое место.

Выйдя на улицу, он заметил других офицеров, что бодро шли в сторону столовой. Увидев своего нового товарища, они отдали специфичное приветствие. Генрих пошел вслед за ними. Завтрак был так же прекрасен, как и вчерашний. Еда была той же самой, но вкус всё равно оставался просто бесподобным. Не создавая ни одной паузы во время еды, Генрих поглотил все блюда сразу. Такое поведение позабавило остальных офицеров, кто-то даже не стесняясь открыто смеялся. Они обсуждали различные бытовые вещи, изредка войну. Генрих будто оказался в кругу старых друзей, — с первого взгляда невозможно было понять, что рядом с ним суровые люди.

За вкусным обедом Генрих получил небольшое наставление: он должен будет обратиться к старшему сержанту и лично составить приказ о формировании нового отряда. Ему будет дозволено поименно выбрать солдат, если другие офицеры будут не против. Услышав это, Генрих думал только об Вольфганге. Его старый приятель первым откроет ряды нового отряда, во главе которого будет новоиспеченный офицер.

По дороге к кабинету старшего сержанта, Генрих погружался в воспоминания об операциях в городе. Он пытался вспомнить остальных солдат, с которыми участвовал в вылазках. Вспоминая одного, в памяти всплывали имена других. На подходе к кабинету старшего сержанта, Генрих был решителен — новый отряд готов. Доверенные и бесстрашные воины, знакомые люди. Именно на них он сможет положиться.

Старший сержант предоставил лист с приказом о создании отряда. Учитывая, что седьмой номер был свободен, то Генрих спокойно взял его, полностью заняв место жестокого Манфрэда. Закончив документ и указав всех нужных людей, Генрих вышел из здания. В течении дня в его кабинет приходили указанные в приказе люди. Кто-то случайным образом уже находился в Керхёфе, кого-то доставили из города. Все были удивлены тому, как высоко поднялся Генрих. Вольфганг же стоял в дверном косяке несколько минут, испытывая сильное потрясение. Все солдаты были перенаправлены в барак, где ранее в полном одиночестве спал Генрих.

Будучи офицером нового отряда, Генрих хотел продемонстрировать высокий уровень способностей его людей и себя самого. Ежедневно находясь в лагере, они всё время тренировались. От имитации любимых Манфрэдом пробежек, до стрельбы. Никого не удивило такое поведение, все говорили: «Другого от седьмого отряда и не ожидаешь». Пошли слухи, что Генрих подхватил азарт, а возможно и безумие, самого Манфрэда. Улучшая навыки, Генрих параллельно присматривал за другими офицерами. Его «коллега», — который помог в продвижении по карьерной лестнице, — резко затих и не показывал никакой активности. Он мог только регулярно появляться на собраниях и в столовой. «Каков твой следующий ход?» — думал Генрих. Теперь он не был его пешкой, они были равны, даже то, что он знал правду о Манфрэде, сыграло бы против него.

Задержавшись на одном из еженедельных собраний, Генрих смог открыть личные документы старшего сержанта. Пока никого не было рядом, Генрих нашел старые документы Манфрэда. В этих секретных документах, Генрих обнаружил то, что искал. Документ об разведывательной операции отца: список участников, цель, путь и финальный отчёт. Согласно бумагам, отец должен был в сопровождении других солдат отправиться вдоль местной реки ниже по течению. У всего состава была максимально отрицательная характеристика. Все они должны были посмотреть возможные лагеря противника в определённой местности, куда никто никогда не ходил. Весь отряд не вернулся, — предположительный исход операции: «оказались в засаде, уничтожены силами противника». Эта операция была единственной в своём роде, никто даже и не пытался повторить что-то похожее.

В один день, Генрих отправился со своим отрядом на утреннюю пробежку. Можно было увидеть, как они уходили на вошедшие в привычку несколько часов в лес. Изначально это многим казалось странным, но это продолжалось больше недели и, вскоре, перестало вызывать удивление и подозрение. Офицер покинул свой отряд, оставив всех тренироваться на свежем воздухе. Взяв с собой верного друга — Вольфганга, Генрих оставил своих подчинённых с осознанием того, что они никуда не уйдут и со спокойной душой направился к реке. Вдвоем они шли вдоль берега, выискивая возможные следы предыдущих путешественников.

Необычные детали не заставили себя долго ждать: спустя полчаса Вольфганг обнаружил что-то интересное: куски ржавого железа и сгнившего дерева. Детальный осмотр показал, что ранее это было частью винтовки. Она была повреждена, сломанные части лежали на земле. С этого места они разошлись и начали более детальный осмотр местности, держа друг друга в поле зрения.

Ступая между деревьями, юноша максимально внимательно примечал всё вокруг себя, надеясь не пропустить ни малейшей детали. В один момент почувствовался резкий запах гнили. Генрих, учуяв его и забыв о необходимости сообщить своему другу, ринулся к источнику. Не обращая внимание на множество веток, разрезающих его кожу на лице, Генрих бежал прямо по запаху. Зловоние становилось всё сильнее и сильнее, показывая своему преследователю, что он близок к желаемому.

Продолжая бег, Генрих резко перестал ощущать запах, за которым гнался. Его нос снова ощущал приятный аромат хвои. Запах не мог просто исчезнуть. «Я его пробежал» — подумал юноша. Уже медленным шагом, не желая повторения неудачи, он стал возвращаться по собственным следам. Смотря себе под ноги и сверяясь с дорогой, Генрих повторно позволил своему обонянию указать нужную дорогу. Запах вернулся. Генрих был рядом с его источником. Пара сухих и ничем не примечательных веток, пропитались ужасным зловонием. Какое-то время вокруг них кружил безумный человек, жадно обнюхивая деревья, выискивая, в какой точке запах сильнее. Эту необычную картину наблюдал и Вольфганг, запыхавшись, стоя в нескольких метров неподалёку.

Генрих продолжал свой странный и дикий ритуал, пока его не потревожил друг. Почувствовав на своём плече руку знакомого человека, он резко выпрямился.

— Чувствуешь? — спросил Генрих.

— Да… — ответил ему Вольфганг, пытаясь инстинктивно зажать нос.

Генрих отнёсся к такому жесту, как к обычному ребячеству. Ему тоже был противен этот запах, но он находил в себе силы сопротивляться отвращению. Уже стоя на месте и хаотично не перебегая от дерева к дереву, Генрих обнаружил в одном из них слабоосвещённую полость. Подойдя ближе, можно было определить, что из неё исходило то самое зловоние. Внутри полости был труп человека. Давно погибший, полуразложившийся, похожий на старую мумию. Ставший едой для местных обитателей, он не имел некоторых пальцев и большей части лица; тело сидело внутри иссохшего ствола, крепко прижимая к себе испорченное оружие.