Последний бой (СИ) - "shellina" - Страница 33

— А вот вы, господин Кармайкл, кажется, решили проявить неуважение к ее величеству, раз так демонстративно нарушили ее пожелание видеть всех гостей на карнавале одетыми определенным образом, дабы позабавить ее и друг друга, — процедила Мария. — И я думаю, что вам стоит удалиться, и не продолжать вызывать недовольство ее величества Елизаветы Петровны.

— В моем приглашении на этот праздник пожелание видеть всех гостей в карнавальных костюмах, было представлено именно как пожелание, а не категоричный приказ, ваше высочество. И я решил, что вправе...

— А с каких это пор пожелание венценосной особы перестало приравниваться к приказам? — Мария прищурилась, разглядывая сжавшего зубы посла.

— Я не стану позорить себя бабскими тряпками, — Кармайкл вспылил, но тут же пожалел об этом, потому что в его сторону сразу же повернулось пара десятков голов, включая голову Елизаветы в треуголке с огромным плюмажем. По лицу императрицы пробежала тень, и англичанин понял, что в этот раз все-таки перегнул палку.

— В таком случае, вам лучше удалиться, господин Кармайкл, — Мария вскинула голову, умудряясь смотреть на высокого англичанина сверху-вниз.

— Полагаю, что могу помочь господину послу найти выход, — включился в разговор Захар, подхватив опешившего посла под руку. — Идемте, господин посол, вам определенно нужно глотнуть свежего воздуха, а то, винные пары, похоже, слишком сильно ударили вам в голову.

— Да что вы себе позволяете? — англичанин попытался вырвать руку, но хватка графа Чернышева была поистине стальной.

— Как вам не стыдно, господин посол, противиться воле дамы, — кривляясь, сильным фальцетом пропищал Чернышев, уверенно таща Кармайкла к выходу. При этом он обернулся к Марии и улыбнулся ей так задорно, что княгиня снова ощутила, как кровь прилила к ее щекам, только на этот раз далеко не от ярости.

— Осторожней, ваше высочество, — Мария резко развернулась и столкнулась с вице-канцлером, который сумел подойти к ней настолько близко. Ее покоробила такая вольность, но, если английского посла она еще худо-бедно могла поставить на место, то вот могущественный вице-канцлер был ей пока не по зубам.

— Что вы имеете в виду, Алексей Петрович? — проговорила она ровно, мечтая в этот момент обрести способность своего мужа выводить из себя собеседников, одним своим присутствием.

— Вы можете нажить весьма могущественного врага в лице английского посла, — Бестужев кротко улыбнулся и прямо-таки отческим жестом похлопал Марию по тылу ладони. — Не следует отталкивать его, все-таки я уверен, что Кармайкл хочет вам только добра.

— И почему я в этом сомневаюсь? — Мария высвободила свою руку из рук Бестужева. — Как он может желать кому-то из нас добра, если пришло сообщение об официальном союзе короля Георга с королем Фридрихом? Или мы уже не воюем с Фридрихом?

— Ну, полноте, разве можно назвать эту стычку, в которой ваш супруг хочет отобрать у короля Фридриха ваше приданное, полноценной войной? Думаю, что в скором времени это мелкое недоразумение разрешится к всеобщему удовольствию.

— Я так не считаю, Алексей Петрович, — Мария покачала головой. — Король Фридрих уже доказал, что ни за что не отдаст ни пяди захваченных территорий к всеобщему удовольствию. И господа из Ганновера будут ему в этом всецело помогать. К тому же, кто он такой, чтобы возомнить себе, что может стать личным врагом принцессе Саксонской и Польской, Великой княгине Российской, супруге наследника Российского престола? Или он не просто посол, но еще и кровный родственник короля Георга?

— И все же, ваше высочество, вы должны признать, что Российская империя здесь практически ни при чем. Все видят, что происходит борьба все еще немецкого герцога с прусским королем. Уж извините меня, ваше высочество, но Великому князю пока не удается стать русским по духу, какие бы усилия не прилагала ее величество Елизавета Петровна...

— Это вы меня простите, но я вынуждена буду сообщить ее величеству о том, что вы думаете и какие сплетни распространяете о его высочестве, — Мария сверкнула глазами. — И да, как я посмотрю, вы так же, как и ваш друг из английского посольства решили не выполнять волю ее величества.

— Мне было разрешено ее величеством лично одеваться на маскарады так, как я посчитаю нужным, — Бестужев, казалось, вовсе не разозлился на порывистые слова, вырвавшиеся у Марии. Наоборот, он продолжал улыбаться кроткой улыбкой отца, чье дитя пытается устроить бунт и вырваться из-под отческой опеки. — Что касается вашего желания рассказать о нашем разговоре ее величеству, я думаю, что не слишком вас огорчу, если сообщу, что ее величество прекрасно знает, как именно я отношусь к его высочеству. Я ведь искренне считаю, что, чем скорее в нем проявится кровь его великого деда, тем лучше станет всем нам. Но пока, увы, я этого не наблюдаю. Всего хорошего, ваше высочество, — Бестужев поклонился. — Надеюсь, вы прислушаетесь к моим искренним советам.

— А уж как я надеюсь, что вы никогда больше не будете меня ими облагодетельствовать, — Мария обвела взглядом большой бальный зал. Посредине танцевали несколько пар, и это выглядело очень нелепо, потому что танцоры постоянно путали фигуры, и из-за этого сталкивались друг с другом. Но многим подобное казалось смешным, и очередная «дама» сквозь белила на лице которой уже пробивалась щетина, иной раз делала столкновения специально, чем вызывала дружный смех не только танцующих, но и зрителей. Но Мария не видела в этом ничего смешного. Она отвела взгляд от танцующих и практически сразу нашла ту, которую и выискивала, оглядывая толпу.

Одернув мундир, Великая княгиня решительно направилась к колонне, за которой стояла облаченная в похожий мундир офицера Преображенского полка Анна Татищева.

— Я вас искала, — сразу же сообщила Мария Анне, как только поравнялась с последней.

— Ваше высочество, — Анна начала приседать в реверансе, но тут же спохватилась, уж слишком глупо смотрелось бы сейчас подобное приветствие. — Вы меня искали? Но, зачем?

— Я хочу предложить вам присоединиться к моему двору в качестве моего личного секретаря, — Мария прямо смотрела на зардевшуюся девушку. — Мне надоел тот факт, что вокруг меня находятся преимущественно мужчины и нет даже не единой фрейлины. И, если полноценный двор я не могу сформировать, потому что ее величество обещала его высочеству, что будет утверждать исключительно те кандидатуры, которые он сам выберет, то личного секретаря я вполне могу выбрать самостоятельно. Надеюсь, ее величество проявит снисходительность и отпустит вас ко мне.

— Я буду счастлива, если это произойдет, ваше высочество, — Анна улыбалась совершенно искренне, и Мария, в который раз подумала о том, что это будет правильный выбор.

— Обычно кавалеры приносят освежающие напитки дамам, но, так уж и быть, на этот раз я сделаю исключение, — к княгине и ее будущему секретарю подошла очень рослая дама, держащая в пуках два бокала с легким вином.

Мария посмотрела на графа Чернышева с благодарностью, принимая из его рук бокал. В который раз за вечер пожалев, что у нее нет веера, за которым можно было спрятать покрасневшее лицо.

Волнение юной княгини не ускользнуло от внимательных глаз стоящего у другой колонны Ушакова, который смотрел на нее невольно нахмурившись. Не ускользнуло оно и от пристального взгляда Елизаветы.

— Тебе не кажется, Алешенька, — она повернулась к Разумовскому, который в этот момент пытался открыть веер, что для его огромных ладоней оказалось весьма проблематичной задачей, — что граф Чернышев слишком быстро начал сближаться с Марией?

— Он совсем недавно вернулся из Вены, где до этого благословенного дня о ее высочестве всего лишь слышал, — Разумовскому удалось открыть эту дамскую штучку, но в его огромных руках тут же с хрустом сломалась одна из пластинок. — Вот черт подери, — выругался он, раздраженно бросая веер на стоящий неподалеку столик. — И как вы со всем этим управляетесь?

— Здесь главное практика, Алешенька, и нежность ручек, — Елизавета лукаво посмотрела на своего тайного супруга. — И все-таки, я считаю, что Захар Чернышев непозволительно сблизился с княгиней за столь короткий срок.