Последний бой (СИ) - "shellina" - Страница 21

После этого известия нужно было во что бы то ни стало соскребать себя с койки, как-нибудь приводить в порядок, хотя бы побриться, и наскоро вымыться, да и одеться не помешало бы, потому что сдается мне, что одежда, как и в прошлый раз стала мне большой.

Грохот пушки с пристани заставил поморщиться, что за дурацкая привычка, палить в приближающийся корабль. И ведь знаю, что стреляют холостыми, а все равно определенная тревога присутствует, а вдруг будет не холостой? Вдруг заговорщик какой проберется, или не один заговорщик. Революция, мать вашу. И так удачно можно избавиться от нужной персоны, просто утопив ее прямо рядом с пирсом.

— Смотрите, ваше высочество, «Екатерина» здесь, — ко мне подошел Вяземский, которого я выпросил у Елизаветы. Александр Алексеевич меня полностью устраивал со всех сторон как мой представитель здесь в Гольштинии. Очень скоро нужно будет особо тщательно следить за своими тылами, и Вяземский, который весьма умело вел дела в Киле в прошлый раз, и уже знакомый с местными обычаями, вполне подходил на эту роль. Сам же Александр Алексеевич не был против подобного назначения. Я могу ошибаться, но у него в прошлый раз завязался весьма приятный во всех отношениях роман, и он, похоже, рассчитывал на его продолжение. Вот у меня роман как-то не сложился, но, не буду вспоминать о грустном.

— Интересно, кто на ней сюда прибыл? — Криббе стоял рядом со мной, словно боялся, что я завалюсь на палубу от истощения, вызванного этой проклятой морской болезнью.

— Наумов, кто же еще? — ему ответил Федоров, с любопытством смотрящий на корабль, мимо которого мы проплывали. — Наверное, ждут, ваше высочество.

На пристани действительно столпились встречающие, хотя послание было передано одному Наумову. Передал его гонец, отправившийся с Румянцевым. Пока Петька бражничал в Мекленбурге, гонец благополучно достиг Любека, где и передал послание расквартированному там вместе со своим полком Игнату Наумову. В послании не было ничего особенного, никакой конкретики, просто то, что я собираюсь приехать, даже предполагаемой даты не было указанно, потому что я сам понятия не имел, когда именно прибуду в Киль. Но Игнат решил меня подождать и пригнал сюда «Екатерину», которая была отдана в его распоряжение, после того, как договор об аренде герцогства подписали в трехстороннем порядке: я, Елизавета и император Священной Римской империи.

Вообще я получал крайне скудные данные о моей вотчине. Всего пара ежегодных отчета от герцога Фридриха Вильгельма Гольштейн-Зондербург-Бекского, выполняющего роль этакого генерал-губернатора, да пара отчетов от его сына тоже Фридриха Вильгельма. В последнем сынок сообщал, что ему удалось решить все проблемы и на верфях Любека был заложен первый корабль.

Сейчас же мы подошли уже достаточно близко, чтобы я сумел рассмотреть стоящих на берегу людей. Фридриха Вильгельма младшего я узнал сразу, также, как и Наумова. Остальные господа знакомы мне не были. А еще я не увидел Фридриха Вильгельма старшего, хотя, очень может быть, что дела призвали его в противоположный конец герцогства. Но в это верилось с трудом, потому что никто в своем уме не попрется куда-то, если будет точно знать о приезде начальства. Даже, если там ну вообще никак и все вот-вот рухнет без мудрого руководства.

Пока я вяло размышлял о том, что же могло заставить герцога не прийти на пристань для встречи, корабль причалил и наконец-то установили трап.

Сойдя на землю, я повернулся к Криббе.

— Скажи, Гюнтер, это будет выглядеть совсем нездорово, если я сейчас упаду на землю и начну ее целовать, воздевая руки к небесам?

— Эм, советую вашему высочеству так не делать, — после глубокомысленного молчания ответил Криббе.

— Значит, совсем нездорово, — я вздохнул. — Собственно, я так и думал.

Тем временем, группа встречающих вышла ко мне навстречу.

— Ваше высочество, такая радость, видеть вас здесь, — я все-таки узнал этого коротышку. Он один из членов городского совета. Во всяком случае, был им, когда я уезжал. Теперь же, похоже, ему удалось дослужиться до лидера совета. Как же его зовут? Нет, не помню. Ну и ладно, все равно кто-то к нему обратится, тогда и узнаю, а нет, так вон Наумов стоит, в крайнем случае, у него спрошу.

— А уж как я рад, просто словами не передать, — я улыбнулся ему и тут же посмотрел на Фридриха Вильгельма. — Что-то случилось? Я не вижу здесь вашего отца.

— О, до вашего высочества еще не дошли печальные известия, — Фридрих Вильгельм грустно хлюпнул носом, показывая, насколько сильное горе поразило нас всех. — Мой отец две недели назад скончался. Увы.

— Мои соболезнования, — я успел перехватить быстрый взгляд, который бросил Наумов на сына покойного. Что у них тут происходит? — Я помню, его терзала серьезная болезнь, да и ваш отец был не молод. На все воля Божья, но нам его безусловно будет не хватать, — так и кого мне поставить на его место, вот в чем первейший вопрос, к тому же, наверное, безутешного сыночка, другой кандидатуры у меня под рукой нет. Да и обещал я ему эту должность, когда отца настигнет весьма закономерный исход.

— Благодарю, ваше высочество, — Фридрих Вильгельм опустил голову и тяжело вздохнул. Хорошо еще слезу не пустил, а то ведь я все ждал, когда он это сделает. Но подобный жест был бы настолько явным перебором, что ему не поверил бы и новый глава городского совета Киля, как же его все-таки зовут? Да и я прекрасно помню, как Фридрих Вильгельм отзывался об отце в нашу первую с ним встречу. Он только смерти ему скорейшей не желал, а, может быть, и желал, я уже не помню дословно, о чем мы говорили. Тут скорбящий поднял голову и сказал. — Хоть отец и страдал от ряда тяжелых заболеваний, но он мог бы еще пару лет точно протянуть, ему хорошо было у моря. Он погиб в результате несчастного случая.

Та-а-ак, надеюсь его не кабан растерзал. Здесь точно что-то творится, и что-то чрезвычайно странное, потому что Наумов молчит, не пытаясь что-то сказать, хотя точно что-то знает.

— Ваше высочество, — о, вот и командир полка, оставленного мною здесь решил со мной пообщаться. — Разрешите представить вам Герхарда фон Дюваля, посланника к вам от его величества короля Фридриха Прусского, — и он указал на того самого типа, которого я не мог вспомнить, несмотря на прикладываемые усилия.

— Вот как, — я заговорил, растягивая слова. Сам не понимаю, что заставляет меня так делать, но каждый раз начинаю растягивать гласные. Учитывая, что мы говорили сейчас по-немецки, это звучало как минимум странно. — И что же делает здесь посланник его величества в то время, как его страна ведет войну с моей?

— Полагаю, ваше высочество, вы согласны с его величеством, что на разговор всегда можно найти время? — я сдержанно кивнул. — Его величество весьма обеспокоен тем, что происходит между вами. Он пребывает в замешательстве и не может объяснить себе, с чем же связано охлаждение ваших отношений. — «С тем, что я не барабанщик, мать твою», как бы мне не хотелось вот так ответить, я сумел сдержать язык за зубами и просто промолчать. — Узнав, что вы намеренны посетить Киль, он отправил меня к вашему высочеству, чтобы мы смогли выяснить те проблемы, из-за которых вы оба лишены весьма приятного общения.

— Извините, но я устал с дороги, — я его перебил на полуслове. — Завтра с утра, я думаю можно будет встретиться и поговорить. А пока прошу меня простить, но я вынужден откланяться. Наумов, герцог, следуйте за мной, — и оставив пруссака стоят и смотреть мне в след, приоткрыв рот, я так быстро, как позволяло мне не очень хорошее самочувствие, направился к карете, ожидающей меня неподалеку. Вопрос о «несчастном случае», приключившемся с моим генерал-губернатором, стоял для меня на первом месте, и, как мне казалось, в причинах «несчастного случая» скрывался ответ на вопрос, откуда Фридрих вообще узнал о том, что буду примерно в это время в Киле. И лучше бы безутешному сыну рассказать мне все без утайки, потому что я вполне способен на осознанную жестокость и сейчас вплотную подошел к той черте, переступив которую, точно смогу в этом убедиться.