Пламенный вихрь - Джойс Бренда - Страница 28

• Предыдущая
• 28/76
• Следующая

— Должен признаться, — со смущенной улыбкой сказал Пол, — я немного похвастал в письме твоим родителям.

Это решило дело. Они подумают, что они с Бреттом страстно влюбились друг в друга всего за несколько недель, к тому же он — самый завидный жених в городе.

— Я согласна, — сказала она.

Марси навещала ее каждый день, помогая готовить приданое, а вот Бретта до свадьбы Сторм так ни разу и не увидела. Он не прислал ни записки, ни единого сообщения — ничего. Сторм показалось это странным, словно все это выдумка, словно никакой свадьбы на самом деле не будет. Они принимали других визитеров, заезжавших ее поздравить, мрачных поклонников, в том числе и Рандольфа, который откровенно осведомился, действительно ли она любит Брегта. Не в состоянии ответить, Сторм вспыхнула. Что могла она сказать? Рандольф воспринял это как утвердительный ответ, печально пожелал ей всего наилучшего и ушел. Ни одна молодая леди не нанесла ей визита.

В четверг, за два дня до свадьбы, Сторм не выдержала и решилась заговорить о своем женихе.

— Марси!

— Великолепно! — воскликнула Марси, рассматривая Сторм в свадебном платье. — Сидит великолепно.

— Вы видели Бретта?

Мадам Ламот велела Сторм поднять руки, а Марси нахмурилась:

— Да, конечно же видела.

Сторм опустила руки, и мадам заявила, что платье можно снять. Ловкие пальцы принялись расстегивать крючки.

— Марси, — дрожащим голосом произнесла Сторм, когда мадам ушла.

— Давайте поговорим, — предложила Марси, подводя ее к маленькому диванчику.

Сторм набрала в грудь побольше воздуха:

— Я просто не могу поверить в то, что происходит! Или ничего не происходит? Может, он передумал? За всю неделю я не получила от него ни одной весточки. Если он сбежит от меня перед самым алтарем, я умру. Еще одного позора я не перенесу, просто не перенесу.

Марси обняла ее:

— Он не сбежит, Сторм. Он твердо намерен жениться на вас.

— Да? Он так сказал?

— Да.

Марси не собиралась вдаваться в детали. Они с Грантом , знали все подробности. Бретт был в ярости, что его шантажировали, они никогда не видели его в таком гневе. Она была уверена, что он не показывался именно поэтому, да еще потому, что, кроме влечения, не испытывал к Стром никаких чувств. Во всяком случае так он сказал.

Марси не знала, что и думать. Она беспокоилась за Сторм, но в то же время они с Бреттом казались такой подходящей парой, оба такие красивые, яркие. Но при этом оба горды и упрямы; это будет брак грома с молнией. Она откровенно сказала Бретту, что надеется, он будет хорошо относиться к Сторм. Он только рассмеялся. Этот смех почти испугал Марси, но она знала, что Сторм, как бы уязвима она ни была, все же в состоянии постоять за себя. Как бы Бретт не оказался у нее под каблуком, В конце концов, она никак не могла поверить, что Бретт скомпрометировал Сторм просто так. У него были любовницы, и он не из тех мужчин, кто способен погубить порядочную девушку. То, что Сторм заставила его потерять и власть над собой, и здравый смысл, хороший признак.

— Не знаю, Марси, — сказала Сторм. — Какое-то время мне казалось, что, может быть, Пол все это выдумал — то, что Бретт хочет жениться на мне.

Марси предусмотрительно удержалась от того, чтобы раскрыть обман Пола. Девушка как на иголках, и ей вовсе ни к чему знать, что Бретт против этого брака. Она погладила Сторм по волосам:

— Возможно, всю эту неделю Бретт был очень занят, так же как и вы.

Сторм посмотрела на свои руки:

— Как бы мне хотелось, чтобы всего этого не случилось. И зачем только я приехала в Сан-Франциско!

— Это просто глупо, — резко ответила Марси, поднимаясь. — Что сделано, то сделано. Идем одеваться. По-моему, на сегодня достаточно. Как насчет мороженого?

Сторм едва заметно улыбнулась. Если бы только она не нервничала и не боялась так сильно. Она все еще не могла отделаться от ощущения, что Бретт сбежит от нее перед самым алтарем. Подобная мысль приводила ее в ужас. Прошлой ночью ей это приснилось, жуткий кошмар. Она содрогнулась.

Она написала родителям. Большая часть письма была выдумкой, предназначенной для того, чтобы их порадовать. Она написала, что ей понравился Сан-Франциско, что у нее появились друзья, что вечеринки просто великолепны. Она расписывала свой новый гардероб так, словно любила элегантные платья. Она похвастала своими шестерыми поклонниками. А потом бросила бомбу, сообщив, что выходит замуж за Бретта.

Написать следующую строчку было труднее всего, — что они влюблены друг в друга. Ха! Они едва переносят один другого! Потом она описала Бретта, и тут ей не пришлось подыскивать слова.

«Он такой же высокий, как папа, чрезвычайно смуглый, черноволосый и черноглазый. Возможно, он самый красивый мужчина в Калифорнии. Он не только высокий, но и очень сильный, элегантен, но без фатовства. Он в самом деле нечто вроде испанского аристократа, креол. Все молодые дамы хотели бы его поймать в сети, но без толку. Он преуспевающий бизнесмен, владелец самой немыслимой гостиницы, вы такой не видели никогда! У всей середины нет крыши! Комнаты расположены на галерее вокруг центра, и все отделано белым с золотом! Колонны, кажется, мраморные. Я никогда не видела такого великолепия, это похоже на дворец. Бретт сам придумал все это. Марси отвезла меня туда на ленч во второй день моего пребывания в городе. Я познакомилась с Бреттом вечером в день приезда. Ты помнишь его, папа? Это тот, что был в черном и поцеловал мне руку. В тот день, у него в гостинице, он прислал к нашему столу бутылку французского шампанского. Марси сказала, что это в мою честь. Конечно, я ей не поверила…»

Сторм перечитала письмо и изумилась, обнаружив, что все выглядит так, словно она действительно влюблена в Бретта. Она даже не подозревала, что может лгать с такой легкостью. Она, по сути, восхваляла его, но решила не переписывать письмо. В конце концов, она сумела создать такое впечатление, какое хотела. Ее письмо и письмо Пола, также расхваливающего жениха, были отправлены вместе.

В субботу утром в Большом Зале состоялось бракосочетание, единственными свидетелями были Марси и Грант. Музыки не было. Пол просто провел Сторм в зал, держа ее под руку — Вполоборота к священнику стоял Бретт. Грант, выступавший в роли шафера, рядом с ним, а Марси — напротив. Все повернулись, глядя на приближавшуюся Сторм. Щеки ее горели. Последним взглянул на нее Бретт.

Сторм видела только его.

В черном костюме с красной гвоздикой в петлице он, конечно же, выглядел невероятно красивым и мужественным; на лице непроницаемая маска. Подходя, Сторм заглянула ему в глаза и испытала мгновенный страх: глаза были, суровы и холодны, и Сторм на миг показалось, что в них мелькнуло презрение. Это так потрясло ее, что она споткнулась, но Пол удержал ее. Потом взгляд Бретта изменился, глаза вспыхнули, и ее пронзило чувство облегчения: она поняла, что означает этот свет, блеснувший столь ненадолго и уже тускнеющий, — пламя неистового желания. У нее закружилась голова.

Пол вручил ее Бретту, который, снова глядя ей в глаза, взял ее руку, и тут Сторм почувствовала, что он в ярости. Она ничего не понимала и так сконфузилась, что еле устояла на ногах, голова кружилась; ей стало нехорошо. Она даже не слышала слов, которые им говорили. Державший ее руку мужчина заглушил все другие чувства, кроме ощущения его могучего, возбуждающего присутствия.

Ладонь Бретта была горячей, твердой и жесткой, она излучала жар, от которого сердце Сторм забилось сильнее; от него исходил очень мужской, мускусный запах. Она неотрывно смотрела на его резкий профиль с плотно сжатыми губами.

И вот уже она повторяет обет нежным и неуверенным голосом, голос же Бретта звучит сильно, с едва заметной насмешкой. Грант протянул ему простое кольцо светлого золота, и Бретт надел его ей на палец. Сторм слепо глядела на кольцо сквозь заливавшие глаза слезы.

• Предыдущая
• 28/76
• Следующая