Барнар - мир на костях 2 (СИ) - "Angor" - Страница 45

Она не верила, даже когда перед ней поспешно отворяли скрипучие двери темницы. Щеки её пылали яростным огнём.

Розгальд, издали услышав грозные речи жены, тоскливо улыбнулся. Он только сейчас осознал, как всё это время невыносимо скучал по ней, когда старался избегать встреч.

Увидев супругу, резво перешагнувшую через порог, он ощутил глоток свежего воздуха. Словно вновь стал человеком.

— Оставьте нас! — поднявшись на ноги Его Величество обратился к охраннику.

— Что ты им позволяешь, Розгальд? Что ещё за цирковые глупые представления? — она выпучила на него недоумевающие глаза.

— Тисса, послушай, прошу, остановись! — он взял её ладони в свои. — Всё… Что тебе сказали… Верно! Я и есть тот потрошитель… Я сорвался! И… Я отвечу за зло, что совершил!

— Ты не мог… — жена замотала нервно головой и вырвалась из объятий. — Ты бы не стал… Никогда!

— И столетние могучие горы могут рухнуть в один миг, — Розгальд опустил голову. Невыносимо больно было смотреть ей в лицо, говоря разрушительную правду. Но он сжал руки в кулаки и пересилил себя. — Ответь мне только на один вопрос сейчас. Ты бы смогла жить с убийцей невинных?

У Тиссы в горле встал ком. Король испугался за неё, что ей может стать дурно, и усадил супругу на грубую лежанку.

— Мне очень важно знать… — продолжил после минутного молчания, которое тянулось для него, как целая вечность.

— Нет! Не смогла бы! — резко изрекла она, пронзив его бушующим взглядом, сочетавшим все эмоции страдания разом.

— Если бы ты ответила иначе, то я бы был самым несчастным человеком в мире, — он уселся коленями на грязный пол возле её ног. — А сейчас я счастлив… Потому что ты самая идеальная женщина во Вселенной! И ты моя жена! Моя… Тисса, я очень виноват перед тобой! Виноват перед народом! Я знаю, что подвёл всех! Прошу тебя, завтра после казни распорядись продать моё личное имущество. И направь все деньги близким тех, кого я убил. Знаю, что это ничего не изменит… Но так будет лучшее… Лучше, наверное, только для остатков моей мерзкой души…

Тисса вскочила и залепила ему пощёчину впервые в жизни. И тут же бросилась покрывать место удара поцелуями.

— Прости! Прости!

— Всё в порядке…

— Замолчи! — закричала она, стараясь из последних сил не впасть в истеричное состояние. — Как ты мог?! Как ты смеешь оставлять меня одну? Мерзавец! Ты бросаешь меня! Неужели я заслужила это? — она разразилась слезами, чувствуя, что начинает задыхаться.

Тисса подошла к стене и со всей мочи ударила по ней ладонью. Рука сразу же покраснела. Розгальд подполз к ней, не поднимаясь с колен, и принялся целовать её щиколотки и ступни, задирая платье.

— Нет! Нет! Не говори так, молю! Ты заслуживаешь только самого лучшего, что есть на свете. Я подлец! Да! Всë так!

Королева начала пошатываться. Ей казалось, что она сейчас потеряет сознание.

— Я не могу… Не могу находиться здесь! Не из-за тебя, Розгальд, а из-за того, что знаю, что завтра ты умрешь!

— Тисса, постой! — правитель ухватился за её руку, когда она уже собиралась уйти. Та обернулась. Некогда розовое лицо супруги стало белее, чем снег. — Если когда-нибудь Конрад вернётся. То передай ему от меня личные извинения! Я хочу… Чтобы люди понимали… Я могу признать свои ошибки! Могу, Тисса! Стой! Это ещё не всё! Запомни… Не лей завтра слез по мне! Ты отдала мне свою любовь! Но… Когда меня не станет… То наступит время… Когда нужно отдавать свою любовь народу! Отдавать её всю! Лей слезы только по убитым мною невинным! Лей слезы по ним! Люди должны знать, что твоя любовь бесценна… Должны… Хотя я думаю, что они и так уже это знают. Они заслуживают любви… Не я! Никогда не стоит горевать, когда свершается справедливость… Запомни это!

Ледяная рука королевы выскользнула из его ослабшей хватки. Ее хватило только на то, чтобы кивнуть ему. Она ушла…

Забрезжил хмурый рассвет. В день казни мороз пробирал до костей. Никогда ещё в Остбоне не были забиты так все улицы, как в то утро. И это неудивительно. Никто ни единого раза не видел, чтобы король добровольно шёл на эшафот.

Ладони и пальцы дорманцев сковывал коркой холод, словно лёд озëра. Мышцы содрогались, стараясь непроизвольно согреться. Люди жались друг к другу не только из-за тепла, но и из-за того, что свободного пространства совершенно не имелось вокруг. Волосы на предплечьях у всех, вне зависимости от одежды, стояли дыбом. Из носов тянулись хрупкие заиндевелые нити. Беспощадные руки никса проникали внутрь глоток и соскрëбывали с неё оболочки острыми ногтями.

Город был обездвижен. Всё замерло… Кузнецы затушили горны, гончары остановили круги, пекари покинули печи… Лишь рослый, заплечных дел мастер ступал твердым шагом по хрустящему снегу. Его глубоко посаженные карие глаза устойчиво окидывали даль. Он напоминал скалу в океане, что мчится во времени сквозь человеческие воды, чтобы сокрушить чей-то корабль, сбившийся в бурю с курса. В ножнах палача беспокойным сном дремал превосходно наточенный меч. Будто клинок ощущал всем своим телом: сейчас наступит его знаменитый выход, и он не имеет права на ошибку.

Легисты, часто негодующие насчет поступков правителя, теперь стояли с заколдованным видом, повторяя одно слово: "Сир… ". Они старались продолжить гложущие их, как собаки, мысли. Но оных было слишком много. Советников швыряло между противоречивыми ощущениями. Судно, можно сказать, уже разбилось… Законоведы пребывали щепками на огромных валах.

Бледная королева в чёрном манто направлялась к Розгальду по промëрзлым переходам из арок, чтобы в последний раз поговорить с ним. Заметив его, она остановилась. Её всю молниеносно охватила судорога. Тисса, дабы совладать с собой, сильно вдохнула, собрав кулаки.

Позади правителя Дормана шли двое стражников, но в них не было никакой необходимости. И это все понимали. Те сами не знали, куда себя деть, и потому старались держаться как можно дальше от заключённого. Никто даже не решился сковать его запястья цепями.

— Уходите! — приказала им Тисса.

Воины с большим облегчением и гремя доспехами, скрылись прочь, улизнув в ближайший переход.

Миледи медленно приблизилась к мужу. Множественные юбки платья печально шелестели над её ступнями. В этих звуках слышался шёпот Смерти, переминающейся с ноги на ногу в ожидании нового дела.

— Ты ведь обещал, Розгальд… Обещал, что всегда будешь рядом, — натянутым, как струна голосом изрекла она. Жилы нервно подрагивали на мраморной шее.

— Мы слишком обманывались с тобой, Тисса, — хрипло начал супруг, — когда думали, что у нас всё иначе, чем у других монархов. Это не наша жизнь… У правителей не может быть ничего своего. Я всегда принадлежал народу, как и ты, — он посмотрел в её раскалённые мукой глаза.

— В таком случае… — по щекам Еë Высочества посыпался солëный град. — Следующая жизнь будет только наша с тобой. Никаких больше короля и королевы. Только я и ты…

Розгальд обвил её пальцы своими большими ладонями.

— Я буду ждать тебя там… — он страстно припал к губам жены. В это мгновение Тиссе показалось, что всё происходящее вокруг — всего лишь кошмарный сон и только.

Когда Его Величество отстранился, то вновь продолжил:

— Я попросил, чтобы инвеституру провели сразу же после моей казни. Прямо на эшафоте… Тебе многое еще нужно сделать здесь, прежде чем мы снова увидимся.

Супруга, замешкавшись, кивнула в ответ. И уже собиралась отправиться на площадь, но обернулась.

— Розгальд, ты ведь знаешь, что я…

— Знаю, — перебил он её, так как понимал, что она хотела сказать без слов. — А ты?

— И я! — Тисса ушла. В голове разгорался чудовищный пожар. Оставалось надеяться, что он не поглотит разум.

Снаружи давно уже никто не переговаривался. Все с замиранием сердца ожидали самого шокирующего события, которое только можно было представить. Даже красногрудые снегири внимательно наблюдали за действиями короля.