Барнар - мир на костях 2 (СИ) - "Angor" - Страница 12

Но всё же внутри дома многие слуги и сам хозяин проснулись от воплей. Хью зажёг свечу и спустился в коридор первого этажа в белой пижаме и ночном колпаке.

— Что это было? — спросил он у своего камергера.

— Не знаю, сэр, — тот развёл руки. — Но я что-то не увидел никого из охраны на башнях.

Девирвел нахмурился, почесав подбородок.

— И как же всё понимать? — одну руку он закинул за спину, как обычно делал такое движение при деловом разговоре. — Нынче опасные времена, Мартин. Грабители не дремлют, в отличие от честного народа. Их проделки стали куда опаснее, чем прежде. Буди остальных! Пусть вооружаются тем, что под рукой. Ножами, кочергами, молотками. А ты принеси из моего кабинета шпаги. Одну возьмешь ты, а вторую я.

Камергер отправился исполнять указания. Виконт вглядывался в окна. Каждое движение ветвей деревьев ему казалось жуткой тенью вора. Он помотал головой, чтобы рассеять свои иллюзии. Когда Мартин вернулся с холодным оружием, наверху уже был слышен недовольный шёпот разбуженных слуг.

— А в доме все двери и окна заперты? — первым делом поинтересовался у того Хью. Его лысую проплешину озарила луна, подглядывающая через стекло.

— Конечно, сэр, — с важным видом ответил камергер.

В тот момент со второго этажа послышались такие вопли поварих и прачек, что мужчины испуганно переглянулись, но сразу же направились на шум. Не успели эти двое подняться, как к ним навстречу выскочила горничная Лизетта. Казалось, что глаза девушки вот-вот выпадут из орбит. Её ночной чепец и лицо были полностью залиты кровью. Она мчалась с такой силой, что чуть не сбила хозяина с ног. Ему едва удалось её удержать.

— Лизетта! — он схватил её крепко за плечи. — Объясни, что ты увидела?

Девушка потеряла всякий дар речи. Она только трясущейся рукой указывала в направлении лестницы. И мужчины сами столкнулись с убийцей лицом к лицу. Тот, не торопясь, спускался по осиновым ступеням. Лица не было видно из-за свисающего капюшона.

— Стойте на месте! — направил на незнакомца шпагу пожилой Мартин. — Вас отправят на казнь за ваши злодеяния!

Но преступник не остановился. Внутреннее нутро подсказывало Лизетте, что ждать хорошего исхода не стоит. Два старика со шпагами против ловкого убийцы с кинжалами. Горничная ринулась к главному выходу и судорожными руками открыла замки. Хью тоже насторожила чудовищная самоуверенность и наглость незнакомца, что тот, несмотря на свою неповоротливость и годы, последовал примеру Лизетты.

Мартин, заметивший краем глаза, что хозяин его бросил и ретировался, также начал отступать, но было уже поздно…

Хью же с девушкой успели спрятаться в одном из амбаров. Тело горничной тряслось от страха, и она прикусила свою ладонь зубами, чтобы не разрыдаться. Мужчина лежал рядом в сене и молча молился. Оба они прислушивались к каждому шороху всю ночь напролёт. Никто из них не решился выбраться из укрытия до того самого момента, пока не запели петухи.

Только к рассвету перепуганный мозг Девирвела напомнил ему о том, что у того есть жена, которую он оставил в доме. Попросту бросил Агнес на произвол судьбы. Где это видано, чтобы в минуту опасности мужчина бросал законную супругу одну? Хью чертыхнулся, поняв, что Лизетта всем разболтает о его трусости. Он, скрипя зубами, поднялся на ноги и, ухватившись за шпагу, направился во двор. Девушка кралась позади него. Кожа её была бледнее снега, а красные глаза после бессонной ночи резко перескакивали с одного предмета на другой.

Они обнаружили всех работников исполосованными лезвием убийцы. Зрелище было под стать хмурой слякоти. Ледяной дождь разошёлся, едва сошёл туман. Рот хозяина широко открылся, когда он обнаружил обнажённое тело жены, а чуть вдали лабиринта и голого Джона. У горничной от такой картины уже чесался язык. Это сколько же всего интересного теперь можно будет рассказать соседским слугам.

— Чего стоишь? — рявкнул вышедший впервые за всю жизнь из себя Девирвел. — Принеси халат виконтессе и прикрой ее! А потом сбегай за городским судьёй.

Он хотел было попросить горничную никому не раскрывать подробностей об измене жены, но понял, что задумка окажется бесплодной. Лизетта будет сплетничать, даже если ей хорошо заплатить. Так что в голове Хью уже смирился с позором и мысленно подумал о том, как продаст дом и переберется подальше. Конечно, границы все строго охраняются. Даже из одного города слишком трудно попасть в другой. Но у него есть средства и связи, так что всë это не составит проблем.

*Остбон*

Конрад не мог собраться с мыслями. Он бесцельно блуждал по улицам, вглядываясь в лица прохожих. Наёмник представлял всю свою жизнь в образе сухой кружки из-под пива. Если кружку изначально не обдать водой, перед тем как наливать в неë пиво, то пузырьки сего напитка будут цепляться за шероховатости тары. В таком случае пиво сильно вспенится и убежит. Так и его судьба суха и покрыта трещинами, и всё добро улетучивается из неё.

С хмурого неба сыпался дождь, а затем крупный град. Начинало холодать. Мужчина непроизвольно сомкнул руки в кулаки, так как пальцы озябли. Оборванцы и попрошайки скрылись под крышами, укутавшись в тощие плащи. Один только Конрад продолжал идти, не замечая стеклянных горошин, устилающих собой всё вокруг. Они громко гремели, ударяясь о настилы домов. Если вытянуть руку вперёд, то ладонь при такой видимости было не увидать.

Веки после бессонной ночи, проведённой за выпивкой, то и дело клонило книзу. Наёмник об что-то запнулся и чуть не упал. Он нагнувшись, пригляделся и понял, что это был труп. Шею умершего бедолаги покрывали плотные бубоны и струпья. Конрад отшатнулся назад.

— Одна только смерть кругом, — угрюмо произнёс он вслух.

Наёмника едва не затоптали люди короля, выпрыгнувшие из-за угла на своих вороных конях. Они на большой скорости промчались мимо.

— Вот же псы позорные! На всех им наплевать, — сплюнул тот, глядя им вслед. — Если так торопятся, значит, случилось что-то серьёзное, — вдруг нахмурился он. — Ну и черт их всех побрал! Мне-то теперь какое до этого всего дело.

Конрад решил свернуть на торговую улицу, где обычно запрещено ездить в седле из-за большого числа пеших. Но сейчас там было не так много народа, как в прежние времена. За лавками из-под деревянных козырьков выглядывали злобные лица владельцев всяческих лавок. Им приходилось почти за бесценок продавать товары, чтобы хоть что-то заработать. Наемник двигался среди широких столбов, закинув руки за спину. И тут брови его быстро взмыли вверх. Он заметил, как мясник кричал на маленькую воровку. Девчушка с тёмно-каштановыми растрепанными косами упорно не хотела доставать тушку курицы из-под своего замызганного платья, из грубого коленкора. Кожа её вся чумазая, но всë-таки были чётко различимы удлинённые черты лица, что говорило о том, что она не здешняя.

— Положи на место, преступница! — мясник замахнулся на неё хлыстом. — Я сейчас тебе покажу, как брать чужое!

Но Конрад успел предотвратить удар, крепко вцепившись в руку торговца. Взгляд наёмника казался уставшим и безразличным, однако всё также убедительно действовал на людей.

— Чего тебе нужно? Ты ведь больше не служишь у короля! — тот опустил хлыст, а вторая рука его продолжала держать девчонку за волосы.

— Я ему никогда не служил. Я просто исполнял временное задание за плату, — огрызнулся Конрад. — Но какое это всё имеет значение сейчас? Разве можно бить детей?

— Ты хоть знаешь, сколько стоит нынче курица! Эта мерзавка, — он резко её рванул на себя, — украла целую тушку. Я имею полное право проучить её.

— Бить ребёнка — это не права взрослых. Бить ребëнка — это глупость и слабость! — Конрад достал из мешочка свои монеты и швырнул тому в лицо.

— Что ты себе позволяешь! — взревел яростно мужчина, едва успев увернуться от увесистых кусочков золота.

— Я оплатил краденое. Так что отпусти её, если, конечно, ты не хочешь испытать на своей противной морде силу моего удара.