Петр Романов. Veni, vidi, vici (СИ) - "Amaranthe" - Страница 22

Когда мы шли сюда, я слабо представлял, что именно мне нужно от библиотеки. Наверное, на первом месте все-таки стоят записи по сближающимся мирам. Почему-то я полностью был уверен в том, что именно здесь я смогу получить необходимую мне информацию. Может быть, найду что-то, что позволит как-то избежать катастрофы, или хотя бы минимизировать последствия, вот только... Где я ее найду? Библиотека огромна, и что-то искать в ней, плохо понимая, что именно ты ищешь, можно до бесконечности. Какого-либо каталога или местного аналога Ларисы Ивановны при первом посещении я все же не увидел.

— Какой ты Петька все-таки бываешь нудным, — протянул Петр. — Вечно пытаешься опошлить мои высокие начинания. Правильно, художника каждый может обидеть, — почесал за ухом Соню, которая успокоилась даже без угрожающей к похудению мотивации. Мало того, она начала проявлять определенный интерес к содержимому этой... все-таки самое близкое слово, которое приходило на ум, было пещера. Я отцепил тонкую, но чрезвычайно крепкую цепочку, которую использовал вместо поводка, когда кошку гулять выводил. Соня села на свою весьма откормленную задницу, наклонила голову на бок и с явным любопытством принялась наблюдать за огоньками защиты на стеллажах.

— Ну что, попробуем блокировать защитное заклятье хотя бы с одного стеллажа? — довольно неуверенно проговорил Щедров.

— А на хрена? — Петр воздел руки к потолку. — Ну почему вы такие тупые? Мы что, каждую вещицу, каждый папирус будем изучать, прежде, чем поймем, что это за херня, и что с ней можно сделать?

— А что можно сделать с папирусом? — рассеянно спросил я, оглядываясь, чтобы понять, с чего начать поиск.

— Скурить, например, — Петр подошел ко мне. — Ну а что, тоже вариант. На самом деле, говорят, что даже бамбук можно скурить, было бы желание попробовать нечто новенькое и разнообразное. Но, возможно, ты сейчас придумаешь нечто особенное, этакое новейшее извращение, как знать. Иногда твой мозг генерирует потрясающие идеи. Так вот, ты пока думаешь, я, пожалуй, сделаю самое главное и важное дело, которое избавит нас от многих проблем.

— Какое же? Спалишь здесь все к чертовой матери? Не будет библиотеки, не будет вообще никаких проблем. — Щедров пришел в себя, и я с удивлением узнал, что он умеет язвить.

— Так, а вот ты, вообще больше не думай никогда. У тебя слишком извращенные идеи проскакивают, даже для такой циничной сволочи, как я, — Петр подошел к первому стеллажу и принялся внимательно осматривать его, но не содержимое, а конструкцию, стараясь не подходить ближе. — Ага! Есть! И что бы вы без меня делали? — Он целенаправленно направился к стене и принялся медленно двигаться вдоль стоящих там стеллажей, что-то ища.

— Могу я узнать, что ты делаешь? — спросил я, скрестив руки на груди.

— Можешь, — кивнул Петр, и обернулся ко мне. Долго смотрел, а затем произнес. — Я ищу каталог, дубина. Это такая штука, где будет написано: «Скрижаль пятая находится в четвертом ряду, на стеллаже под номером три, на пятой полке под номером триста шесть».

— Я знаю, что такое каталог, — прорычал я. Как же он меня бесит иной раз. — Не надо выставлять меня идиотом. Но откуда ты вообще знаешь, что все предметы каталогизированы? Да и каталоги всегда должны находиться на открытом месте, чтобы сразу можно было им воспользоваться. Зачем его прятать-то? Чтобы точно воспользоваться было невозможно.

— Ага, конечно. А зачем вообще библиотеку вывозить и прятать в таком странном и пустынном месте? Правильно, чтобы ей мог воспользоваться каждый. Это же публичное место, посещаемое раз в неделю и иногда по выходным.

— Может, ты будешь когда-нибудь говорить по делу, а не языком попусту молоть, — раздраженно ответил я, глядя, как Петр не спеша совершает обход только в ему понятной последовательности.

— Может быть, я так решил, потому что на стеллажах написаны цифры? Или такое объяснение слишком простое для тебя? — все же соизволил пояснить он.

— Если библиотеку вывозили в спешке, то думаешь, у Шуйских было время, чтобы все расставить по каталогу?

— На полки расставить времени хватило, да защиту повесить, а сделать тоже самое, но в определенном порядке — нет? — Петр посмотрел на меня как на убогого. — Поверь, они расставили все как надо, чтобы облегчить самим себе жизнь. Они же не думали, что жизнь эта так внезапно закончится? О, вот он, я был прав.

Мы с Щедровым переглянулись и подошли к Петру, который стоял перед шкафом, заполненным множеством ячеек. А самое интересное заключалось в том, что на этот шкаф не было наложено защитного заклятья.

— Он еще и алфавитный, надо же, — протянул Щедров, подходя к шкафу и вытаскивая одну из ячеек.

— А еще здесь есть вот это, — я вытащил довольно внушительный том, в котором был перечень того, что расставлено на полках. Без обозначения, где что стоит, просто перечень и кратко свойства. — Удобно. — Я отложил книгу в сторону, решив, что возьму ее с собой, и дома изучу. Ничего необычного в ней не было, просто перечень того, что для многих было окончательно утрачено. Названия на книге не было, и связать ее с библиотекой Ивана Грозного никто не смог бы, мало ли, что это такое. Тем более, что записи все были рукописными.

Подойдя к шкафу, я принялся уже целенаправленно искать про столкновение миров. Все-таки это была книга, хотя я был почти уверен в том, что найду свитки. Книга эта располагалась в третьем ряду, на четвертом стеллаже. Под номером тридцать на седьмой полке. Вот сейчас мы и проверим, правильно ли Петр определил тип защиты.

Вытерев вспотевшие руки о штаны, я достал из кармана зеркало и направился к интересующему меня стеллажу. Утолщение луча, из которого выныривали огоньки, которые бегали по нитям, как по огромной паутине, опутывающей полки, нашлось в самом низу. Петр и Щедров азартно пытались проделать тоже, что и я, со стеллажом, расположенным рядом. Они что-то обнаружили в каталоге и во что бы то ни стало стремились до этого добраться.

Осторожно поднеся зеркало к утолщению, я поймал зеркальной поверхностью лучик и развернул так, что он начал светить почти туда же, откуда брал свое начало. Вся сеть одним махом потухла, давая мне доступ к искомой книге.

— Мяу, — я задрал голову и долго смотрел на Соню, весьма вольготно расположившуюся на стеллаже. Она выглядела не очень довольной тем, что я снял защиту. Почему-то сразу я ее не заметил, хотя она всегда передвигается чуть ли не с грохотом, снося все на своем пути. Все же очень целеустремленная тварь, когда ей нужно, может делать все абсолютно бесшумно.

— Ты что же здесь магические ванны принимала, что ли? — она только фыркнула, поднялась на ноги и принялась тянуться. — И что ты еще умеешь? — я только головой покачал. — И почему мне никто не положил инструкцию по поводу твоих способностей? — и тут Соня спрыгнула на пол. Но она не просто спрыгнула, а в полете смахнула с полки одну из книг, которая упал прямо мне в руки. Перевернув ее, я увидел, что это была та самая книга, которую я искал: «О множестве миров», под авторством какого-то Геродита.

— Есть! — я быстро убрал зеркало, освобождая защиту, которая тут же снова накрыла стеллаж, и подошел к своим спутникам.

— Что вы такое нашли? — я сунул обе книги, которые решил забрать с собой в рюкзак, который предусмотрительно взял с собой, и закинул этот весьма удобный заплечный мешок на плечо.

— Вот, зацени, — Петр с Щедровым показали мне совершенно одинаковые кольца, которые уже красовались на их пальцах.

— И что это такое? — я внимательно разглядывал печатки, но не находил в них ничего особенного.

— Это кольца очарования, по легенде их сама Афродита подарила двум братьям, которые испытывали некие трудности в общении с прекрасными дамами, — объяснил Щедров. — Это не та жуткая дрянь, которой облилась Клыкова, вовсе нет. Кольца не заставляют никого в тебя влюбляться, просто делают первое впечатление вполне приятным. Ты кажешься девушкам милым и очаровательным, даже, если это не так. Более привлекательным, не более того.