Граф Суворов. Том 4 (СИ) - Шаман Иван - Страница 52

— Спасибо. И за поддержку, и за то, что благодаря тебе я смогла хоть ненадолго отвлечься от службы, и нашла свое счастье. — улыбнулась мечтательно Мария. — Нам еще понадобится благословение твоего деда. В конце концов я хоть и не крепостная, но дворянский титул из его рук получала, и не являюсь вольной дворянкой… но давай об этом позже. Что у тебя не выходит?

— Диск. — поморщившись ответил я. — Щит и пресс — без проблем, а с диском словно стопор какой-то стоит. Не получается и все.

— А скажи мне, в чем принципиальная разница между прессом и диском7 — улыбнувшись спросила преподавательница.

— Разное предназначение, вектор создания, скорость и дальность работы… — перечислил я очевидные вещи.

— На самом деле все базовые конструкты — одинаковы. — хитро сказала Мария, подмигнув. — Просто для учеников мы сразу делаем разделение, чтобы они постепенно развивались в разных направлениях. Это как разница между хуком, джебом и кроссом? Все три — удар рукой, с почти одними и теми же группами мышц, но в разных ситуациях и тактических моментах. С разной целью.

— Да нет, бред же. — нахмурившись проговорил я. — Я же чувствую разницу между созданием щита и прессом. Не скажу, что я напрягаю разные мышцы в мозгу, не знаю, как это отследить, но ощущения то другие!

— Так и должно быть. Как бы тебе объяснить на примере. Хмм… — Мария на секунду задумалась. — Ладно, видишь вон ту кучу земли, смотри внимательно и попробуй уловить разницу.

Женщина вытянула правую руку, сложив вместе указательный и средний пальцы, словно одновременно показывала и целилась в щель между ними, а затем я увидел, как формируется стандартный диск, сорвавшийся с ее ладони. Обычный конструкт, ближе всего по размерам к крышке канализационного люка, аналогом которого меня совсем недавно закидывала княжна Вяземская.

Земля вздыбилась, в месте попадания, и тут же осела, но преподавательница на этом не остановилась. С ее пальцев слетело нечто больше всего напоминавшее прозрачную спицу для вязания. Дыра в куче оказалась на порядок глубже, хотя не присматривайся я, не увидел бы место попадания. И я уже хотел сказать, что не понимаю смысла демонстрации как с ладони Марии слетел третий конструкт, разметавший большую часть земли по сторонам.

— Диск, пуля и снаряд. — глубоко вздохнув несколько раз сказала преподавательница. — Одна природа, одно движение, разная степень концентрации, уровень резонанса и объем вложенных сил. Но на самом деле — они почти одинаковы.

— Почти. — кинул я, нахмурившись.

— Попробуй создать пресс, но посылать его не поперек оси движения, а вдоль. — проговорила Мария, отдышавшись. — Не знаю, как тебе еще объяснить, просто поверь в себя и пробуй. Поверь, когда у тебя получится — ты сам это поймешь.

— Спасибо, буду пробовать. А вот снаряд, это какой уровень владения резонансом? — на всякий случай уточнил я.

— Формально — восьмой. Старший брат пули. — улыбнувшись ответила бывшая связная. — Тому, кто сможет освоить такое сжатие обычного диска до освоения объемных конструктов остается совсем немного. А там щит уже можно будет загнуть в поле, а пресс воплотить в виде меча резонанса не требующего проводящего металла.

— И все это — наши первые конструкты, только более сложной формы? — уточнил я, и преподавательница одобрительно кивнула. — Понял… значит мне ничего не остается кроме как пробовать снова и снова, пока не получится…

И я честно тренировался, отвлекаясь только на сон, контроль успехов роты и конечно же — Ангелину. До четвертьфинала оставалось чуть больше недели, и я откровенно надеялся, что ничего не будет меня отвлекать от подготовки. Но спустя три дня случилось событие заставившее меня кардинально сменить все планы.

— Уверен? — спросил я у вырвавшего меня из бесконечного цикла тренировок Гаубицева. — Если это правда, то такой шанс упускать нельзя.

— Он очень плох, но, если ты ему поможешь, все получится. — ответил существенно помолодевший и приосанившийся Гаубицев, благодаря костюму и тренировкам визуально сбросивший добрый десяток лет. — Врачи дают ему не больше пары месяцев и никакие деньги этого не изменят.

— Отлично, подожди меня полчаса, нужно предупредить охрану. — поднялся я со стула в комнате для переговоров. — И, пожалуй, захватить что-то для маскировки. Не хотелось бы, чтобы слухи пошли раньше времени.

— Господин вас ожидает. — проговорил вышколенный, одетый в черный фрак дворецкий, когда мы появились на крыльце у заказчика. Трехэтажный особняк, под старину, в историческом центре Петрограда, просто не мог стоить дешево, но встречающий нас бывший военный, оказался лишним подтверждением статуса.

Дом Погоняйло, еще не старого флотского кап-два, бывшего командира летающего корвета-перехватчика, оказался запустевшим и тихим. Несмотря на то что выбрались мы ближе к вечеру, во всем особняке горело лишь несколько окон. И если верить слухам, которые собрал Гаубицев, причина этому была самая не радостная.

— Вот до чего я дошел, даже нормального приветствия не заслуживаю? — проговорил скрипучий бас, когда мы, войдя в комнату капитана второго ранга замерли. Голос исходил из кровати, освещенной лишь настольной лампой. Сам же хозяин и особняка, и спальни полусидел-полулежал на подушках.

Отвечать я ему не стал, а достав блокнот и ручку наскоро набросал несколько слов.

— Мы приветствуем вас, со всем возможным в этой ситуации почтением. — проговорил Гаубицев, прочитав записку. — Однако говорить придется только нам двоим.

— Может я и ослеп, но не оглох, и я прекрасно слышал, что шло трое, Николашка остался за дверью, а значит передо мной — двое. И что же? — продолжил допытываться скрипучий голос. — Что это за чудо лекарь, что чуть ли не воскрешает мертвых, но собственную немоту исправить не в состоянии?

Молча улыбнувшись, под балаклавой, я накидал еще несколько строк на листе.

— Он не лекарь, и за свои услуги берет не деньги. — прочел Гаубицев, на мгновение побледнев, видно вспомнив в каком он сам тут статусе. — К тому же, он еще не решил, стоит ли за вас браться.

— Значит ты, его голос? — усмехнулся-проскрипел хозяин особняка. — А может мне тоже позвать своего ассистента? Николашка! Подойди.

— Я здесь, господин. — тут же раздался голос дворецкого, который прошмыгнул мимо нас и замер у кровати по стойке смирно.

— Опиши мне этих проходимцев. — требовательно проговорил кап-два.

— Слева от вас стоит военный, бывший капитан артиллерии, не поднявшийся выше подпоручика, держится строго и уверенно, но костюм на нем явно с барского плеча. — быстрыми, выверенными предложениями начал говорить дворецкий. — Справа, скорее всего мужчина, не привыкший к строевой. Плечи широкие, рост низкий. Скрывается под балаклавой и общевойсковой формой номер два, но ботинки дорогие, явно дороже чем все платье говорящего за него.

Оп-па, а вот тут мы прокололись, собирались в спешке, и про ботинки не то, чтобы не подумали, просто не нашлось быстро удобной обуви. Надо будет в следующий раз об этом подумать, если он будет, такими темпами.

— Моим описанием господин не слишком доволен. Аж глаза светятся. — быстро закончил Николай.

— Ботинки… — хмыкнул Погоняйло, своим скрипучим голосом. — Так может нам и не стоит, в присутствии барина сидеть, а то и лежать? Может господин хочет, чтобы я встал, а того лучше — поклонился?

— Он пишет… — заметил дворецкий, но кап-два оборвал его на полуслове.

— Я и сам слышу, что он пишет, почему не разговаривает? — каркнул больной. — Зачем этот маскарад? К чему?

Вырвав из блокнота лист с почти дописанной фразой, я накидал другую.

— С того, что вы еще можете отказаться. — зачитал Гаубицев. — Если же согласитесь на лечение, то либо заплатите за него, либо умрете. Такова цена контракта, а моему господину не хочется убивать еще и вашего верного слугу.

— Вот как? Убивать? Свидетелей значит не хотите. — проскрипел Погоняйло. — А ну, Николашка, выстави-ка их взашей, этих проходимцев. Да с музыкой, чтобы кости по ступенькам трещали.