Зловещий гость (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 25

Волди вовсю демонстрировал узость и косность местного бытия, совершенно точно повторяя ту модель быта, которой отдавалась не-клоническая и не-некромантская часть нашей дружной бригады. То есть, драл местную. Оценив деловитые хрипы бывшего кота, его задницу и две болтающиеся по обе стороны от нее худые коричневые ножки, я трубным голосом воззвал к похотливцам, требуя сворачиваться. Кстати, вовремя, так как уковыливающая на подгибающихся ногах аборигенка, прижимающая руки к низу живота, явно получила гораздо больше, чем рассчитывала и мечтала. Я даже настроился её пожалеть, но затем, присмотревшись, понял, что это не хрупкая девочка, а вполне себе взрослая, но недоедавшая большую часть жизни женщина лет эдак 40. Ну и фиг с ней, должна была понимать, на что идёт. Или ложится. Или… я не знаю, навинчивается?!

— Собирайся, половой гигант, — дал я ценное указание ничуть не разочарованному «коитусом интерруптусом» эльфу, — Нас ждут великие дела!

Волди, растянув улыбку дурака так, что чуть не порвались щеки, тут же зашебуршал, собираясь, так что через час с небольшим я уже вовсю работал веслами, выгребая нашу утлую лодчонку из владений Аккалисов. Плыть тут было недалеко, с пару километров, поэтому местные предпочитали не ставить парус, а поработать ручками. Нам тоже пойдет.

— Как у тебя дела? — вопросил я бывшего кота, сидящего с подаренным мной ружьем в обнимку.

— Ты же видел, — задрал белобрысые брови Волди, — Всё хорошо! Только скучно!

— Да не про твои потрахушки…, — поморщился я, — Как дела с вживанием… вживлением… адаптацией? Ну и с основным телом что?

— Аа…, — понял меня драконо-кото-эльф, тут же пригорюнившись, — Плохо. Эскиольд рассказывал, что пришлось котлован целый выдалбливать в скале, глубокий. Магией. Они отрыли, а внизу я. Сильно поломанный… и заросший. Разная дрянь на мне выросла, Магнус. Плесень, мох, еще что-то. Говорят, выжигают сейчас всё, чешую выдирают, мясо в пасть суют, чтобы залечивался быстрее. Только это ерунда. Кости изломаны, хрящи, связки. Меня резать будут.

— Как резать? — удивился и встревожился я.

— Потом, когда с Суматохой разберемся, — уточнил Аволдиус, — Драконы могут себе отрастить всё при наличии пищи. Так что неправильное будут вырывать, ломать, убирать, а потом кормить, чтобы выросло правильное.

— Понял, — сочувственно покивал я, тут же уточняя, — Но не про это спрашивал. Скорее про то, как у тебя с психикой дела обстоят? Как в теле разумного? Эскиольда же долж… стоп. Так этот гад всё-таки мужского пола?!!

— Ну да, — посмотрел на меня как на дурака Волди, озадаченно почесывая затылок, — Мы двуполые яйцекладущие. Он самец, и я самец.

— Ну тогда точно пошёл он на хер со своими хотелками, — окончательно решил я, — Только не на мой.

Так и поплыли дальше под неприличное ржание бывшего кота и его рассказы о собственном житье-бытье. Нет, не о сношании пейзанок эльфийских, а о «очеловечивании», если так можно выразиться. И выходило по словам Волди следующее: с настоящим статусом-кво у него всё отлично. То есть, долговязым красивым телом он овладел и чувствует в нем себя легко и замечательно. Очень не хватает легкости кошачьих, а также их мышечного тонуса, зато теперь куда меньше времени требуется на сон. А вот дальше… всё сложно. Без внешних стимулов и впечатлений «заснувшие» участки памяти и погасшие рефлексы не проснутся.

— То есть, тебе нужно впечатлений, — сделал вывод я.

— Ага, — без особой радости кивнул мой собеседник, сдувая с эльфийской своей физиономии белую прядь, — И чем острее, тем лучше. Так что я с тобой. Там, где это можно.

— Это чревато ранами, ушибами и смертью.

— Ага, — без особого восторга, но с готовностью эльф, — А еще моральным травмами из-за того, что ты обычно делаешь с разумными. Но надо. К тому же я так хоть какую-то пользу приносить начну. С пистолетами и ружьями уже хорошо получается.

Ну, посмотрим… На баррикады я его кидать не буду, но действительно, между ног у эльфиек много жизненного опыта не найдешь.

Городишко впереди был откровенно убогий. Нет, не так. Не убогий, а как бомж на новенькой хорошей иномарке. Местные касдамцы сотню лет учились резать магией камень, расчищая себе жилищные площади, вот и строили на них гордо и красиво. Так что, видимо, даже самый последний сушильщик водорослей здесь имел дом на полсотни квадратов из плит, пригнанных так плотно, что сквозняков можно не бояться. Отсюда и рождалось ощущение «бомжа в мерседесе» — монолитные домищи, высокие, вымощенные гладко улицы, на плитах которых, кажется, муха не сношалась, и при этом одетые в серое отрепье коричневокожие тощие жители с недокормленными мордами и острыми ушами. Наши с Волди обтёртые шмотки, надетые вместо почти новых вещей, здесь котировались как царская одёжа.

Крюгер квартировал в городской резиденции Аккалисов, куда сам лорд и его гости изредка наведывались для смены обстановки и обтяпывания местных делишек. Изредка потому, что сам Флахий, являясь магом, был самым мощным защитником собственных владений, на которых у многих был зуб не зуб, но зубок. Не то чтобы особый, а просто Улдос, господа, место такое, где чужой нож изредка оказывается у тебя в печени просто потому, что рядом нет свидетелей, а ты, пардон, состоишь из мяса. Его родимого, а не водорослей и рыбы!

Почему я так «люблю» уже этот Касдам?

Где находятся хоромы лорда мы знали, целенаправленно двинув к ним. Сначала лысый, потом всё остальное, включая рабов для озабоченных эльфийских пердунов и прочих благ цивилизации. Хоромы тут, кстати, были очень забавно выделены в целые улицы с наиболее богатыми и высокими домами, обращенными задом к океану. Причем, строились эти особняки вплотную друг к другу, соединяясь высокими сплошными заборами из той же скалы. Сделано это было умышленно, для создания ветролома, уберегающего горожан от прохладного бриза с моря.

— Волди, проблемы! — резко призвал я к порядку щелкающего клювом по сторонам товарища, — В доме враги. Минимум трое.

Крюгеру нечего было бояться под защитой парочки клонов. Те пусть и не имели хотя бы одной двадцатой скорости оригинала, но, тем не менее, были парнями резкими и стрелять умеющими. Местные недоноски, вооруженные исключительно холодняком, убились бы об них половиной города, лысому, по идее, нечего было бояться. Однако, именно он сейчас исходил страхом на втором этаже резиденции Аккалисов, а возле него наблюдалось несколько едва заметных красных силуэтов без малейших следов страха. Отвратно.

— Идешь за мной, — отдал я приказ бывшему коту, удостоверившись, что на пустынной улице нет каких-либо источников негативных эмоций, — Не спеши, не подстрели своих, понял?

Дождавшись его кивка, я ворвался внутрь, благо дверь была открыта. Стараясь двигаться максимально тихо, добрался до второго этажа, уже краем уха слыша голос Крюгера, торопливо что-то объясняющего своим гостям. Жалобный такой голос, заискивающий. Сам его неоднократно слышал от своих невольных собеседников, перед тем как прекратить их жизненный путь. Прислонив саблю к стене, вынул из кобур револьверы и…

В кабинет я ворвался красиво, с воплем, призванным отвлечь агрессоров от кида, что получилось вполне хорошо. Первая же выпущенная пуля вошла в брюхо стоявшему напротив примотанного к креслу лысого бандиту, вторая в бедро другому, торчавшему у окна. Третий, здоровенный верзила, оказавшийся у двери, получил от меня короткий удар рукояткой пистолета по яйцам, после чего был брошен на произвол судьбы — не став искушать последнюю, я выполнил затяжной прыжок вперед. Вовремя. Позади грохнул ружейный выстрел от еще одного перца, торчащего у другого окна.

«Забываю про свою пуленепробиваемость», — подумал я, выстрелом выбивая мозги типу с ружьем, но затем получая просто чудовищный пинок в спину, швырнувший меня как футбольный мяч об стену между окнами. Удар вышиб из меня дух вместе с оружием. Не вырубил, в сознании я худо-бедно остался, только вот это ни грамма не помогло, так как подскочивший ко мне мужик, который должен был по всем правилам хорошего тона валяться на паркете и завывать от отбитых гениталий, вовсю доказывал моему телу, что с ногами и яйцами у него полный порядок, лупя мое тело такими мощными плюхами, что каждый удар сопровождался громким хрустом моих костей.