Maximus Rex: Белый отряд (СИ) - Delacruz Angel - Страница 59

«В первый раз?» — наверняка бы спросила Доминика, будь она сейчас со мной. Но Доминики рядом больше не было.

Колонна Белого отряда покидала город. Шестьдесят бойцов, которых вели как командиры Карел и Ваня, Пухлый Пумба и Тонкий Тимон как мои адъютанты и телохранители, один маг — графиня Эльза Даннинг, ну и собственно сам я. И еще с нами пошла Блайна — уже когда мы выходили из Восточных ворот, рядом вдруг оказалась огромная серая рысь, на морде и шее которой виднелась узнаваемая белая метка.

Обратившаяся в звериную форму воительница смотрела вокруг желтыми глазами — получается, что зрение она потеряла только в человеческой форме. Не сказать, чтобы я был рад видеть Блайну в составе отряда, но ее присутствие лишним точно не будет. Особенно после гибели Ронана.

Большая кошка вдруг приняла человеческую форму — слепая воительница, выпрямившись, встала прямо передо мной, заставив остановиться. И что-то мне протянула. Опустив взгляд, я увидел в ее раскрытый ладони перстень с желтым камнем.

«Дебил», — подумал я про себя, добавив к этому еще усиливающее междометие.

Я вообще напрочь забыл о том, что у меня больше нет оружия. Да, есть ледяной клинок, есть привычный уже дробовик за спиной — но Зеленый лист то мой все, закончился, спасая жизнь Ане.

Впрочем, внутреннего смятения не показал. Забрал перстень Ронана, активировал меч. Все, в принципе, то же самое, только цвет клинка золотой, а не зеленый. Осенний лист, не летний и не весенний.

— Спасибо, — поблагодарил я Блайну. Воительница ничего не ответила. Только кивнула, и обратившись в кошку пошла со мной рядом.

Из города в ледяные пустоши вместе со мной выходило шестьдесят три человека, двое сильван — Блайна с Карелом и одна чародейка. И из всей этой собравшейся спасать город и мир группы белой метки не было только у меня и у графини Эльзы Даннинг.

Все остальные осознанно шли вперед, будучи готовы к смерти.

Догоняя меня, рядом оказался Ваня. Пристроился рядом, двигаясь со мной шаг в шаг. Волнуется, глаза блестят, губы закушена. Похоже, не очень уверен в правильности своего решения и сейчас попробует с этой темы соскочить…

— Че, командир? Валгалла будет наша? — поинтересовался у меня Ваня.

Женщина-рабыня лежала на животе, на брошенной на скальную поверхность потрепанной облезлой шкуре. Из одежды на ней были лишь коричневые от грязи обрывки платья, комком собранные на поясе. С необычайной четкостью я замечал грязные потеки и кровавые ссадины на молочно-белой коже женщины. Она практически не шевелилась — я видел только, что она, зажмуриваясь, то и дело прикусывает палец.

Наблюдая, как первый из троицы гоблинов насилует пленницу, мне оставалось только скрипеть зубами. Гоблины, весело переговариваясь, как раз меняли друг друга. Они, судя по всему, были довольно молоды — гоблины и так по росту и телосложению не крупнее человеческих подростков, а эти были совсем тонкими и хлипкими, по-юношески угловатыми.

Звучно поплевав на ладонь, на безучастную рабыню взгромоздился следующий гоблин. Подбадривая самого себя парой возбужденных фраз, он начал резко дергаться. Девушка лежала безучастно, никак на это не отреагировав. Только что слезший с нее гоблин блаженно отдыхал, сев на задницу и широко расставив ноги, прислонившись к деревянной ростовой клетке загона для рабов.

Третий гоблин нетерпеливо ждал своей очереди. В процессе он переговаривался с активным насильником — и по интонациям мне показалось, что тот недоволен безволием девушки. Я оказался прав: с каждым движением он начал бить тупым концом небольшого копья рабыне по ребрам. Когда гоблин добился того, что она начала периодически вскрикивать, все трое радостно закаркали.

Я отвернулся.

Рядом со мной сейчас были Ваня с Карелом, и леди Эльза Даннинг. Которая и прикрыла нас маскировочным полем, так что мы не опасались быть замеченными.

Губошлеп, которого последние дни никто так больше не называл, смотрел на происходящее невозмутимо. Эльза тоже не показывала эмоций, ее выдавала только прикушенная до белизны губа. А вот Ваня выглядел страшно — лицо искажено гневом и яростью, черная кожа аж посерела.

«Ждем» — одними губами произнес я.

Ледяные пустоши до горного кряжа Серганны — отделяющего территорию Стужи от территории Инферно, мы преодолели скорым маршем за четыре дня. Нас вела Блайна — так, что мы легко обошли выдвинувшиеся вперед многочисленные отряды разведчиков Черной орды. И сейчас находились на занятой гоблинами территории, на окраине небольшого лагеря, расположившегося у выхода из стиснутой предгорьями долины.

Это был первый постоянный лагерь — до этого мы сталкивались только с рыскающими по пустошам летучими отрядами. Сидели мы здесь уже около трех часов — ждали ушедшую, в очередной раз, на разведку Блайну. Лагерь гоблинов располагался совсем неподалеку от нас. Твари размещались в паре десятков шатров, собранных из старых, многократно чиненных шкур; над некоторыми шатрами поднимался скудный дымок. Лагерь воинский — но при этом сопровождали гоблинов и немногочисленные женщины их расы, явно занимаясь обеспечением быта.

Пленники-люди для гоблинов были не только средством снять напряжение, но и кормом. В буквальном смысле слова — в центре лагеря, у костра общей кухни, висело два разделанных тела.

Атмосфера гоблинской жизни открывалась взгляду во всей красе.

Нам путь в Гвен-Винтар лежал дальше к перевалам, ведущим с осколка Стужи к осколку мира Инферно. И открывшаяся перед взором долина — самый оптимальный путь туда. При этом мы уже сейчас находились среди многочисленных, разбросанных по пустошам и предгорьям отрядов орды, так что были вынуждены безмолвно наблюдать за происходящим.

Иногда нужно пожертвовать жизнью одного, чтобы спасти многих. Но если жертвовать вот так, почти глаза-в-глаза, делать это крайне непросто. И мы оставались в бездействии, ожидая ушедшую на разведку Блайну под равномерные однотонные вскрики насилуемой рабыни: догадавшись, что от нее требуется, она начала издавать звуки, после чего удары древком по ребрам прекратились.

Трое гоблинов, которые сейчас насиловали женщину-рабыню, недавно вернулись из вынесенного вдаль от временного поселения сторожевого поста, который мы, благодаря Блайне, преодолели незаметно.

Наконец, получив разрядку после смены на дальнем посту, двое из троицы гоблинов прямо на шкуре подтащили рабыню к клетке, после чего пинками заставили ее заползти внутрь. Закрылась деревянная решетка, небрежно завязанная простой пеньковой веревкой и троица тварей, довольно переговариваясь и почесываясь в самых разных местах, двинулась к деревне.

Пленница в клетке зашевелилась и на четвереньках отползла на груду тряпья, после чего я увидел, как ее плечи заходятся в дрожи рыданий. В этой же клетке находилось еще четыре женщины. Все одинаково грязные, униженные, все в похожих лохмотьях и с выражением тупой покорности на лице — даже сейчас, когда гоблинов не наблюдалось поблизости.

Я посмотрел на простой узел на клетке из пеньковой веревки — развязать его минутное дело. Но никто из женщин делать этого не пытался — на каждой пленнице, как сообщила мне Эльза, стоит метка шамана. Бежать можно, но сразу же найдут и догонят.

Рядом предупреждающе зашуршало и из-за скопления камней наконец появилась Блайна. Большая хищная кошка с тремя белыми полосами через морду бесшумно прошла к нам, и за несколько шагов вернулась в человеческую форму. Замерев на одном колене, Блайна постояла так несколько секунд, потом безошибочно повернула голову в мою сторону. Глаза ее по-прежнему закрывал широкий металлический обруч, с отблескивающим белым сиянием орнаментом.

— Гоблины идут в Великий Поход, — сдержанно произнесла Блайна. — Впереди, на перевалах Серганны и в выжженных пустошах, их много, может быть даже больше десяти тысяч. Здесь передовой отряд одного из племен, их тут всего четыре десятка, если считать только мужчин. В трех лигах отсюда лагерь, в котором шесть десятков мужчин, — махнула рукой Блайна на Запад, после чего указала в сторону перевала по нашему пути: — На выходе из долины лагерей сразу два, там если брать в общем два по десять десятков воинов, а пленников значительно больше. Около сотни в каждом.