Сэхсвет (СИ) - Бекет Алишер - Страница 74

Перебесишься.

Головная боль усиливалась, пронзая мозг тысячами игл. Максим подавил мимолётное желание вдохнуть айон. Незачем. Скоро снова предстоит отправиться в капсулы. В полном молчании члены экипажа продолжили прерванную трапезу.

Когда тарелки почти опустели, Максим покосился на советника – Жевалье с угрюмым видом сидел в стороне, уставившись в пол. Переглянувшись с Аланом, Максим вздохнул:

– Эй, Луиз. Сотри это кислое выражение с лица. Пора устанавливать связь с Землёй. Ты ведь не забыл, что у нас прекрасные новости?

Жевалье нехотя улыбнулся – новости действительно были отличными. Он отодвинул недоеденное синтетическое рагу, вытер бородку синтетической салфеткой и хлопнул ладонями по синтетической деревянной поверхности стола:

– Пойдём, обрадуем человечество.

* * *

Командный отсек, как и всё на корабле после двадцатишестилетнего сна, выглядел заброшенным. Ещё бы – больше четверти века его не касалась рука человека и только раз в год проводилась плановая чистка автоматикой корабля. Он был идеально чист, но именно поэтому казался частью другого мира – отсутствовали признаки людской деятельности. Даже воздух казался стерильным.

Но спустя всего несколько минут после того, как экипаж оказался внутри, отсек преобразился: на приборную панель Максим поставил кружку горячего шоколада, источающего божественный аромат, Алан нацепил на своё кресло чехол, сотканный из разноцветных лоскутов, а Жевалье повесил на крючок возле входа сильно пахнущую кондиционером куртку.

Вот теперь это похоже на обиталище человеческое.

Максим запустил те системы корабля, которых не касалась автоматика. Приборная панель постепенно оживала, экраны вспыхивали один за другим, спеша сообщить, что готовы к работе. Но окончательная проверка и решение о готовности оставались за людьми.

– Алан, состояние реактора.

– Штатно.

– Состояние ускорителя частиц.

– Штатно.

– СКСЧ?

– Штатно.

Так в быстром темпе они прогнали все ключевые системы и энергоузлы корабля. Жевалье выступал в роли наблюдателя и откровенно скучал, копаясь в карманном планшете.

– Готово. Можно устанавливать связь. Алан, врубай СКСЧ.

Техник уткнулся в мониторы, скользя пальцами по сенсорным клавиатурам. Система контролируемого создания червоточин требовала тончайшей настройки, когда использовалась для создания крошечных кротовых нор в зону Златовласки. Один неверно заданный параметр – и маленький прокол пространства мог перерасти в исполинский, выкинуть Землю (и её соседей заодно) в облако Оорта и новости нести было бы некому.

Спустя десяток-другой минут полной тишины Алан сообщил:

– Процесс запущен.

Корабль загудел. Ускорители СКСЧ начали разгонять частицы, сталкивая их и синтезируя экзотическую материю. Пространство перед фокусирующей установкой (на самом деле, это «перед» находилось в сотнях километров) начало деформироваться. Это можно было понять по тому, как изменился звёздный рисунок – совсем немного, но всё же заметно для человеческого глаза. На месте «точки деформации» образовывалась червоточина, создаваемая не для путешествий, а в качестве канала связи.

Червоточина материализовалась, достигнув пяти километров в диаметре, и стабилизировалась. Пространство внутри кротовой норы – нет, подумал Максим, слово «внутри» тут не подходит, скорее, пространство между пространствами, – бурлило, искажая материю и время.

Максим послал радиосигнал с коротким сообщением: «Эльдар-1», вызываю Землю.

Некоторое время Земля молчала. Но буквально через пару минут передатчик ожил, и в командном отсеке раздался женский голос:

– Земля на связи, «Эльдар-1». Доложите обстановку.

Голос диспетчера был искажён, но не помехами или расстоянием. Видимо, девушка-диспетчер совсем недавно прошла «столетний рубеж» и ещё не успела привыкнуть к постоянной боли, хоть и приглушённой фабричным айоном. Максим прекрасно это понимал, поэтому не стал тянуть с ответом:

– Земля, докладываю. «Эльдар-1» успешно завершил разведывательную экспедицию и находится в облаке Оорта Солнечной системы. Угол к плоскости эклиптики системы – сорок три градуса двадцать четыре минуты. Точные координаты… – Максим сделал знак Алану, тот провёл пальцем по клавиатуре и показал большой палец. – …высланы. Земля, сообщите ваши координаты.

– Сообщаю… – Координаты пришли, и диспетчер, не удержавшись, спросила, отбросив официальность:

– «Эльдар-1»… ну как?

Максим торжествующе оглядел команду и на одном дыхании выпалил:

– У нас отличные новости, Земля! Ждите с подробным докладом. Расчётное время прибытия – двадцать один месяц. Завершаю связь. – И он отключился. Спросил, обращаясь к Алану:

– Как, не слишком резко?

– Можем получить втык по приезде за эту шалость, – улыбнулся техник. – Но гонца, принёсшего хорошие вести, не наказывают, так?

– Так. – Максим улыбнулся Алану в ответ и встал с кресла. – Ну что, по капсулам? Лететь нам всего год и девять месяцев. Время есть.

– Время есть, – хором отозвались Алан и Жевалье.

Контролируемые червоточины для перемещений запрещалось открывать в иных местах, кроме облака Оорта, под угрозой нарушения небесного равновесия. Путешествовать внутри звёздных систем приходилось с околосветовой скоростью.

Впрочем, когда у тебя в запасе вечность, время уже не имеет особой важности.

– По капсулам. – Алан тоже поднялся и посмотрел на француза: – Луиз, тебе какой фильтр поставить?

Жевалье поморщился:

– Не начинай, ладно?

– Хорошо, тогда поставлю на своё усмотрение. – Алан хохотнул и пошёл в «спальную комнату» настраивать камеры. Жевалье, немного подумав, увязался за ним. Максим остался в командном отсеке, отключая ненужные на крейсерском полёте системы. Закончив, и задав автоматике курс, он направился в анабиозный отсек, где Алан спорил с Жевалье на тему выбора фильтра. Оба уже были раздеты догола.

– Луиз, завязывай. Если Алан говорит, что нельзя, значит, нельзя. Тем более ты проштрафился. Всё готово?

Получив утвердительный кивок от техника, Максим сказал:

– По камерам, господа. Доброй ночи.

Максим лёг в прохладную газовую среду анабиозной капсулы. Клубы тумана успели выплеснуться за края, прежде чем крышка камеры с лёгким свистом отгородила его от остального мира. Раздалось негромкое шипение, предвещающее скорый сон и красочные сновидения.

Поехали.

С этой мыслью Максим Грановьев уснул.

Автоматика корабля, убедившись, что все члены экипажа спят, начала разгон, выплёвывая пучки фотонов в космос.

Впереди лежал долгожданный путь домой.

Глава 20

В этот раз пробуждение, уже на орбите Земли, прошло без неприятностей. Члены экипажа «Эльдара-1» приняли тёплый душ, наскоро перекусили и сейчас в полном составе и полной готовности находились в командном отсеке. На широких обзорных экранах маячила орбитальная станция – увеличенная в десятки раз копия корабля-разведчика.

Понятие «стыковка» осталось глубоко в прошлом – малые корабли просто «парковались» внутри станции, залетая в широкие шлюзовые отсеки. Чем сейчас и занимался Максим, отключив автоматику корабля. Полетать вручную удавалось нечасто, и упускать эту возможность капитан не хотел. Разумеется, ручное управление, особенно космического корабля, было вещью сложной, но для пилота со столетним стажем проблем не составляло.

Максиму совсем недавно исполнилось сто пятьдесят лет, без учёта времени, проведённого в анабиозе. Круглая дата. И так сложилось, что во времена его юности человечество начало активно покорять и исследовать космос – появились первые рабочие прототипы СКСЧ, первые надёжные корабли, реакторы и компактные ускорители частиц – в общем, звёзды сошлись, и Максим стал одним из первых космических капитанов. Собственно, это одна из двух причин, по которой именно его отправили с экспедицией в скопление Персея – туда, где были зафиксированы первые признаки разумной жизни. Вторая причина заключалась в том, что Максим за всю свою лётную историю не допустил ни одной серьёзной аварии.