Para bellum (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 51

В 1928–1933 годах наблюдалось плато, при котором рост ВВП практически остановился, упав до 1 % в год, в среднем. Это было связано с тяжелыми потрясениями, вызванными коллективизацией и новой фискальной политики, забирающей свыше 85 % прибыли в бюджет. Это позволило в 1934–1940 годах сделать рывок, наращивая ВВП в среднем по 6,85 % в год. За счет постройки на эти деньги кучи заводов. Прилично. Хотя в истории полно примеров и более бурного развития с такой низкой базы. Более того, если оценивать весь период с 1928 по 1940, то среднегодовой прирост составит 4,15 %. А это с учетом погрешностей примерно тот же самый уровень, что и при НЭПе. Так что по внешним показателям произошла замена шила на мыло.

При этом очень важным фактором является то, что за счет коллективизации и новой фискальной политики был практически уничтожен внутренний рынок за счет тотального ограбления населения. Это хорошо заметить по одной занятной корреляции. Так, например, за период с 1928 по 1933 год ВВП выросло всего на 6 %, а бюджет на 425 %. То есть, наполняемость бюджета опережало развитие экономики в 70,8 раз!

По сути в этот период времени Союз вернулся едва ли не к политики военного коммунизма, отнимая у большинства людей все, что можно отнять. Оставляя лишь самый минимум. Чтобы выжили. Да, в период с 1934 по 1940 год на 48 % роста ВВП пришлось «всего лишь» 208 % роста бюджетных средств. Что кажется сущей мелочью на фоне предыдущего периода. Совокупно же за период с 1928 по 1940 год изъятия средств в бюджет превосходило рост экономики в 36 раз[1]. В тридцать шесть раз КАРЛ!

Ладно. Хорошо.

Может быть эти средства, которые изымались у населения, как-то по делу использовались? Для нужд народа, то есть. Как любят обычно говорить, рассказывая про то как строили жилье в позднем Союзе.

Но нет.

Реформа совнархозов[2], которую начал Хрущев, очень ярко высветила это. Когда на местах разрешили строить то, что они сами хотят, все сразу забили на заводы с фабриками и занялись жильем да магазинами и прочими вещами, которых остро не хватало для людей. То есть, оказалось, что все эти годы Госплан был не в состоянии оценить — что и где нужно строить. Да и, забегая вперед, в дальнейшем, он также не отличался каким-либо здравым подходом в этом плане. Понятно, что на государственном и региональном уровнях видят разные проблемы. И достаточно естественно расхождение взглядов. Но при НАСТОЛЬКО тотальном расхождение получается, что центр просто игнорировал все, что творилось на местах. Либо не имел адекватной обратной связи.

Экономика — это не про изготовление 100500 танков и выплавку рекордных показателей чугуна. Экономика — это про ведение хозяйства. Гармоничное. Здравое. Взвешенное. Чтобы рабочий у мартеновской печи имел возможность для своей семьи нормально питаться, нормально одеваться, жить где-то не ютясь друг у друга на головах и так далее. А не трудиться за идею и выживать.

Да, тот кто не кормит свою армию, будет кормить другую. Это аксиома, не требующая доказательств. Тем более в ситуации религиозной войны на уничтожение, начатой нацистами против Союза и его населения в 1941 году. Но степень бестолковости, несбалансированности и в чем-то даже невменяемости того, как распоряжались военным бюджетом в 1928–1940 годах находится за пределами бобра и козла. Руководство Союза лихорадило, метая из стороны в сторону, из-за чего большая часть средств, вложенных в РККА и особенно РККФ просто сгорела впустую…

В этом по сути и заключалась катастрофа так называемых Сталинских реформ. Были собраны огромные бюджетные средства, вложенные в строительство во многом не того, что требовалось, при этом полностью уничтожен внутренний рынок и до крайности ограблено население. А учитывая тот факт, что среднегодовой рост экономики в период 1928–1940 был сопоставим с ростом позднего НЭПа, когда уже речи ни шло о восстановительном росте, то можно только разводить руками. И припоминать слова Каменева о том, что задуманное Сталиным не имело никакого отношения к экономике.

Это был один большой социально-политический эксперимент.

Просто эксперимент…

Что делал Фрунзе прокачивая экономику Союза?

Начал он с того, что ввел личную ответственность на предприятиях ВПК. Сначала на одном — Ковровском заводе, потом постепенно расширяя на остальные. Что привело к удвоению вклада этих предприятий в ВВП из-за принципиального снижения брака, простоев и, как следствие, уменьшения перерасхода сырья с энергией. Без всяких инвестиций и вложений, просто за счет наведения порядка. А ведь пошли и целевые инвестиции. Что привело к взрывному росту ВПК в период 1926–1929 года. Что существенно увеличило ВВП страны само по себе. А в 1928 году личная ответственность была распространена на весь государственный сектор экономики.

Это, кстати, было проделано в СССР в оригинальной истории только в 1942 году. И, по сути, спасло Союз. Но с конца 1944 года снова отпустили вожжи и забили на этот аспект. Потому что в мутной воде можно много чего поймать. И партийной номенклатуре бардак, брак и прочая «болтушка» были крайне выгодны…

Дальше Фрунзе, вступив в смычку с покойным Дзержинским, сумел провести чистку центрального аппарата ОГПУ, а потом еще Ленинградского, Уральского и ряда связанных. Что позволило нанести сокрушительный удар по связям местных банд с партийной номенклатурой и «органами».

Это привело к сокращению аварийности на железной дороге на порядок. Так как не требовалось больше скрывать хищения авариями — затянувшаяся «операция «Ы» закончилась. Да и сами хищения резко сократились. Не вообще в Союзе, а в конкретных регионах. Но и на Союз это экстраполировалось в какой-то мере — многие задумались после того, как Фрунзе «намотал на гусеницы» в Уральском регионе тех, кто «не понял намеков».

Совокупно эти меры довольно сильно повысили эффективность экономики из-за устранения потерь и довольно прилично прокачало ВВП. Точнее не столько прокачало, сколько вывело его из тени. Все эти ресурсы ведь тупо разворовывали.

Кроме того, был уничтожен Коминтерн, что также самым благотворным образом сказалось на экономике государства. С одной стороны, эта организация выступала в немалой степени саботажником внутреннего развития. С другой, оттягивала на себя немалые средства. Коминтерн по сути являлся открытой дверью на морозе, через которую уходил жар от печи. Причем в пустую. Да, какие-то бонусы он приносил. Но на фоне тех проблем и тех поистине чудовищных трат, которые порождал, все его достижения выглядели чем-то вроде потехи для кур.

Также Фрунзе удалось разрешить внешнеторговый кризис, из-за долговых обязательств. Он с помощью провокации сумел убедить Лондон и Париж признать аннуляцию долгов Российской Империи. И более не препятствовать торговой деятельности Союза. Что также самым благотворным образом сказалось на ВВП из-за снижения паразитной нагрузки на внешнеторговые сделки. Ну и увеличение их объема.

Сюда же относились и изменение структуры внешнеторгового баланса. За счет увеличения нефтяной и оружейной торговли. Фрунзе целенаправленно уменьшал долю продовольственного экспорта. Что позволило перенаправить еду на внутренний рынок для обеспечения растущей массы городского населения без лихорадочных пожарных мер. Плюс — он развивал, развертывая по мере возможностей, хорошо механизированные крупные агротехнические предприятия.

Огромную роль сыграли и введенные Михаилом Васильевичем не обеспеченные ничем, то есть, фиатные деньги для внутреннего использования. А именно промышленные и трудовые векселя, выступающие аналогами mefo и offa-векселей. Это позволило увеличить ассигнования сверх бюджетных средств на 20–22 % в 1926–1929 годах, направляя эти средства на инфраструктурные проекты. Что позволяло избежать инфляционных процессов и получить средства для погашения этих векселей за счет экономического роста. На эти средства было запущено массовое жилищное строительство типовых проектов, давая мощный кумулятивный эффект для экономики. Также на них велось строительство Беломорканала, ряда железных дорог, федеральной железобетонной трасы Москва-Ленинград, обустройство Волжско-Камского промышленного района и прочего.