Para bellum (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 44

Рез чистый. Металл не нагревался. Производительность достаточно высокая. Хотя, когда получится сделать рабочие промышленные образцы нужной мощности — вопрос. Да и сама процедура в плане резки более сложная. Так как давления большие и, скорее всего придется делать подвижный стол, что далеко не везде применимо.

Очень хотелось получить плазменные резаки. Но тут без вариантов. Кроме самой идеи Фрунзе просто не помнил, как они устроены. А теоретическая база по этому вопросу была равна нулю в это время. По лазерам тоже, но там он за счет «инсайда» закрывал задачу. Тут же…

Просто шаром покати.

Словно корова языком слизнула все воспоминания. Хотя он неоднократно сталкивался с ними на производстве.

— Итак, товарищи. Показывайте-рассказывайте. Какие успехи? Какие мысли?

— Нет никаких успехов, товарищ генеральный секретарь, — угрюмо произнес руководитель КБ.

— Они это, — махнул рукой технолог, приставленный к проекту, — опять трансформатор пожгли. Так что с вашего прошлого прихода почти никаких опытов не ставили. Не успели.

— Так долго меняли трансформатор? — удивился Фрунзе.

— Почему меняли? Делали, — осторожно произнес руководитель. — Мы его переделывали. Пока еще запустили.

— Ясно… — покачал головой Михаил Васильевич, глядя на эти понурые лица молодежи. Словно нашкодившие котята. Уже семь трансформаторов пожгли своими опытами. И если бы генсек не знал, ради чего все это — руки бы им отшиб. Тем более, что до него доходили слухи, что они уже тропинку к Тесле протоптали. Тот, правда, пока еще увлеченно работал над конвертопланом, но… Фрунзе казалось, что проще первого попавшегося дворника проще поймать и посадить разрабатывать радиовзрыватели, чем Теслу. Быстрее и проще получиться. И германиевые полупроводники, которые были очень важны и нужны, хоть и не так остро, посла начала производства стержневых радиоламп… А тут еще и эти «герои…»

Нервно дернув подбородком, генсек попрощался и отправился дальше по объездному списку. Благо, что мест, требующих его внимания, хватало с избытком.

***

Токийский залив.

Черная-черная ночь нависла над водами, сливающихся с тьмой окружающего пространство в единой безразмерно и кошмарное нечто. Только огни нескольких городов, стоящих на берегу залива, и кораблей выкрадывали себе крохотные островки в этом мрачном, темном пространстве.

Движение кораблей не прекращалось на ночь.

Только замедлялось…

Бабах! Раздался на всю округу взрыв.

Странный в это мирное время.

Поднявший столб вспененной воды у борта сухогруза. Отчего тот стал быстро крениться на борт, увеличивая дифферент на нос.

К нему тут же устремились ближайшие корабли. Чтобы спасти людей. Все-таки октябрьская вода мало подходит для купания.

И нарвались еще на несколько взрывов…

Три подводные лодки типа «Кит» уже полгода находились в Петропавловске-Камчатском на постоянном дежурстве. Регулярно выходили в море для учений. И не вызывали этим ни у кого никаких вопросов. Тем более, что Артузов сумел поставить работу в этом крохотном городишке на краю света. И шпионы там если и имелись, то средства связи у них отсутствовали. Так что сообщать куда-то что-то оперативно они не могли.

И вот, неделю назад в этот славный городок прибыл корабль с припасами. Который привез на своем борту большое количество обычных корабельных мин. Старых. Еще времен Русско-японской войны. Японских.

Их изготовили в режиме максимальной секретности на одном из предприятий Ленинграда. Нанеся, заодно, соответствующую маркировку. Благо, что образцы удалось найти на старых складах еще с царских времен. Не много. Но их хватило, для создания небольшой серии «каверов». Которую и установили скрытно в Токийском заливе под покровом ночи, пользуясь сниженной интенсивностью трафика.

Фрунзе не собирался спускать японцам нападения на реке Туманная у озера Хасан. Да, это была частная инициатива командующего войсками на материке о которой руководство страны просто поставили в известность. Но разве это снимает ответственность с Японии?

Никто не забыт, ничто не забыто.

Ну и намек такой полупрозрачный. Хотя генсек, конечно, не был уверен, что подумают на него. Потому как запасы таких мин имелись у Гоминьдана. И был вопрос — придумают они как китайцы их установили или станут думать на Союз, у которого имелись средства постановки, но вроде как не было мин в таком количестве…

[1] В 1884 году Чарльз Доу составил первый биржевой индекс как средне арифметическое цен на акции ряда выборочных компаний. Изначально в него вошли 9 железных дорог и 2 промышленные компании. Сейчас это называется Транспортным индексом Доу-Джонса. В 1896 году Доу ввел более привычный индекс на базе 12 крупных промышленных кампаний, представленных разными отраслями. В 1916 году в него было уже включено 20 компаний. А в оригинальной истории в октябре 1928 — он уже насчитывал 30 компаний.

Глава 7

1929, ноябрь, 2. Завод Рено

Шарль де Голль медленно шел вокруг нового французского танка. Он только вышел с полигона после ходовых испытаний. Перед закатыванием в ангар его отмыли от грязи брандспойтами. Но его еще не ремонтировали и не разбирали для изучения.

Износ ходовой был заметен.

Не сильный, но в глаза бросался.

Впрочем, после столь напряженного испытания это и не удивительно. Уходили МТО до капитального ремонта в щадящем режиме.

В остальном никаких проблем.

Сварные швы не растрескались. Нигде ничего не отвалилось. И вроде как функционировало.

Вон — и башню покрутили, пошевелил орудийным стволом. Все работало штатно. Хотя, конечно, несбалансированную башню надо было проверять на склонах. На ровной то чего ей станется?

Наконец де Голль дал отмашку, и бригада начала разбирать танк, с тем, чтобы изучить состояние отдельных запчастей. Да и привести в порядок МТО требовалось…

В 1925–1928 годах французы уже разработали для замены своего Renault FT 17 новый аппарат. И в 1928 году у них имелся 8,5 тонный проект легкого танка RenaultNC27 с 30-мм лобовой наклонной броней и 20-мм — бортовой. Так что плясать было от чего. И теперь перед де Голлем стояло что-то в духе RenaultR35, только называясь Renault R29.

Корпус смешанной конструкции имел часть элементов литых, часть катаных, собранных между собой сваркой. Бронирование слабо дифференцированное — 40-мм по кругу, разве что во лбу литая деталь варьировалась от 40 до 60 в зависимости от участка. Башня примерно такая, что и у R35, разве что чуть попросторнее для установки в нее длинноствольной 37-мм пушки.

Этот вариант RenaultR35 получился несколько потяжелее — целых 12 тонн, но лучше держал удар и имел неплохое противотанковое вооружение. При этом противопехотные его свойства особо не пострадали, так как короткоствольная 37-мм пушка не превосходила в этом плане новую.

Трех или хотя бы трехместную башню не завезли. Мощный двигатель тоже, ибо этот танк позиционировался как танк поддержки пехоты. Радиостанцию также ставить не стали. Зачем? Однако несмотря на это получившийся аппарат был практически неуязвим для легких танков типа Барс с легкой 76-мм гаубицей, и бронеавтомобилям типа Каракал и Рысь, с 13-мм пулеметом и легкой 76-мм гаубицей соответственно. В то время как сам был в состоянии поражать их с приличных дистанций.

В глубине ангара стоял тяжелый Char B1 — настоящий мастодонт, массой 38 тонн. Его броня по кругу теперь составляла 70-мм, находясь во лбу еще и под рациональными углами. Вооружение оставалось двойным. В корпусе размещалась 75-мм гаубица. Все-таки это танк прорыва, от которого требовалось разрушать легкие полевые укрепления. В поворотной башне же размещалась такая же 37-мм что и Renault R29 для решения противотанковых задач и поражения второстепенных целей. Но если легкий танк практически был готов и готовился к войсковым испытаниям, то с тяжелым танком еще требовалось поработать. Как раз в плане повышения проходимости. Однако сам факт того, что работы шли и шли ударно грели душу Шарлю неимоверно.