Para bellum (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 30

Ее не последовало.

И он начал наглеть.

Дерзить.

Фрунзе же, храня молчание, начал скрытно перебрасывать в регион войска. Самые закаленные и подготовленные. Несколько БТГ. Батальон ВДВ. Большую часть штурмовой инженерно-саперной бригады. Несколько авиаполков. Дирижабли. Бронепоезда и железнодорожную артиллерию. И так далее. А также накапливал боеприпасы, топливо и прочие «расходники», без которых проводить военные операции невозможно. Стараясь при этом минимально отсвечивать и не завозить сразу много, чтобы не провоцировать лишние рефлексии…

И вот — новый шаг, дабы прощупать реакцию Союза.

Пяти минут не прошло с того момента, как полиция Чжан Сюэляна вошла в главное управление, как под Владивостоком уже подняли по боевой тревоге ВДВ. Весь тот батальон, что пока существовал и получивший обкатку в 2-ой Советско-польской войне. А через пятнадцать минут — дирижабли с ними были уже в воздухе. Нападение ожидалось со дня на день, поэтому все эти силы находились в режиме повышенной боевой готовности.

И вот, на глазах изумленной публики Харбина, началось «цирковое шоу» — массовое десантирование с парашютами. Целый батальон «выбрасывался» с высоты в пару километров. А вместе с ними на землю летели и ящики с запасами боеприпасов. На первое время.

— … … … мать! — душевно высказался генерал Нечаев, который «случайно» присутствовал тут же. На солнышке. Вместе с начальником местной полиции.

— Что? — поинтересовался полицейский.

Константин Петрович не стал отвечать. Он развернулся и быстро зашагал к автомобилю. В Харбине у него был отряд из дюжины человек. Да и вообще каких-то значимых сил не наблюдалось — глухой тыл же. Только несколько сотен полицейских и батальон пехоты, который прибыл, чтобы взять под охрану железнодорожную станцию.

А кто эти веселые «циркачи», что так красиво болтались в воздухе, Нечаев знал прекрасно. Потому как парочка его старых знакомцев-белоэмигрантов из числа непримиримых противников советской власти, были как раз в том отряде Пилсудского, который пытался прорвать через заслон ВДВ. И они в очень сочных красках описывали то, КАК и ЧЕГО они там хлебнули.

— Что выделаете?! — крикнул догнавший его начальник полиции. А чтобы генерал не проигнорировал вопрос, схватил за плечо.

Тот остановился.

Очень нехорошо посмотрел на своего визави. И легким движением расстегнул кобуру. Но доставать пистолет не стал. Этого и так хватило, чтобы начальник убрал руку с плеча.

— Куда вы собрались?!

— К своим войскам.

— Кто это?! — махнул он в сторону белых куполов парашютов.

— Ваша смерть, если не успеете сбежать из города быстрее, чем они сюда доберутся. У вас против них нет ни одного шанса. И не думаю, что им нужны пленные.

Сказав это, он отвернулся и продолжил свой путь к авто.

Больше его никто не пытался остановить. Поэтому он «слинял» из города с удивительной скоростью. Убегая словно он чумы. Дирижабли были быстры и вооружены, как он слышал. Да и в воздухе уже жужжало с десяток самолетов. Так что одинокая машина вполне могло стать удобной целью для атаки. Но, то ли ее не заметили, то ли не придали значения старенькому Ford T…

Тем временем маньчжурская полиция и пехотный батальон, готовились отразить нападение. А улицы, и без того немноголюдные, стремительно пустели. Люди словно бы почуяли аромат проблем и постарались «рассосаться» по углам так, чтобы эти проблемы прошли мимо…

Тишина.

Пустая улица.

Начальник полиции нервно вглядывался вдаль. Туда, откуда, скорее всего и должны были появяться эти непонятные люди, так испугавшие генерала Нечаева.

И тут у него со спины раздался выстрел. Один. Второй. Третий.

В ВДВ отбирали людей хорошей физической формы и ударно тренировали. Поэтому, выглянув с помощью трубы разведчика из-за угла здания. Разглядели организованную позицию. И просто ее обошли. Быстро. Достаточно быстро, чтобы не вызывать волнение излишне долгим ожиданием.

Расчет легкого пулемета короткой перебежкой добежал до сухой канавы и плюхнулся там. Она выглядела вполне надежным, непростреливаемым укрытием. Рядом упали остальные бойцы звена. То есть, три стрелка из самозарядного карабина, стрелок ручного 40-мм гранатомета и егерь с 6,5-мм винтовкой улучшенного боя, оснащенной оптическим прицелом в пять крат.

Крепкое звено.

Крепче обычного пехотного в обновленной армии РККА.

Секунд пятнадцать.

Пулеметчик выставил свое оружие. Занял удобную позу. И открыл огонь. Короткими очередями. Дистанция около двухсот — двухсот пятидесяти метров. Противник отвечает неприцельным ответным огнем «в ту степь» и мечется. Так что — почти как на полигоне.

Командир звена осторожно выглянув из канавы, изучал обстановку в бинокль. Чуть-чуть высунувшись. Только чтобы хоть что-то разглядеть. И большая часть этого «чуть-чуть» закрывалось довольно неплохим стальным шлемом.

— Андрей. Слева от белого дома. Второе дерево. Офицер.

— Понял. Вижу. — ответил егерь.

Прицелился. И мягко нажал на спуск. Выбивая пулей 6,5х57 патрона мозги начальнику местной полиции, который почти добежал до укрытия. Еще шагов бы десять…

Стрелки, прикрывающие пулемет — главное коллективное оружие их звена — тоже не зевали. На батальон ВДВ не пожадничали и выделили оптические прицелы 2,5 кратности, поставив их на самозарядные карабины. Снайперскими винтовками их это не делало, но кратно повышало эффективность одиночного огня на дистанциях до 300–400 метров. Гранатометчик тоже изредка постреливал, слушая указания командира.

Тем временем с другой стороны — там, откуда наступление ВДВ и ожидали, оно таки и началось. Только выждав немного и добившись полного расстройства организованной обороны из-за удара в тыл. А третье звено вообще полезло занимать высоту, чтобы поддержать своих оттуда. Вместе с 7,92-мм пулеметом и крупнокалиберной винтовкой.

Оборона Харбина рассыпалась как старая портянка в кислоте…

А тем временем в Москве происходила куда более мирная сцена, но от того не менее важная.

— Я слушаю вас. — произнесла темноволосая женщина, бывшая в девичестве Орловой.

— Вот, — собеседник протянул ей большой конверт.

— Что это?

— Любовь Петровна, я буду очень признателен, если вы посмотрите.

Она пожала плечами.

Открыла незапечатанный конверт. И достала большую фотокарточку, на которой она занималась сексом с кем-то незнакомым. Причем одежда до конца не снята из-за чего отдельные интимные анатомические подробности оказались не видны.

— И что это? — спросила женщина спустя, наверное, минутное молчаливое разглядывание фото.

— Это то, что, как мне кажется, не хотел бы увидеть ваш супруг. Не так ли?

— Вы думаете, что он этому поверит?

— А вы думаете, что нет?

Женщина еще раз глянула на фотокарточку.

Глядя на нее можно было сделать вывод, что снимали из окна соседнего дома. Это давало некоторое размытие. Секс, изображенный на фото, выглядел быстрым и страстным. Белье нижнее, то, которое можно распознать, очень похоже на то, что действительно использовала Любовь Петровна. Ее лицо и укладка волос вполне совпадали. Ну и в целом — она бы сама поверила, если бы твердо не знала, что никогда, ни при каких обстоятельствах мужу не изменяла. А пить до беспамятства привычки не имела.

— Хорошая актриса, — пришла она к закономерному выводу.

— Вы? Без всякого сомнения. Такое самообладание.

— И что вы хотите от меня? Это ведь попытка шантажа?

— О, ничего такого. Просто завести новую подругу и делиться с ней разным.

— Шпионить за мужем?

— Ну зачем же так грубо?

— А как я должна на это реагировать?

— Как на избавление. Ведь даже если ваш супруг отмахнется от фотокарточек, то они так или иначе окажутся в газетах. И не только эта. Поверьте — у нас их много.

Тишина.

Любовь Петровна внимательно смотрела в глаза собеседника и пыталась прочитать его…

— Мне нужно время, чтобы подумать.