Para bellum (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 13

Тут мы подходим к другому ключевому компоненту так называемой Великой депрессии. А именно к долговому кризису, который в известной степени Михаил Васильевич и усугубил, спровоцировав несколько более ранний и принципиально более масштабный кризис в США.

На заказах Первой мировой войны США сделало целое состояние и серьезно «прокачало» промышленность. Это факт. Но как это происходило?

Через инвестиции в расширения производства. Которые производились на кредиты. А кредиты — это долги, главным свойством которых является необходимость их отдавать. Причем отдавать с процентами.

И если бы война продолжилась — заводы и фабрики достаточно легко бы отбили эти займы. Но война закончилась. Потребление производимой в США продукции резко и кардинально сократилось. А федеральное правительство продолжило придерживаться принципа laissez-faire, то есть, невмешательство в экономику. В том числе и потому, что оно само набрало долгов вагон и маленькую тележку, не имея для этого вмешательства ни желания, ни возможностей. Ситуация была настолько критической, что больше половины расходов федерального бюджета шло на обслуживание долга[1] и выплаты ветеранам войны. На уровне штатов ситуация была похожей, во многом повторяя критическое положение федерального правительства. Эта ситуация с долгами была не только совершенно беспросветной, но и по настоящему тотальной.

Банки, казалось бы, выиграли больше всех от всех этих пертурбаций. Они ведь жили с платежей по кредитным обязательствам, выдавая новые с полученных платежей по старым. Причем деньги они забирали через эти поступления из реального сектора и правительств разных стран, а вкладывали в виртуальный, который выглядел более привлекательным. Из-за чего наблюдателям казалось, будто Уолл-Стрит съедает все деньги мира. Ведь именно сюда стекались, по сути, долговые выплаты и самого США, и Великобритании, и Франции, и Италии, и так далее.

Казалось бы — сказка.

Но их положение на деле являлось куда более шатким, чем можно было подумать. Почему? Потому что одно дело, когда тебе немного должен богатый и здоровый человек, способный достаточно легко закрыть долговые обязательства. И совсем другое дело, когда тебе должен критически много тяжело больной и в общем-то нищий человек.

И эти «больные человеки» начинали творить «чудеса», чтобы выкрутится… чтобы выжить… не самые, надо сказать, адекватные…

Для компенсации своей долговой нагрузки правительственные структуры начали увеличивать налоги. Из-за чего к 1928 году население платило вдвое больше налогов, чем в 1914 году. Что являлось крайне безрадостной темой. Ведь налоговая нагрузка традиционно ложится наиболее тяжелым бременем на тех, кто не может лоббировать свои интересы в правительстве. То есть, на простых граждан.

Классика.

Увеличение налоговой нагрузки на население как напрямую, через индивидуальные налоги, так и косвенно, через фискальное давление на предприятия, позволяет краткосрочно решать проблемы правительства. Например, закрывать выполнение бюджетных обязательств в количественном выражении.

В среднесрочной же перспективе или тем более долгосрочной это приводит к таким проблемам, как снижение экономического роста, уменьшение объемов внутреннего рынка и так далее. Что, в свою очередь, приводят к уменьшению налоговых поступлений. Которых становиться недостаточно для выполнения бюджетных обязательств, и правительства, особенно недалекие или безответственные, запускают новый виток этого «крутого пике». Вгоняя страну в фундаментальный и очень тяжелый кризис.

Но это — с одной стороны чудили.

А с другой — компании реального сектора, в которых трудилось большинство жителей США, на фоне своих финансовых трудностей, начали… хм… скажем так — оптимизировать свои расходы. То есть, ведя красивую и сочную жизнь тех самых «ревущих 20-х» и вкладывая большие средства в биржевые спекуляции, они сокращали зарплаты, увольняли сотрудников и вообще — максимально снижали свои «издержки».

Как следствие — к крайне недалеким людям в правительстве, которые своими собственными руками душили свою страну, добавились не менее «гениальные» «эффективные собственники» крупного бизнеса. Которые «ловили момент» и «жили полной жизнью». Из-за чего внутренний рынок и без того находящийся после 1918 года в плачевном состоянии из-за обычного перепроизводства, вызванного окончанием войны, стал испаряться из-за стремительного падения спроса.

Деньги в стране были.

Факт.

И их было много.

Только они были не в реальном секторе и уж точно не у простых людей. Из-за чего получилось, как в той песенке, дескать, а у нас в стране все есть, а народу не…р есть.

И вот по этому шалману Фрунзе и ударил «не дожидаясь перитонита».

Как?

Спровоцировал прекращение выплат ключевых европейских стран по своим долгам. Из-за чего удар пришелся на банки, чего в оригинальной истории не было.

Эти регулярные поступления были достаточно большими для того, чтобы отказ от них привел к кассовым разрывам. То есть, ситуациям, когда у организаций временно не имелось средств для выполнения своих финансовых обязательств. А у любого банка их всегда масса.

Хуже того — подобные печальные обстоятельства были в крайней степени усугублены тем, что, население, узнав об отказе правительств Великобритании с Францией платить по долгам, свело «дебет с кредитом» и побежало в банки забирать свои сбережения. Как следствие — кассовые разрывы стали настолько частыми и масштабными, что федеральное правительство оказалось вынуждено реагировать. Начав возбуждать дела и проводить расследования, прекрасно понимая, что к чему. Но не реагировать на все это оно не могло из-за множащегося общественного возмущения.

Главной же бедой стало то, что из-за этих кассовых разрывов и острейшего дефицита операционных средств лопнул пузырь биржевых спекуляций. Ведь он, как и какая-нибудь иная финансовая пирамида, живет только в режиме игры на повышение. Этаких «растущих рынков». Фиктивно, разумеется, растущих. То есть, в него нужно постоянно вливать деньги и с каждым разом все больше и больше, чтобы этот «симулякр» мог существовать.

А тут деньги кончились.

Просто кончились

Раз и все.

Едва ли не в течении недели.

Банки оказались не в состоянии выдавать новые кредиты под биржевые спекуляции. И «растущий рынок» стал стремительно сдуваться, так как был всецело виртуальным. И, мягко говоря, переоцененным.

Как следствие — банкротство или тяжелые убытки ключевых биржевых игроков. Массово. Эшелонами. Что повлекло за собой прекращение ими обслуживания своих долговых обязательств. А это уже ударило по банкам, запуская цепную реакцию. И ситуация острейшего дефицита операционных средств стала приобретать по-настоящему катастрофический характер. А банковская система США начала биться в агонии, увлекая за собой в этот «прекрасный процесс» всю остальную экономику. Включая финансовые обязательства федерального правительства, которому грозил в перспективе нескольких месяцев, край года, полноценное банкротство…

Как несложно догадаться, «недалекие люди» в правительстве не хотели за все это отвечать. Потому что это в экономике они были двоечниками. А вот в умение «прикрывать свою задницу» и перекладывать ответственность на других — очень даже молодцы. Прям любо-дорого поглядеть.

Кто за все ответит?

Уж точно не они.

Вот охоту на банкиров и затеяли. Не на всех. А только на тех, кто так или иначе был причастен к «провоцированию Мировой войны». В первую очередь, конечно, за домами Рокфеллеров и Морганов. Но не только. Ведь долги нужно отдавать. А если отдавать некому, то и долгов вроде как нет. Тот самый «больной и бедный человек» решил, что избавиться от кредитора намного выгоднее, чем платить его по своим совершенно неподъемным обязательствам. Так что, в бегах к декабрю 1928 года был весь топ 50 банкиров США. Что, впрочем, никак не улучшало ситуацию в экономике Юнайтет Стейтс оф таки Америка. Вот вообще никак…