Дворянство. Том 2 (СИ) - Николаев Игорь Игоревич - Страница 76

— Целых четыре дня? Или даже пять! А если со мной что-нибудь случится?

Этим вопросом и сама Елена задавалась неоднократно. Проблема была в том, что чем дольше тянешь, тем больше шансов, что и впрямь случится. Оставалось или рисковать, или отложить доброе дело на неопределенный срок. Очень неопределенный. Елена подозревала, что при благополучном разрешении от бремени лекарские заботы не кончатся, а лишь перейдут в иное состояние. Учитывая, что даже в богатых домах смерть уносила до четверти младенцев.

— И кто же будет рассказывать мне чудесные истории? — чуть не плакала Дессоль. — Мне без них так грустно! Они такие чудесные, — она мечтательно прищурилась, вспоминая. — Этот добрый белый колдун, любовь бессмертной девы к доблестному рыцарю, храбрые карлики…

Хоббиты, хотелось проорать Елене. Хоббиты, а не карлики! Они много времени потратила, стараясь разъяснить принципиальную разницу, однако не преуспела. В очередной раз не совпал пресловутый «культурный код». Но требовалось что-то быстро придумать, баронесса готова была вот-вот разрыдаться. Нужно переключить внимание на какую-нибудь диковинку, что-то необычное. Черт возьми, уже слезы покатились! Бешено скачущие мысли Елены вдруг перепрыгнули на тему шокирующего платья, которое — увы! — на прием у короля не надеть. Есть ли на свете девочка, способная устоять перед обсуждением нового платьишка? Елена знала, что по крайней мере одна — то есть она сама — точно имеется. Самое время проверить насчет второй.

— Хочешь, покажу интересный наряд? — выпалила она.

— Что? — нахмурилась Дессоль, простонародно хлюпая аристократическим носом и вытирая слезинки кончиком мизинца.

Елена решительно встала с пуфика, прошла к дверце в углу, за которой открывалась малая гардеробная с домашними нарядами баронессы. Лекарка точно помнила, что там же хранится материя для починки, украшений и прочего рукоделия. Оставалось лишь надеяться, что в сундуках найдется кое-какая вещь…

Дессоль переплела пальцы, оперлась на них подбородком, выжидательно подняв брови. Она уже привыкла, что рыжеволосая всегда найдет, чем удивить. Так вышло и на сей раз. Сначала Елена издала негромкий — чтобы не будить прочих домочадцев — возглас торжества. Затем вернулась, не глядя, прикрыв за собой дверцу гардероба. В руке женщина держала плотный и увесистый сверток.

— Ножницы, — сообщила драматическим шепотом Елена, разворачивая ткань. — Надо ножницы.

— Там, — указала Дессоль. — В корзинке на столе. У окна.

Она не пыталась помочь, лишь села поудобнее. То ли не хотела тревожить живот, то ли ей попросту нравилось наблюдать за… подругой? Баронесса не раз уже задавалась простым и одновременно сложным вопросом — кто для нее Хель? Впрочем, Дессоль тоже решила подумать об этом после.

Елена тем временем, хмурясь и шевеля губами в беззвучном шепоте, отмеряла ткань, стараясь не гадать, сколько стоит цельный отрез. Хоть и простой лен, однако хорошего, очень мелкого плетения, поверхность гладкая, словно шелк. Кажется, муслин… Будем считать, что это расходы на увеселение благородной дамы, а таковое, как известно, дешевым не бывает. По ширине более-менее сойдет, по длине… да, надо резать. Ножницы тихо заскрипели, отделяя лишнее.

— Вот так, — Елена подняла ткань, еще раз прикидывая, как будет складывать. Отложила, решительно избавилась от штанов, оставшись в панталончиках, похожих на шорты, и легкой рубашке. Дессоль склонила голову и стала накручивать локоны на тонкие длинные пальцы.

— Вот так… — лекарка прихватила один угол зубами, второй завела за спину, обернула вокруг талии. Мимоходом подумала, что глупость получилась — надо было показать индийское сари, тогда резать не пришлось бы, а выглядит не хуже и не менее экзотично для тяжеловесной моды Ойкумены. Но что уж теперь… в следующий раз.

Дессоль открыла рот от удивления. Прямо на глазах отрез ткани превращался в странное, невиданное платье. Елена, тем временем, сделала еще пару манипуляций и быстро связала два конца на плече. Подбоченилась, опершись рукой на бедро, изогнулась, очень и очень надеясь, что это выглядит хотя бы вполовину так изысканно, как у моделей на фотографиях.

— Вот, — подмигнула она баронессе.

— Боже, — выдохнула Дессоль. — Но… как?

— Просто. Я покажу.

Елена посмотрела на себя в ростовое зеркало, сделанное из полированного металла, чуть улучшенного заклинанием. Баронская семья была достаточно богата, чтобы купить настоящее большое зеркало, которое позволяет человеку обозреть себя с головы до пят. Но в силу дороговизны куплено было лишь одно — предмет невероятной роскоши стоял в покоях Теобальда, который часто посещал светские мероприятия и должен был выглядеть соответственно. Женщинам приходилось довольствоваться тем, что попроще и доступнее. В мутновато-желтой глубине лекарка видела фигуру, которая больше подошла бы мужчине, подтянутому, хотя и не очень широкому. Гимнасту, скажем. Или пловцу. Да, так или примерно так выглядела Флесса во время первого знакомства — по-юношески развернутые плечи, ясно угадывающиеся под одеждой мускулы. Забавно, какой эффект дает комбинация умеренного потребления калорий и постоянной физкультуры.

Флесса…

Елена через силу изобразила улыбку, махнула Дессоль со словами:

— Иди сюда. Примерим на тебя. Удивишь мужа.

— Но… — замялась баронесса, явно разрываясь меж несколькими желаниями и эмоциями, от невероятного любопытства до «что обо мне подумают!». Елена ее отлично понимала, концепция вечернего платья ХХ века лежала попросту за пределами всех возможных рамок одежды в Ойкумене. И, увы, в общество такое не надеть (а жаль!). Однако не обществом единым…

— Давай, — терпеливо махнула рукой Елена. — Представь себе, что будет с Теобальдом, когда он тебя увидит… в этом.

Тут она не вовремя припомнила странное пренебрежение барона супругой. Супруга тоже, вероятно, подумала о том же, во всяком случае, Дессоль опять нахмурилась и часто заморгала, но Елена уже стащила ее с кровати, закрутила в вихре примерок.

— Вот так! — триумфально улыбнулась лекарка, стоя рядом с баронессой перед зеркалом.

Дессоль пришлось снять платьице и остаться лишь в сорочке до колен, чтобы нормально замотаться в ткань, но результат получился в целом приемлемым. Живот немного мешал, однако с другой стороны придавал определенный шарм. А еще что-то не так было с сорочкой… Под ней будто скрывались какие-то пластинки, застежки, на которые наткнулись пальцы Елены.

— Красиво, — тихо, с непонятной интонацией пробормотала баронесса.

— Да, — согласилась рыжая, становясь позади, поправляя узел на левом плече Дессоль. Еленины пальцы случайно коснулись кожи подопечной, и лекарка после секундного колебания превратила мимолетное касание в легкое скольжение кончиками ногтей снизу вверх, до самого уха.

Дессоль повернула голову, откинула назад, красиво изогнув шею, Елена впервые увидела девушку столь близко. От нее пахло цветочным мылом, еще чем-то вроде персика. И, кажется, молоком. Елена закусила губу, чувствуя, как перехватывает дыхание. Надо было на что-то решаться. Будто читая ее мысли, брюнетка откинула голову еще дальше, положив ее на плечо старшей «подруге». Елена прерывисто вздохнула, спрятала лицо в копне невероятно густых темных волос, которые приятно щекотали ноздри. И тоже чем-то пахли, едва уловимо, на исчезающе тонкой грани, когда запаха вроде бы и нет, однако само по себе возникает приятное чувство. Гелиотроп, кажется. Или гвоздика?.. В общем, похоже на классический аромат «Poison».

Елена провела кончиками пальцев вдоль боков девушки и убедилась, что насчет твердых предметов не ошиблась. Под грудью у Дессоль было надето что-то вроде пояса из тонких цепочек и пластин. Еще одна цепочка со звеньями покрупнее шла через плечо, поддерживая конструкцию как портупея. Явно украшение, Елена таких еще не встречала, однако сомневалась, что его надели ради компаньонки, служанок или мужа.

Дессоль вздохнула, потерлась макушкой о плечо Елены, погладила, чуть скребя ногтями, запястья подруги. Рыжеволосая подняла руки выше, массируя живот подопечной мягкими круговыми движениями. Баронесса тихонько застонала, и Елена улыбнулась в черные волосы, наслаждаясь запахом гвоздики. Кровь струилась по утомленному телу, покалывала возбуждением суставы и разбегалась искорками от солнечного сплетения. Продолжала храпеть компаньонка за дверью, и мягкое шуршание дождя за окнами будто нашептывало: все спокойно, все тихо, нет в мире больше никого кроме нас…