Выбери любимый жанр

Дворянство. Том 2 (СИ) - Николаев Игорь Игоревич - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

Мимо прошел, тоскливо шаркая, Гаваль, юноша уже неделю пребывал в сплошной фрустрации и саморефлексии. Поэт-песенник надеялся, что в благородном обществе, наконец, обретет достойное признание и гарантированный достаток. Однако быстро выяснилось, что менестрель он для всяческого быдла, в кабаках и придорожных деревеньках, где за выступление наливают кружку пива и дают несколько подопревших луковиц. Приличная же публика воспринимала Гаваля лишь как экзотическое разнообразие высокой культуры — скоморох, да и только. Благо с поездом тащилась целая арт-группа из непотребных девиц и всевозможных песенников, на фоне которых любительская самодеятельность Гаваля была видна особенно ясно и неприглядно. Пока юноша играл и пел что-нибудь «народное», с хорошей примесью сортирного юмора, он имел успех и благосклонное внимание аристократической публики. Но любые попытки влезть чуть повыше неизменно венчались освистыванием и забрасыванием свежеобглоданными костями.

Гамилла не видела в этом ничего плохого, дескать, какая разница, платят тебе за изысканную культуру верхов или пошлые частушки, главное, чтобы публика была довольна, и монетки звенели в кошеле. Но Гаваль все равно страдал. Насильник со знанием дела посоветовал ему сохранять такой же настрой до королевской столицы, где найдется много вдовушек и скучающих мещанок среднего возраста, эти с легкостью ловятся на комбинацию «свежесть юности + дудка + качественное страдание». От совета мудрого искупителя Гаваль огорчился еще больше.

Раз или два молодого человека пытались побить более изысканные и удачливые конкуренты — профилактически, чтобы не оскорблял профессию. Тут и выяснилось, что Гамилла берет свой процент с доходов менестреля вполне заслуженно, а крепкая дубина при должном навыке отлично компенсирует легкость женского кулака.

Елена вздохнула, убрала ложку в поясной футляр, где хранилась всякая мелочь вроде складного ножика и однозубой вилки. Посмотрела на корнет, опять вздохнула, предвидя вечер и кислую морду бретера, который тщетно искал возможность как-нибудь попасть в ближний круг, охранявший Артиго. Из-за угла, пошатываясь, выбрел, утирая мокрый рот, один из рыцарей королевской свиты. Елена припомнила, что это какой-то барон, естественно родовитый, однако не знаменосный, то есть не способный набрать и вооружить за свой счет, по меньшей мере, десять «копий». Несмотря на по-зимнему холодный день, здоровенный плечистый мужик щеголял голым торсом, демонстрируя приличный набор шрамов, при этом ниже пояса рыцарь был закован в металл, от кольчужной юбки до сабатонов со шпорами. Посеребренные колесики шпор звенели при каждом шаге.

Жандарм посмотрел на женщину, женщина посмотрела на жандарма, оба друг другу категорически не понравились. Из-за спины полуголого рыцаря выглянула молоденькая девчушка очень сельского вида, неуловимо похожая на дочь фрельса, которая запомнилась Елене. Только насчет этой девочки сомневаться не приходилось, у нее разве что на лбу не было написано «крестьянка». Она, кажется, хотела обнять мужчину, куда-то его отвести, но завидела Елену и ойкнула, зардевшись, как свекла перед осенними дождями. Закрыла пунцовые щеки ладошками, демонстрируя уже припухшие в ожидании скорого артрита суставы. Исчезла, будто ее здесь и не было.

Интересно, все с той же меланхолией подумала Елена, тут все по любви (разумеется, большой и чистой), за денежку или девчонка хочет просто любой ценой попасть в город, сбежав от непосильной работы? И что насчет этого думают родители? В деревне невозможно скрыть какую-либо тайну, здесь все на виду. Да вот хотя бы эти свиное… воды. Впрочем, это не ее дело.

— Эй! — гаркнул жандарм. — Ты-ы-ы-ы…

Судя по всему, он пытался вспомнить имя.

— Хель, ваша милость, — вежливо подсказала Елена.

— Хель, — повторил жандарм, которому пришлось опереться на стену, чтобы не упасть. Рыцаря тряхнул спазм, воздух с утробным гулом вырвался из глотки.

— Хель… А-а-а… А почему ты сидишь передо мной? — недовольно гаркнул жандарм, продышавшись после могучей отрыжки.

— Со всем уважением к вашей милости, — все с той же рафинированной вежливостью Елена встала и поклонилась, сняв шапку.

— Вот… — пробурчал рыцарь, явно не понимая, что делать дальше. Кажется, он по какой-то причине ожидал, что странная рыжая баба начнет артачиться и демонстрировать особый статус.

— Писца! Срочно писца!!! — прокричал кто-то за домами. В голосе звучало неподдельное страдание, буквально дистиллированная мука.

— Чего изволит ваша милость? — Елена избегала прямого взгляда, чтобы не провоцировать конфликт. Формально группа бывших театралов считалась привилегированными гостями, их нельзя было просто так обижать и тем более обходиться как с обычными селянами. Но… зачем без лишней нужды проверять, как далеко простираются твои права?

— Чего… изволю… — глубоко задумался рыцарь, вращая налитыми кровью глазами. Тут его взгляд упал на пажа, все еще бесплодно мучающего себя и господское платье. Жандарм сразу, как по щелчку пальцев, забыл о Елене и переключился на новую жертву.

Вот и славно, подумала женщина, садясь обратно. Пока разворачивалась драма с выволочкой и громогласным требованием вылизать драгоценную ткань, Елена подставила лицо неяркому, но умеренно теплому солнцу. Мышцы болели после обеденной тренировки, рыцарь бесился, паж страдал, жизнь шла своим чередом. Кто-то продолжал взывать, требуя писца. Елена даже чуточку задремала, ощущая теплый уют войлочного коврика под седалищем. Пахло жженой щетиной и паленой шкурой. Кудахтали куры, словно предчувствуя скорый финал жизненного пути — кавалькада из сотни человек, привыкших есть вкусно и ежедневно, а также их свита сжирали, подобно саранче, все на пути. Впрочем, следовало признать, королевские воины платили за еду и кутеж, ведя себя как хамоватая и наглая компания гостей, а не шайка захватчиков.

Чуткий слух вычленил из общего фона знакомые шаги — тяжелые, с подволакиванием, как у человека, далекого от немощной старости, но помеченного хворью. Елена открыла глаза и посмотрела на комита Дан-Шина. Имперский комиссар, как обычно, держал на плече двуручный меч в простых ножнах и смотрел на женщину сверху вниз с привычным уже выражением усталого недовольства на помятом лице. Как высказать должное уважение простолюдину, но с бляхой императора, Елена понятия не имела, поэтому на всякий случай опять встала и обозначила поклон, не слишком, впрочем, глубокий. В конце концов, комит был врагом, кровно заинтересованным в смерти Артиго Готдуа и, наверное, всех его спутников.

— Я слышал, ты знаешь грамоту? — спросил Дан-Шин с неприветливостью в голосе, полностью соответствующей мрачной физиономии.

— Я умею писать, — нейтрально согласилась женщина, надеясь, что комит отстанет. В конце концов, многие здесь были грамотны.

— Говорили, ты хороший писец, — не унимался комиссар.

Елена молча пожала плечами, дескать, кто говорил, у тех и спрашивайте.

— Ступай за мной, — комит что-то решил для себя и пошел дальше, не оборачиваясь, пребывая в уверенности, что рыжая пойдет следом. Елена снова вздохнула и пошла. Пьяный рыцарь хлестал пажа по лицу рукавом кафтана, превращая грязную одежду в рваную и площадно матерясь. Мужики, занятые свиньей, и бабы с кишками, смотрели на воспитательный процесс уважительно, с почтением. Близился вечер, кажется, тринадцатый с того момента как «смешная армия» влилась в ряды армии настоящей. Если верить болтовне слуг, до города оставалось еще по крайней мере неделя столь же неспешного пути. Вообще казалось, что поезд категорически не торопится.

Елена ждала, что комит отведет ее к лагерю шатров и тентов, но Дан-Шин отправился в сторону одной из местных изб, той, что выглядела поприличнее. Рядом переминался с ноги на ногу мужчина в дорожной и очень грязной одежде, явный гонец, из настоящих, что сбивают зад в кровь, но доставляют послания вовремя. Загнанную до полусмерти лошадь вели в конюшню где, кажется, уже седлали свежую.

Интересно, что за спешка?..

2
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело