Не время для героев (СИ) - Соломенный Илья - Страница 1

Серые скалы горного ущелья вздымаются вверх, теряясь в бушующей буре. Тёмная воронка вихря закручивает налитые тьмой облака. Их пронзают вспышки молний — красных, синих, жёлтых. Они всполохами отражаются на стальной броне моего извечного противника, стоящего в нескольких метрах напротив.

— Ты умрёшь! — хрипло каркает рыцарь.

Донёсшийся из-под забрала голос тут же подхватывает завывающий ветер.

Вместо того чтобы возразить, я поудобнее перехватываю меч. К сожалению, рыцарь прав… Я умру, как умирал тысячи раз до этого. Но это не значит, что победа дастся ему легко!

Мой враг закован в тяжёлые латы, повидавшие немало битв. Шипастый наплечник доспеха чуть помят, шлем покрывает голову целиком, нагрудник потёрт и поцарапан, под слоем грязи можно разглядеть элемент герба.

— Твоё последнее слово?! — рычит рыцарь, поднимая тяжёлый двуручный меч.

— Мы болтаем или дерёмся? — я хмурюсь, занимая позицию и пытаюсь угадать, какой в этот раз будет первая атака противника.

Молния бьёт в скалу над нами, раскалывает её на сотни кусков поменьше, в этот самый момент воин бросается вперёд. Резко, стремительно, одним движением разворачивает клинок и наносит удар в шею.

Ялайское отродье!

Едва успеваю среагировать! С трудом парирую атаку, разрывая дистанцию. Аура соперника давит на плечи, не позволяя двигаться со всей доступной скоростью.

Не успеваю опомниться, как рыцарь вновь атакует. Лязг стали порождает звон в ушах, мышцы ноют от нагрузки. Я отбиваюсь на пределе возможностей, но даже этого недостаточно! Хватает одного неверного движения, и вражеский меч попадает мне в ключицу, рассекает звенья кольчуги, вспарывает кожу, а затем и мышцы.

Тело пронзает вспышка боли, рычу сквозь сжатые зубы, но продолжаю двигаться несмотря ни на что!

Удар, блок, уворот!

После очередной атаки рыцаря, я ныряю под его замах, пытаюсь ткнуть рукоятью клинка в лицо, и едва успеваю отклониться назад, поняв, что допустил ошибку.

Острие вражеского двуручника срезает лямку моего шлема, вместо того, чтобы вскрыть горло.

— Я чую твой страх! — рычит воин.

— А я чую, как ты воняешь потом! — огрызаюсь, стараясь не сбить дыхание и снова атакую.

Следующий удар смог бы отразить один из десяти воинов Империи. Но рыцарь делает это с лёгкостью, и словно не заметив приложенных мной нечеловеческих усилий, бьёт в ответ. В этот раз я не успеваю увернуться.

Как раз в тот момент, когда всё вокруг погружается в кромешный мрак…

Остриё меча снова попадает в ключицу. Он что, специально? Раздаётся противный скрежет, затем — чавкающий звук. Клинок врага погружается в тело, разрезает плоть и выводит из строя внутренние органы. Я кричу от невыносимой боли…

… И просыпаюсь в холодном поту.

Мне требуется несколько секунд, прежде чем осознаю, что я не в ущелье поглощённом бурей, а в мерно покачивающейся карете.

Сон… Снова этот проклятый сон! Изо дня в день одно и то же! Ялайская гниль, как же он меня бесит! Как же достал этот бешеный рыцарь, который приходит почти каждую ночь и раз за разом убивает меня! И как же надоела эта боль, мало чем отличающаяся от настоящей!

— Что ты там бормочешь, Хэл? А-а-а-! А-а-а-! — передразнивает мужской голос. — Снится, что тебя отшили?

Звучит смех, и остатки сна окончательно покидают сознание.

— Нет, просто привиделось, что я — это ты, и скулю после вчерашней тренировки, — усмехаюсь двум своим братьям — старшему, Роберту, и среднему, Норману.

Их взгляды мгновенно становятся злыми.

Что, правда глаза колет?

Шутит, разумеется, Норман. Роберт хоть и старше, но для таких подколов слишком туповат, и часто идёт на поводу у среднего брата.

Потянувшись на мягком сиденье, я распахиваю окно экипажа. Внутри графской кареты хоть и комфортно, но весьма душно. Ворвавшийся воздух освежает горячее от дурного сна лицо.

Мы едем по южным владениям нашего отца, Кристиана Слэйта. Судя по яблоневым садам и мелькающим за ними постройками на холмах, приближаемся к какому-то крупному поселению. На улице — середина лета, ясный день, тёплая погода, заставляющая цветы открыть свои объятия перед солнцем. Даже несмотря на сны и подначки, настроение могло бы быть прекрасным…

Если бы не завтрашний день рождения.

Мой день рождения.

— Ну не всем же мечом махать, кому-то и головой думать надо. Хотя «пустышке» этого не понять! — наконец, находится с ответом Норман.

Бьёт в самое больное место. Хоть что-то усвоил из тренировок.

— Не прошло и декады, — язвительно озвучиваю я эту мысль.

Норман отвечает лишь спустя несколько минут.

— Чего?

— Не дошло? Догоняй… — отворачиваюсь, в расчёте ещё на пять минут спокойствия.

«Пустышка»…

Презрительно фыркаю, решая не продолжать этот бессмысленный диалог, и всем видом показываю, что мне плевать на слова брата. Жаль, что это не совсем так.

Завтра мне исполняется шестнадцать лет. Это последний день, когда во мне может проснуться магия. Крайне неприятно быть единственным «бесталанным» в роду, где последние пять поколений мужчин были магами!

Да ещё и в семье отставного генерала, который в своё время внёс решающий вклад в войну с тёмным Ялайским королевством, переломил ситуацию на фронте и заставил отродий Ирандера отступить.

Вот братья и зубоскалят, считая себя лучше только потому, что у них магический дар проснулся ещё в четырнадцать, а у меня так и не проявился до самого совершеннолетия.

Что Роберт, что Норман, учатся в магической академии столицы, и даже сейчас, во время каникул, выставляют напоказ серебряные нашивки второго и третьего курсов в виде рунических символов своего учебного заведения. Дескать — смотрите все, кто мы и откуда!

Хотя смеются они зря — в стычке со мной на клинках полягут оба, в этом никаких сомнений нет. Мучающие меня сны, конечно, малоприятная вещь, но кое-что они всё-таки дали. Пусть я раз за разом проигрываю этому неизвестному рыцарю — но уже через несколько сражений с ним я узнал о фехтовании больше, чем от всех учителей вместе взятых. Научился обращаться с оружием лучше, чем иной рыцарь империи. Эх, помню времена, когда думал, что эти ночные видения и есть проявление магии, но нет.

Скорее, они моё личное проклятие…

Отец, когда услышал о снах впервые, так разъярился, что я больше не упоминал ни о чём подобном. Какое-то время я думал, что если смогу победить “ночного” рыцаря, то магия проснётся, что это «экзамен» от высших сил, но… Одолеть закованную в броню тварь из грёз не получилось ни разу, и магии как не было, так и до сих пор нет. И вряд ли что-то изменится завтра…

Сейчас не время думать об этом, можно сосредоточиться на куда более приятных вещах — например, на предстоящей охоте, куда мы и едем. Дикий лес, походная еда, выслеживание дичи, байки у костра, сон под звёздным небом… Красота!

А самое главное — там будет Изабель, и это греет моё сердце сильнее всего! Правда будет она в сопровождении отца, но несколько приятных минут общения я урву. Рядом с ней я чувствую себя маленьким сорванцом, который тайком срывает ягоды в чужом саду. Это волнует, «горячит кровь», как пишут некоторые из летописцев, рассказывая о своей юности.

И в этот раз я, наконец-то, признаюсь ей в своих чувствах!

Тут карету снова подкидывает на выбоине. Проклятье, неужели местный магистрат не может содержать дорогу в порядке? Кучер прикрикивает на лошадей и я чувствую, как мы останавливаемся.

— В чём дело? — хмурится Роберт. — Мы же ещё не приехали.

— И как мы без тебя этого не поняли? — бормочу я, выглядывая в окно, и сталкиваюсь взглядом с отцом, подходящим к нашему экипажу.

Он высок, широкоплеч, мускулист, с квадратной челюстью, орлиным профилем, аккуратно подстриженной бородой и ёжиком тёмных волос, припорошённых сединой на висках.