Пылающая душа - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 2

– Ты должна была справиться сама, – выдохнув с облегчением, отвечает Эль, а Дайана поднимает на него пылающие красным глаза и спрашивает:

– Может, объяснишь мне, какого демона тут происходит?

Дайана

Боль утихает и превращается в беспамятство. Умереть от рук любимого… в этом есть особая романтика. Только вот я никогда не была романтична. Поэтому борюсь до последнего. Я выпустила на волю монстра, и я должна отправить его обратно в бездну, а не умирать, истекая кровью где-то на краю света без надежды на спасение и без возможности узнать, к чему привела допущенная мною ошибка.

Но я смиряюсь. Каждому из нас отмерен свой срок. Поэтому совершенно не ожидаю, что в один миг беспамятство прервется разрывающей болью в легких, в сердце, дикой жаждой и желанием убивать. Худшее воскрешение из всех, которые можно представить! Просыпаюсь внезапно и сразу понимаю: я другая. Нахожусь в кромешной темноте. Тут нет воздуха, но это не доставляет неудобства. Я испытываю лишь жажду, злость и желание как можно быстрее выбраться. Пульсирующая агрессия и непонятное возбуждение заставляют меня лихорадочно шарить руками в узком пространстве и лупить по шелковой ткани над головой. Что, демоны всех забери, происходит? Где я? Почему так темно и тесно?

Меня что, похоронили? Это обстоятельство тоже не вызывает страха, только злость, и я начинаю биться сильнее. Меня пугает то, что сейчас основная моя эмоция – гнев. Причем не на Блэкфлая, который меня убил, а на обстоятельства. Очень непривычно, но времени анализировать свое состояние нет.

Именно ярость заставляет меня разломать крышку гроба. Ногти стали длинными и острыми, но я все равно обламываю их о качественную древесину. Дафна, что ли, не поскупилась? Она любит никому не нужный пафос, а мне преодолевай!

Мне не нравится мое воскрешение. Это неправильно и снова сулит неприятности. Они преследовали меня при жизни и, похоже, никуда не делись после смерти. Нет, я не хотела умирать. Там, в своей прошлой жизни. Но это был логичный и естественный финал. То, что происходит сейчас… Нет. Я слишком хорошо знаю, что это значит, но не лежать же в гробу, переваривая это знание? Нужно выбраться и задать много неприятных вопросов тому, кто обеспечил мне это посмертное существование.

Шелковая ткань рвется, доски над головой наконец трещат, и на лицо сыплются комья мороженой земли.

Я высовываю ладонь, за нее тут же хватается чья-то рука, и меня резко выдергивают из свежей могилы в морозную ночь. Звуки, запахи, холодный воздух бьют одновременно по всем органам чувств и дезориентируют. Дыхание вырывается с хрипом, меня трясет, голова кружится, и я чувствую себя потерянной, жалкой и злой. Хочется метнуться куда-нибудь в укрытие и там отсидеться, прийти в себя. Но, к счастью, я не одна. Встревоженный Эль, который мне и помог, совершенно не удивляет. Вот если бы его тут не было… Я бы, пожалуй, поразилась.

Я не идиотка и догадываюсь, что произошло. А вот мой верный соратник – идиот. Он рискнул сделать глупость, нарушить правила и подвергнуть опасности всех. Нельзя обращать ведьму. Это известно всем. Меня убьют, и его тоже. Но, надеюсь, прежде я успею уничтожить Блэкфлая и исправить ошибки, которые допустила. Главное, не наделать новых.

Меня злит, что Эль ничего не понял. Блэкфлай – живое (ну хорошо, относительно живое) подтверждение того, что есть вещи, которые нельзя совершать даже во благо. Например, использовать себя как сохрон для демонов. Или обращать ведьму в вампира.

На лице моего помощника такое незамутненное облегчение, что хочется ударить его сразу же. Вбить в глупую белобрысую голову понимание, к каким последствиям может привести его поступок. Было бы чему радоваться. Новым проблемам? Но я сдерживаю агрессивный порыв и спрашиваю:

– Какого демона ты натворил и почему не помог выбраться?

– Нам нужно уходить, – тихо говорит Эль и виновато улыбается, словно извиняется сразу за все. Как будто со мной это может сработать. Не срабатывало раньше, не сработает и сейчас. Пожалуй, я стала только злее. Не представляю существо, у которого после смерти характер становится лучше, чем был при жизни. В этом плане я, скорее, Пушистенька. И при жизни была не очень, а уж после смерти и подавно.

Вампир это понимает и ничего не говорит. Просто подает руку, предлагая уйти. Холода я не чувствую, зато ощущаю прилив энергии и запахи. Снега, хвойного леса, дыма костра вдалеке и едва заметный, где-то на горизонте, – крови. Он привлекает, будоражит и заставляет испытывать волнующее предвкушение.

Отпускаю руку Эля, поворачиваюсь в сторону запаха и вдыхаю полной грудью. Кажется, я знаю, куда мы пойдем. И мне начинает нравиться новая жизнь. Чувствую, как губы сами собой расползаются в улыбку. Прекрасно.

– Ди, нельзя! – одергивает меня Эль и выводит из своеобразного транса. В голосе беспокойство.

Как это мило… Только поздно. Он уже породил монстра.

– Пойдем, я тебя прошу. Обещаю, все будет. Пока ты слаба и плохо себя контролируешь. Позволь позаботиться о тебе. Карета тут недалеко.

– Позволь мне самой решать, кому и чего позволять, Эль! – шиплю я несколько уязвленно, но все же поворачиваю за ним, хотя и не хочу. – Не делай из меня идиотку, я не просила тебя о таком! – Я указываю пальцем на себя, не зная, как иначе обозначить состояние.

– Ди, давай уйдем и поговорим в безопасном месте, – с нажимом предлагает он, и мне хочется встать в позу.

Просто потому, что он не спросил меня, хочу ли я быть вампиром, а сейчас пытается что-то доказать и в чем-то убедить. Но я вовремя понимаю, насколько глупо себя веду. Я лохматая, грязная, в похоронном платье и легких туфлях. Мне нужен душ и постель. Это логично. Кровь тоже нужна, но рядом Эль, он лучше меня справится с этой проблемой. Так смысл упрямиться, если можно во всем положиться на старого друга?

– А чем опасно это место? – Упираюсь исключительно из-за отвратительного характера, уже послушно двигаясь за вампиром. – Ты дал меня похоронить, ты позволил всем думать о том, что я умерла. Зачем? Чтобы оставить себе в личное пользование? Или я неверно понимаю?

– Ди, он тебя убил, и я не знал, что делать… – начинает оправдываться Эль. На лице тоска, в глазах – усталость. Он сейчас даже выглядит старше. – Обращение было единственным выходом оставить тебя здесь.

– Нет. – Я отрицательно мотаю головой. – Был еще один. Ты мог позволить мне умереть по-настоящему. И это было бы справедливо, правильно и избавило бы от многих проблем.

– Не мог… – тихо говорит он, и я едва сдерживаюсь, чтобы не ударить. Как он смеет думать о себе и своих чувствах, но плевать на мои желания? – Пожалуйста, – просит в очередной раз мой напарник. – Давай уйдем и поговорим. В ближайшее время тебе действительно лучше не жить среди людей. Дай себе время адаптироваться и привыкнуть к новому состоянию. Поверь, даже если тебе не по душе вампирская жизнь, она значительно лучше, чем смерть.

Странно, что Эль не понимает: как раз времени у меня нет. Раз уж я жива, нужно закончить начатое.

Перепалка действительно утомляет. Во рту появляется металлический привкус крови, и я плыву. Видимо, Эль знает, о чем говорит, и лучше, чем я сама, понимает, что со мной происходит. Поэтому я позволяю увести себя с погоста. Правда, перед тем как уйти, поворачиваюсь и сосредотачиваюсь. Больше всего я боюсь утратить возможность колдовать. Но переживаю зря, все получается. Даже проще, чем обычно. Комья земли возвращаются на место. Пара часов – и никто не поймет, что я выкопалась.

Не знаю, почему стремлюсь это скрыть, но разворошенная могила смотрится как-то совсем неэстетично. Хотя скрывать воскрешение от своих сокурсников я точно не собираюсь. У меня много вопросов, особенно к некоторым из них. И я непременно их задам, как только пойму, как существовать в этом долбаном новом качестве!

От мысли, что придется постигать с нуля многие вещи, становится тоскливо. Я снова, как и много лет назад, наивный новичок, который должен научиться быть лучшей. Другой я просто не умею.