Великая распря (СИ) - "Amazerak" - Страница 7

Когда тот в двух словах рассказал, что произошло, мне стало понятно, почему тут такая суета. Оказалось, буквально пару часов назад дружина Северовых выдвинулась из своего кантона, желая ударить в тыл войску Птолемеев. Но не успели они покинуть район, как прилетели вертолёты и уничтожили половину колонну. В итоге Северовы сегодня никуда не поехали, вернулись на базу вместе с убитыми и ранеными, а остальным был дан приказ готовиться к бою. Главной заботой сейчас являлось укрепление противовоздушной обороны, которая у большинства родов отсутствовала, как класс. Но враг имел боевые вертолёты, и это требовало принятия срочных мер.

Наконец, Евсевий нашёл свободную минутку. Он ворвался в приёмную, коротко поздоровался со мной и пригласил в кабинет.

— Видишь, работы много. Непростая ситуация, — Евсевий уселся за стол.

— Да, знаю. Колонну техники с воздуха атаковали, — сказал я.

— Слава Мани, не нашу. Так о чём ты хотел поговорить? Долго, увы, не смогу. Но если что-то важное, то слушаю.

Я взял стул и сел напротив дяди. Из-за этой спешки мои планы могли сорваться, но я решил всё же попытаться его разговорить.

— Я много думал о нашем последнем разговоре и, честно сказать, совсем запутался, — повторил я то, что прежде сказал по телефону. — Если Мономахи неправы, это сильно всё меняет. За кого нам воевать? Вообще не понимаю. Мы же должна служить клану, а тут...

Я постарался изобразить из себя растерянного подростка, который не знает, что делать и обращается за советом к человеку, которому доверяет. И Евсевий повёлся. Он нахмурил брови и кивнул:

— Понимаю. Вопрос действительно сложный. Мы все обязались защищать наш клан, служить ему. Это наш великий долг. Но в данном случае встаёт вопрос: а что есть благо для клана? Действовать по указке тех, кто втянул нас в конфликт? Или искать мира? Я тоже много думал над этим вопросом.

— И? У тебя есть ответы? Что делать-то?

— Знаю, ты пришёл за готовыми ответами. Но их нет. Похоже, мне придётся взвалить на себя тяжкое бремя выбора. Но от этого никуда не деться.

— Если честно, не верится, что именно наш клан всё это устроил.

— Я сам удивлён. Я сам расстроен и разочарован. Но факты есть факты.

— Но ведь ты помнишь, как нас обстреливали на окраине? Птолемеи ведь первыми начали эту заварушку.

— А кто сказал, что Птолемеи это сделали? Да, их обвиняют в том, что они покровительствуют бандам на окраине. Но там хозяйничает, кто хочет. Птолемеи борются с произволом. И вот результат. Другие кланы вступаются за своих подопечных, происходят столкновения. Сам подумай. Этот клан живёт по строгим порядкам, для них честь значит многое. Для них это — закон. Я когда–то служил в одном подразделении с этими людьми. Я знаю.

— Ты никогда об этом не рассказывал.

— Да. О том, что творится на войне, порой не стоит говорить. Тем более это дела давно минувших дней.

— Так ты считаешь, что Птолемеи — люди чести? Значит, нам что... за них воевать?

Евсевий хмыкнул:

— Знаешь, что я тебе скажу. Надо ждать. Тебе и… многим другим сейчас надо просто побыть в стороне. Когда всё закончится, правда откроется. Поэтому, Костя, не лезь в это дело.

— Но я — наследник, я будущий предводитель.

— И поэтому ты должен беречь себя. На твои вопросы нет простых ответов. Но я попытаюсь их получить. Просто поверь мне. Я ещё ни разу не подвёл ни род, ни твоего отца. И теперь не подведу.

Я сделал вид, что задумался над словами Евсевия, на самом же деле все мои мысли были о том, как вывести его на чистую воду. Пока дядя говорил слишком туманными фразами, никакой конкретики. Мне уже стало очевидно, что он прямо или косвенно сотрудничает с Птолемеев, но чёткие доказательства его вины пока отсутствовали.

— Ну раз так... — произнёс я, — пусть Мономахи сами разбираются с той кашей, которую заварили. А нашей дружине вообще не стоит вступать за них.

— Как знать. Может быть, это и есть наилучший путь.

— Погоди... Но тогда ведь Птолемеи могут захватить власть в ВКП? Разве это правильно? Правителя должны избрать все кланы. Ведь таков закон.

— Настаёт время перемен. Давно пришла пора пересмотреть наши взгляды на то, что правильно, а что нет. Хаос ведёт к разрухе. Власть должен получить тот, кто наведёт порядок.

Взгляды Евсевия мне были понятны. Он — человек военный, я — тоже. Нас приучили к субординации, к подчинению. Когда живёшь этим долгое время, всё, что иначе, начинает казаться неправильным. Так и хочется натянуть те порядки, к которым привык, на весь окружающий мир. Но в данном случае я не мог согласиться с его риторикой, ибо Птолемеи были чужими, а чужаки несут только смерть и беды. К тому же я слишком хорошо знал, какими они работают методами. Я сам несколько раз чуть было не стал жертвой их «порядка».

— Так значит, ты уже решил что делать? — продолжал я гнуть свою линию, пытаясь добиться конкретики.

— Знаешь, Костя, — Евсевий поднялся со стула. — Давай поговорим об этом в другой раз. Когда поспокойнее станет. А пока иди домой и ни о чём не волнуйся. Обещаю, всё будет хорошо.

У Евсевия было ещё много дел, и он больше не намеревался со мной болтать. Пришлось уйти. Его слов мне показалось недостаточно, чтобы обвинить в чём-то существенном, но по крайней мере, теперь у нас была запись.

Из кантона я поехал домой к Андрею. У него в квартире имелась отдельная комната, уставленная аппаратурой. Там было всё, что нужно для агентурной работы.

Мы уселись за стол в углу. Рядом стоял магнитофон, который крутил плёнку с записью нашего с Евсевием разговора, копируя его на вторую кассету.

— Что думаешь по поводу всего этого? — спросил я.

Андрей неопределённо повертел рукой:

— С одной стороны, никакой конкретики...

— Евсевий не дурак, понятное дело.

— ...а с другой, герусию надо в известность поставить. Человек с такими взглядами не должен возглавлять дружину, особенно во время боевых действий. Я скажу Фёдору Васильевичу и Ирине. Думаю, она вряд ли станет возражать против того, чтобы разжаловать его.

— Да, они как кошка с собакой. Только рада будет.

— Вот то-то.

— А если он в убийстве моего отца замешан?

— Как знать… У нас ведь нет доказательств.

— Я считаю, надо его допросить. Хорошо так допросить, чтобы во всём сознался. Дело тут нечисто. Допустим, Евсевий в сговоре с Никанором Птолемеем. Это значит, что он уже давно знал о готовящемся восстании. А если так, то мог рассчитывать на то, что Птолемеи, когда придут к власти, сделают его предводителем рода. Так бы он в жизни не стал бы предводителем, а сейчас у него есть все шансы с такими-то покровителями. Всё ведь сходится. Отец и я должны были погибнуть. Ирина и её сынок — возможно, тоже. Откуда мы знаем? Может, и на них покушение готовилось?

Андрей задумчиво покачал головой:

— Но это просто предположение. Да, Евсевий симпатизирует Птолемеям, но где доказательства их сговора? Вряд можно сделать то, что ты предлагаешь. Отстранить от командования — это само собой, но устраивать допрос...

— Так ведь он под шумок может снова попытаться меня убрать! Ему нельзя находиться на свободе, по крайней мере, до тех пор, пока не закончится эта война.

— Я понимаю твои страхи, Костя, но и ты пойми, нельзя так поступать. Род на это не согласится.

— Я хочу сам обратиться к герусии.

— Думаешь, в этом есть смысл?

— Надо попытаться. Завтра же. Я хочу говорить с ними как можно скорее. Евсевий может свалить к своим любимым Птолемеям, если почувствует неладное.

— Конечно, я передам Фёдору Васильевичу твою просьбу, — согласился Андрей.

Сойдясь на таком варианте, мы с Андреем отправились в соседнюю комнату. Слуга принёс нам чай с пахлавой и другими восточными сладостями, и следующий час мы рассуждали по поводу того, к чему приведут текущие события.

— Нет, другие кланы в конфликт не вступят, — уверял Андрей. — Они не дураки, им не за что воевать. Басилевс их не станет созывать. Он попытается решить проблему собственными силами, не привлекая никого со стороны.