Холод 2 (СИ) - "Amazerak" - Страница 1

Погода стояла ясная и тёплая. Солнце грело не по-зимнему, снег начал подтаивать, пахло весной. Сейчас было перовое число месяца пустоты — месяца, когда, в соответствии со стефанианской мифологией, блаженная Эсфирь просыпалась, и Сон на некоторое время прекращал своё существование. Пробуждение выпадало на разные дни, но обычно оно случалось с первого по третье число и очень редко — на день или два позже. Именно день пробуждения считался началом нового года. Судя по длине светового дня, месяц этот соответствовал декабрю или январю в моём мире.

По щиколотку в снегу я шагал к бреши, что находилась близ деревни Глебово. Вместе со мной шли три боярина Малютиных и пятнадцать дружинников.

Отряд был вооружён до зубов. Дружинники несли мушкеты, а на поясах болтались короткие сабли, похожие на мою. Среди охотников на мор такие клинки пользовалось большой популярностью. Предназначались они в основном для колющих ударов, что хорошо подходило для схватки с монстрами. Когда на тебя мчится разъярённый зверь, много не пофехтуешь: либо успеешь воткнуть саблю, куда следует, либо она тебе больше не понадобится.

Бояре ружей при себе не имели — только пистолеты и палаши.

Шли вереницей. Впереди шагал Игорь Изяславич Малютин — тот самый господин с усами и клинообразной бородкой, который явился во флигель вместе с епископом и помещиком. Выглядел он старше всех: лет пятьдесят, не меньше. Я шёл следом. За мной месил сапогами снег высокий худой мужчина с длинной светлой шевелюрой, стянутой в хвостик на затылке чёрным бантом. За ним двигался боярин с выступающим подбородком. Он имел похожую причёску и глаза навыкате, из-за которых лицо выглядело быковатым. Звали его Владимир Дмитриевич, а длинного — Ярослав Дмитриевич. Они были родными братьями.

Одежда всех троих отличалась не сильно: жюстокоры ультрамаринового цвета с серебристой вышивкой, короткие штаны и высокие сапоги. Владимир носил меховую шапку, остальные двое — треуголки, украшенные перьями.

Дружина была облачена в наряды такого же оттенка, только без узоров. Как я понял, у каждого боярского рода имелись свои цвета, которые его представители надевали по торжественным случаям, в том числе и на военные мероприятия. Так у князей Верхнепольских родовыми цветами являлись чёрный и золотой, а у Малютиных, видимо — ультрамарин и серебро.

На фоне этой пышно разодетой компании я выглядел настоящим бичом. Мой кафтан после всех передряг смотрелся так, словно его из помойки достали. Даже постирать его пока не выдалось возможности. Однако, несмотря на мой не самый презентабельный внешний вид, бояре обращались ко мне уважительно, как с равным.

Игорь Изяславич узнал меня сразу, как только увидел. Узнал и епископ, приехавший вместе с делегацией. Похоже, бояре Малютины часто виделись с князьями Верхнепольскими, раз так хорошо помнили в лицо его отпрысков. Теперь я даже не сомневался, что весть о моём появлении разнесётся по всему княжеству — разнесётся столь же быстро, как и слухи об исчезновении.

Вначале я думал, меня начнут донимать вопросами, но Игорь Изяславич лишь порадовался тому, что разговоры о моём исчезновении оказались пустыми, и деликатно поинтересовался, как меня занесло так далеко от дома. Пришлось объяснить, что, устав от дворцовых интриг, я ушёл из семьи, веду жизнь вольного странника, и не желаю, чтобы род знал о моём местонахождении. Глубже совать нос в мою личную жизнь Малютины не стали, а перешли сразу к делу. Дело же оказалось до банальности простым: рассказать о том, что я видел в окрестностях, и показать, где находится брешь.

Я согласился. Отказать в такой пустяковой просьбе выглядело бы странным в моём положении, да и занятие это — на полдня. Мои лошади, правда, до сих пор не оклемались, но проблема эта решилась без труда: мне предоставили скакуна одного из дружинников.

До Глебова ехали верхом в сопровождении трёх саней с вещами и провиантом. Как я понял, Игорь Изяславич планировал обустроить в деревне лагерь и оттуда делать вылазки.

Бояре не рассчитывали встретить много существ между Высоким и Глебово, но реальность обманула их ожидания.

По пути моры попадались несколько раз. Мы видели их в полях и на дороге. Каждый раз приходилось останавливаться и давать по ним залп из мушкетов. Привлечённые монстры бежали к нам, и когда оказывались достаточно близко, светлейшие уничтожали их магией.

Чары у Малютиных оказались своеобразными — таких я прежде не видел. Это были сгустки мутно-фиолетового света. Когда они попадали в живую плоть, кожа слезала, а кости плавились, словно от сильной кислоты. Зрелище не из приятных, но зато действовали чары безотказно.

После убийства мор следовал сбор пепла. Ярослав и трое дружинников надевали свои кожаные противогазы и шли к тлеющим телам, чтобы наполнить ёмкости, похожие по форме на пороховницы, которые везли притороченными к седлу.

Таким образом, пока добрались до Глебово, бояре с дружиной перебили штук двадцать существ. В основном попадалась всякая мелочь: по большей части — «собаки», изредка — человекоподобные моры.

В Глебово мы спешились, дальше предстояло двигаться пешком. Почему так, я мог лишь догадываться. То ли из-за того, что лошади нервничали, завидев мор, то ли потому что обороняться, сидя верхом, было не очень удобно. Так же в Глебово остались пятеро дружинников и оба возницы с санями.

И вот мы шагали по открытому полю, держать подальше от перелесков и зарослей, закрывающих обзор. Эффективнее и безопаснее было расстреливать мор издалека. Радиус обнаружения у них маленький: можно пройти в пятидесяти метрах от существа, а оно в твою сторону даже не взглянет, но если рядом деревья и кусты, легко попасть в ситуацию, когда забредшие туда твари заметят тебя раньше, нежели ты их. А в ближнем бою у обычного человека против моры шансов мало: те и быстрее, и сильнее.

Игорь Изяславич остановился и, достав из сумки позолоченную миниатюрную подзорную трубу, оглядел окрестности. На заснеженном поле виднелись чёрные точки.

— Семь — по правую руку, — боярин сложил трубу и убрал в сумку, — шесть — по левую, четыре — впереди. Три «собаки», кажется, крупнее остальных. С ними аккуратнее.

— Кишмя кишат, — проговорил негромко Ярослав. — Словно их гонит оттуда кто-то.

— Как крысы с корабля бегут, — процедил Владимир. — Чувствуют, гады, что Сон скоро исчезнет. Но что-то их слишком много нынче развелось. Когда я последний раз видел брешь, такой прорвы в окрестностях не наблюдалось. Боюсь представить, сколько тварей по округе бегает, и как долго их отлавливать придётся.

— Выследим и перебьём, — уверенно и спокойно произнёс Игорь Изяславич. — С этой мелочью трудностей не возникнет. Вот ежели выродки покрупнее встретятся, тогда уже надо держать ухо востро, — боярин зашагал дальше, и мы тоже продолжили путь. — Вы, Даниил, говорили, — он обернулся ко мне, — будто видели хворого, жнеца и ещё какую-то неведомую тварь, которая мёртвых поднимает? Вот это уже интереснее. Я бы и сам не отказался с такими сразиться. Давненько ничего стоящего не встречалось. Помните ведь осеннюю вылазку? Мелочь сплошная. Много их тогда было, но ведь мелочь же, согласитесь?

Я не помнил осеннюю охоту, но подтвердил, что так всё и было. Теперь понятно, откуда Малютины меня знали. Видимо, у бояр и князей имелась традиция: собираться вместе и ходить в Сон истреблять монстров.

— А тут вон какие повылазили, — продолжал Игорь Изяславич, оглядываясь по сторонам. — Давненько не попадалось подобное. Стоп! — скомандовал он. — Дружина! Мушкеты наизготовку!

Повторилось то же, что и прежде. Вначале — ружейный залп. Несколько мор упали убитыми, другие ринулись к нам и были сожжены фиолетовым свечением. Я стрелял вместе со всеми из ружья. Чары свои я не демонстрировал. Меня считали бесталанным, то есть не владеющим магией, и разубеждать в этом я никого не собирался. Пепел на этот раз собирать не стали — сразу двинулись дальше.