Сделка (СИ) - "Arbellaai" - Страница 42

Все, рыбка клюнула, сжирая червячка и насаживая саму себя на крючок. Глаза Мартина распахнулись, и в них я увидел потаенную радость, словно он только и ждал, что кто-то скажет ему такие вещи. Мда, у этого кретина конкретные комплексы.

— Чувак, — хлопнув меня по плечу, сказал Мартин, и я сжал челюсти, прощая ему столь бездумный поступок. В следующий раз мой кулак придется ровно в его солнечное сплетение, чтобы этот кусок дерьма понял, где его место. — ты абсолютно прав. Знаешь, я, пожалуй, тоже приму участие.

— Рад это слышать, Мартин, — ядовито улыбнулся я, ощущая, как волна из смеси эмоций накрывает меня.

Еще одна игрушка в моей игре, которая в скором времени осознает, что нужно вовремя затыкаться и повиноваться тем, кто выше, сильнее и имеет большой вес в обществе. Я протянул руку, которую Мартин воодушевленно обхватил, и сжал его ладонь, чуть надавив ее. Не хотел бы я иметь такого друга, с которым и враг не нужен. Крыса.

— Удачи.

Отпустив его, я не глядя сделал несколько шагов вперед, остановившись только тогда, когда услышал, как открылась и закрылась дверь кафе. Та ситуация, когда Валери была чем-то или кем-то напугана, до сих пор не отпускала меня. Я следил за этими тварями поочередно, но пока никто из них не проявил свою истинную натуру. Притаившись возле стены, я стал наблюдать за ним, отметив, что он сел именно за тем столиком, который обслуживала Валери. Через несколько минут она подошла к нему, и ее лицо изменилось при виде этого червя: на нем отчетливо читались злость, отвращение и страх.

Что-то мне подсказывало, кто именно ее напугал, но тогда из-за моих неподтвержденных догадок, я не стал вершить правосудие, но сейчас… Валери сняла свой фартук и вручила его Тибо, смотревшего то на нее, то на Мартина, который встал. Нет, Тибо, не дай ей выйти. Я не хочу, чтобы она даже секунду проводила в компании этого ублюдка. Я потер изображение розы на своей руке, призывая себя сохранять спокойствие, когда Валери пулей вылетела из кафе, остановившись в паре метров от него, и спрятался за стеной. Мартин вышел следом.

— КАК ТЫ ПОСМЕЛ ЯВИТЬСЯ СЮДА ПОСЛЕ ТОГО, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?! — прогремела она, широко разводя руки в сторону.

Признаться честно, даже я ее испугался.

Валери трясло от накрывших ее эмоций. Мартин насмешливо улыбнулся, и меня всего дернуло в их сторону. Ублюдина. Я лично сверну шею этому выродку.

— Валери, — позвал ее он, хохотнув, — Валери, ну что же ты делаешь из мухи слона?

— Ты тронул меня! — вскричала она, ударив его в плечо, и я шумно втянул воздух, ощущая тяжесть в кулаках. — Прикоснулся без моего позволения!

— Подумаешь: я всего лишь погладил твою нежную грудь. Уж я точно не виноват в том, что ты вызываешь у меня похоть.

Даже мне стало мерзко от его слов. Жаркая волна ярости накрыла меня, ослепляя и подстегивая разорвать это животное на куски. Я ударил по стене, призывая себя успокоиться, но это было очень сложно сделать. Валери закричала во все горло и накинулась на него с кулаками, хорошенько вмазав ему по носу. Мартин заорал во все горло, пытаясь сдержать кровь и Валери, что накинулась на него точно бестия. Я дернулся в их сторону, приготовившись заставить пожалеть эту тварь о том, что она сделала, но Тибо уже выбежал к ним, отрывая Валери от Мартина, чтобы самому ударить его, однако эта крыса уже сбежала. Валери заплакала, прижимая ладонь ко рту, чтобы приглушить всхлипы и крики, и Тибо прижал ее к себе, пытаясь успокоить. Мне хотелось кинуться к ней, чтобы утешить, чтобы дать понять Валери, что у нее есть защитник, но в глубине души понимал, что мое появление сейчас расстроит ее еще больше.

В бешенстве я схватил свой телефон, набирая выученный наизусть номер, и сказал, когда услышал голос Эйдена:

— Собирайся. Ты мне нужен.

Жизнь — это процесс,

Когда каждый, бросая себе вызов, в то же время

Начинает сомневаться в себе.

Я смотрю на небо,

Прошу у мира ответы на то, что пожирает меня,

Но я должен сам разобраться в себе.

У меня никогда не было нормальной семьи, где все члены любят друг друга нежной любовью и готовы порвать друг за друга. Вместо этого я каждый день стирал кровь со своего тела, обрабатывая порезы, учился владеть ножами и другими видами холодного оружия, слушал про мафиозные группировки, про управление ими, смотрел на то, как отец в подвалах завода пытает людей, а затем и вовсе убивает их. В семье я был единственным ребенком. Матери моей не стало, когда мне исполнилось два года. Роды были очень тяжелыми, и их последствия она переживала достаточно тяжело, в конце не выдержав и скончавшись. Расти мне довелось среди кучи нянь, которым не было до меня никакого дела, поэтому все мое детство прошло на улице в компании таких же беспризорников, как и я. Не могу сказать, что меня это не устраивало, потому что этими беспризорниками были Темпл, Эйден, Зейн, Харви и Рафаэль. С ними я сразу нашел общий язык, с каждым днем ощущая все сильнее, что эти люди становятся для меня роднее, чем кто-либо до этого. Они- моя семья.

Много времени я проводил с двумя людьми — с Эйденом и Темплом. С ними мы зависали по ночам в комнатах друг у друга, смотря фильмы и сериалы, читая книги из большой библиотеки Эйбрамсона, пробираясь на чердак, где лежал всякий хлам, который казался нам чем-то невероятно интересным, сулящим приключения. Маленьких сестричек Темпла я видел редко: они также проводили много времени в компании своих нянь, изредка видя мать и отца, а затем и вовсе пропали в школе-интернат, поэтому до определенного момента они не представляли для меня никакого интереса

С Айрис я познакомился раньше, чем с Валери: та была в саду, писала какую-то картину и попросила меня помочь ей немножко пройтись, чтобы она смогла ощутить голыми ступнями хрустящие листья деревьев. Тогда стояла золотистая осень, в некоторых местах еще расписанная красными, оранжевыми и зелеными оттенками. Она была дождливой, ветреной, небо серым, вечно покрытым свинцовыми тучами. Я любил осень. За возможность быть один день в счастье, другой — в грусти. Она такая же переменчивая, как и я.

Стоило мне помочь Айрис, как она протянула руку, широко улыбнулась и представилась, окликая меня по имени. Тогда я удивился, но она быстро объяснилась, сказав, что Темпл им много рассказывал про меня. С Айрис мы тогда провели вместе все утро: она говорила о красках, полотнах, важности света, соблюдения пропорций, и это было так интересно, что я с трудом оторвался от нее, услышав, как ее зовут по имени. Велев мне юркнуть за беседку, Айрис укатила прочь и напоследок помахала рукой. Тогда я почувствовал нечто теплое и родное сердцу, словно у меня появилась младшая сестренка, о которой мечтал всю жизнь.

Через несколько недель после этой встречи мне довелось познакомиться с Валери. Я вошел к ним в дом через главный ход и увидел, как она лежит возле двери и плачет, зовя Темпла и умоляя мать прекратить какие-то пытки. Помню, как из-за двери послышлись болезненный стон, крик и мольба Темпла. Валери вдавила руки в уши, не в силах выдержать это, и я, не раздумывая, бросился к ней, понимая, что ей нужна помощь. Им все она была нужна. В тот вечер, когда я успокаивал ее, когда держал тело в своих руках, прижимая к себе достаточно близко, чтобы почувствовать его тепло, что-то промелькнуло между нами, создалась какая-то невидимая нить, что соединяла нас на протяжении многих лет, связь, что позволяла ей доверятся мне, а мне — ей.

Несмотря на Эйдена, Темпла, Харви, Зейна, Рафаэля, я все равно ощущал, будто кого-то мне не хватает, но с появлением Валери в моей жизни это чувство исчезло. Я никогда никому не позволю сделать ей больно, не позволю заплакать, не сделав так, чтобы этот человек сгорел в своих мучениях, умоляя ее простить.

Кинув байк около дома, который купил еще два года назад, я вошел в него, взбежал по лестнице, окликая Эйдена, который был уже собран и смотрел на меня так, словно увидел две головы вместо одной. Внутри клокотала ярость. Хотелось стереть с лица Земли Мартина, сделать так, чтобы он кричал, испытывая всю ту боль, что он причинил Валери, в трехкратном размере. Ни один человек не заслуживает к себе подобного отношениях. Это касается не только женщин.