Смерть после жизни (СИ) - "calling my name" - Страница 37

— Новое? — Морин замолчала, с трудом восстанавливая дыхание. Новый приступ хохота неудержимо подступал, мешая говорить внятно. — Майрон… все-таки ты никогда… не станешь первым. Это твоя судьба, смирись.

— Ах ты, шлюха!

Морин поморщилась, зажимая уши… ну зачем так орать, все орки наверняка от страха попадали.

— Иди ты, Майрон! И свое колечко ты никогда не увидишь. — Ни ударить себя по рукам, ни сжать посильнее зубы она не успела. — Ему скоро конец… вместе с тобой.

— Что? — Железные пальцы вновь вцепились в ее подбородок, вжимая голову в стену с такой силой, словно хотели раздавить, как орех. — Ты знаешь, где оно?

— Я тебе не скажу! — выплюнув потекшую из прокушенной губы кровь ему на доспехи, вновь не смогла промолчать Морин.

Ну и ладно, так даже лучше. Пусть он убьет ее, она хотя бы не увидит его торжества. И он не заставит ее унижаться.

— Скажешь… — гораздо спокойнее ответил Майрон. — И очень быстро. Уберите пока шипы! — Выросшие словно из-под земли орки испуганно кивнули. Не хочу сильно портить твое тело. Шевелитесь, или сами окажетесь там. Последний раз прошу, — с искренней заботой в голосе спросил Майрон, заглядывая ей в глаза почти человеческим взглядом, — скажи мне, где оно. Или тебе будет очень больно.

— Не скажу!

Морин изо всех сил постаралась вложить в голос всю ненависть и не дать ему задрожать. Глаза невольно расширились, глядя на разматываемые орками веревки и ожидающие ее запястий зажимы для рук, сердце болезненно сильно забилось, не давая вдохнуть. Она не хочет туда… помогите… Это так… так невыносимо. Но то, чего нужно от нее Майрону, еще невыносимее, поэтому она постарается меньше кричать, чтобы не радовать его… но как же это трудно.

— На дыбу ее… давайте!

— Н… нет, нет! Не трогайте меня!

Волна животной, не поддающейся контролю паники охватила ее, заставив вжаться в стену.

Медленно, словно нехотя, но неотвратимо приближающиеся фигуры орков запрыгали перед глазами, теряя четкость контуров. Морин изо всех сил ударила самого смелого из них по тянущейся к ней руке, заставив отскочить назад. Слуги Майрона, несмотря на угрозу жестокого наказания и парализующий волю страх перед Хозяином, явно боялись и не хотели выполнять его приказ.

— Что?

Способная убить наповал ярость физически ощутимой волной прокатилась по башне, мигнув вспышкой света. Глаза орков затуманились, став мутными и пустыми, как у спящих на ходу.

Нет… не слушайте его!

Морин попыталась поймать бессмысленный взгляд подступающего к ней здоровяка — этот орк с почти человеческим лицом не был похож на привычных ей прежних слуг.

— Ай! — выбивший весь воздух из легких удар отдался пронзительной, не дающей пошевелиться болью сразу везде. Хотелось лишь согнуться пополам и свернуться комочком на полу, в попытках хоть чуть-чуть облегчить не позволяющий дышать и двигаться спазм.

— Облейте ее водой, быстро!

Голоса превратились в обжигающий шелест, с трудом доносящийся через забивший глаза и уши плотный удушливый туман.

***

Уфтхак, тяжело переводя дыхание, дрожащей рукой держал ведро, стараясь не расплескать все себе на ноги и зачаровано смотрел на защелкивающиеся на тонких запястьях ржавые браслеты наручников. Допрашиваемый на дыбе должен быть в сознании, смысла терзать бесчувственное тело нет. Мысль, что происходит что-то страшное и неправильное, отчаянно билась в голове, как попавшая в ловушку крыса.

Госпожа была так… с ней не было страшно, ни разу не ударила его, и даже иногда звала по имени. Она такая тонкая, хрупкая… ее легко разорвать пополам, если чуть перетянуть веревки. Сейчас она лежала совершенно неподвижно, плотно закрыв глаза, тонкая струйка крови из носа стекала по синевато-бледной щеке на расстелившиеся по пыльному железному столу и свисающие с боков до пола черные волосы.

— Лей же, болван!

Уфтхак неловко вылил сразу половину холодной грязной воды ей на голову, заставив судорожно закашляться. Ему отчаянно хотелось сбежать подальше, в укромный уголок, и затаиться, забившись в щель.Темная фигура Хозяина, целиком состоящая из железа и шипов, всегда пугала до обморока. И сейчас Уфтхак инстинктивно пригнулся, как можно глубже втягивая голову в плечи. Но Хозяин прошел мимо, не коснувшись и не удостоив взглядом.

Рука в железной перчатке приподняла голову пленницы, взяв за подбородок, вода все еще стекала с мокрых волос, заставляя слабо морщиться, но в сознание она полностью не пришла, чуть приоткрывшиеся глаза тут же закатились, прячась за ресницами.

— Еще воды, давай!

Больше всего боясь наблевать от страха прямо на сапоги Хозяина (зря он поспешил пообедать) Уфтхак вылил на Морин остатки воды, окончательно измочив ставшие похожими на черных змей слипшиеся пряди. Девушка захлебнулась, заходясь в приступе кашля, и наконец открыла глаза, более-менее осмысленно глядя на Хозяина.

— Где оно, говори!

— Пошел ты!

Ее глаза опять начали закатываться, а голова откинулась назад, ударяясь о стол.

Повинуясь взмаху руки Хозяина, барабаны с надсадным скрипом пришли в движение, натягивая веревки. Уфтхак присел на корточки, в ужасе зажмурившись и зажав уши руками. Сбежать было уже можно, про него все забыли, но он замешкался, сам не зная почему. Морин вскрикнула гораздо тише, чем он думал, казалось, поворот колес, начавших растягивать тело, лишь привёл ее в чувство. Повторять слова, которыми она оскорбила Хозяина, Уфтхак ни за что не решился бы даже про себя и постарался побыстрее забыть.

Колесо вновь завращалось, Уфтхак на миг приоткрыл глаза и тут же вновь зажмурился, смотреть на перекосившееся от боли лицо Госпожи Морин и потекшую теперь уже и изо рта кровь было выше его сил. Мысль, что он хотел бы увидеть на ее месте Хозяина, наконец оформилась в голове, сбив дыхание немыслимой дерзостью. Его точно убьют… если узнают, что он подумал.

Как невыносимо, заставляя сходить с ума от боли и умолять о смерти, рвутся суставы на дыбе, Уфтхак знал не понаслышке, неизменно ноющие в сырую погоду кости не давали забыть давнюю немилость Хозяина. Колесо качнулось, закручиваясь резким рывком, мучительный крик, так долго ожидаемый Хозяином, наконец разорвал сковавшую башню неестественную тишину, казалось, уходя в самые корни гор. Она никогда больше не сможет ходить… если Хозяин не скомандует прекратить… или если он не поможет. Чтобы потом оказаться на ее месте…

Уфтхак закусил губы, подползая ближе к вибрирующим от усиливающего натяжения веревкам, до предела заточенный нож словно сам собой выпрыгнул из спрятанных за поясом ножен, удобно устроившись в ладони. На него никто не смотрел, и шанс перерезать веревки до дрожи ненавистного механизма был, если суметь забыть о неизбежности расплаты и напоследок стать… чем-то большим, чем вечно пинаемый ничтожный червь.

Уфтхак успел положить конец пытке двумя точными ударами, разрушившими волю жестокого Хозяина, прежде чем неимоверная тяжесть хозяйской руки обрушилась на затылок, залив глаза и волосы липкой горячей жидкостью. Оглушенный, но все еще живой орк (в его роду все славились крепкими башками) отлетел в дальний угол, готовясь встретить неминуемую смерть.

Но вместо этого башня Барад-Дур задрожала, как в лихорадке, словно собираясь развалиться на мелкие кусочки, лестница обрушилась с заложившим уши грохотом, дверной проем частично развалился, пропуская полускрытую клубами пыли огромную фигуру… быстро меняющий форму сгусток пылающей тьмы. Склонив набок рогатую голову, существо оглушительно щелкнуло пылающим тем же темным пламенем бичом, захватывая истошно вопящих орков.

— Валараукар… остался все-таки один, — зло прошипел Хозяин, доставая не отражающий света матово-черный меч. — Я убью его… твой демон не поможет тебе.

— Посмотрим… — Губы плохо слушались Морин, но она все же сумела приподняться, сильно морщась от боли, словно веревки все еще разрывали ее, выворачивая суставы, и даже на мгновение вымученно улыбнулась. — Ты не умер… Убей его!