Укрощение строптивого - Джоансен Айрис - Страница 16
- Предыдущая
- 16/36
- Следующая
Она тотчас попыталась отогнать от себя и это видение, и эту мысль, глядя невидящими глазами на экран телевизора. А ведь когда она выстраивала свой план, у нее получалось необыкновенно гладко! На самом же деле все оказалось намного сложнее… Мариана вынуждена была признаться себе, что испытывает еще большее смятение, чем прежде.
– Горячее молоко! – объявил Луи, входя в комнату через небольшой промежуток времени. Выражение его лица снова было совершенно непроницаемым, ничем не напоминая то, с которым он недавно вышел отсюда. – Миссис Маггинс настаивает на том, чтобы ты его выпила.
– Терпеть не могу горячего молока!
Мариана в который раз взглянула на будильник, стоявший на ночном столике. Стрелки показывали без пятнадцати минут девять. И она представила, как Гуннер меряет шагами свой кабинет в Компаунде, ожидая ее звонка.
– Все равно придется выпить. Иначе миссис Маггинс не выпустит меня отсюда живым. И как только ты справляешься с ней?
Мариана нехотя взяла в руки стакан.
– Да она последнее время ведет себя как ангел! Не могу понять, что с ней произошло.
– Наверное, она просто догадалась, насколько я беспокоюсь о твоем здоровье и как прекрасно ухаживаю за тобой. – Он снова сел в кресло рядом с кроватью и улыбнулся ей. – Мне бы хотелось, чтобы и ты осознала: я не представляю для тебя никакой угрозы, Мариана.
Но сейчас он представлял для нее гораздо большую угрозу, чем тогда, когда сердился! Луи подтрунивал над ней, поддразнивал, окутывал ее нежностью, от которой Мариане становилось все более не по себе. Лучше бы он по-прежнему обдавал ее холодом! Луи открылся ей в совершенно новом качестве, о котором она и не подозревала. Открылся с самой опасной для нее стороны… В какой-то момент Мариана почувствовала такую близость между ними, что ей стало страшно.
– Ты… так добр ко мне! Я даже не понимаю, чему обязана…
– Просто мне пришла в голову мысль, что не у одного меня могло быть такое прошлое, при мысли о котором остается только содрогнуться. – Луи подоткнул вокруг нее одеяло, и движения его были такими по-матерински заботливыми, словно она была его любимым ребенком. – Но из-за кого тебе пришлось столько пережить?
– Не из-за кого. – Мариане с трудом удалось выдавить из себя улыбку. – Ты ошибаешься. Мое детство было безоблачным. Родители любили меня, нас не угнетала бедность. И дом у нас был очень уютным…
– Звучит слишком красиво, чтобы быть правдой, – Луи испытующе посмотрел на нее. – У меня такое ощущение, что ты обманываешь меня. Но я видел столько израненных жизнью людей, что меня так просто не проведешь.
Мариана снова почувствовала острое желание довериться ему, но тут взгляд ее упал на часы. Без пяти минут девять! Надо каким-то образом срочно выпроводить Луи из комнаты. При ее нынешней слабости неизвестно, сколько времени уйдет на то, чтобы одеться и добраться до селения.
– Я устала, – поспешно сказала она. – Можешь идти к себе. Спокойной ночи.
– Гонишь меня? – вскинул брови Луи.
– Просто уже нет необходимости в твоем присутствии.
– Значит, мое присутствие тебя тяготит?
Если бы это было так! Но Мариана с ужасом чувствовала, насколько ей трудно расстаться с ним хотя бы на минуту.
– Просто я привыкла быть одна.
– Ну, хорошо. Так и быть. Допивай молоко, и я оставлю тебя наедине с собой.
Мариана быстрыми глотками допила молоко.
– Брр!
Луи засмеялся:
– Неужто это так противно?
Мариана непроизвольно отметила, что, когда Луи смеялся, лицо его принимало какое-то мальчишеское выражение. Словно ни грязь, ни горе никогда не касались его… Но она прекрасно знала, какие страдания ему пришлось пережить в детстве. Господи, до чего же ей хотелось вымести из его памяти эти страшные воспоминания, очистить его душу, заполнив ее только лаской и нежностью! Это желание, внезапно охватившее ее, было таким мощным, что ошеломило Мариану, вызвало новую волну страха. Она слишком глубоко привязалась к нему. Это опасно.
– Терпеть не могу молоко. А тем более горячее, – повторила она и, делая вид, что зевает, откинулась на подушки. – Спокойной ночи.
Склонившись над ней, он на секунду замер, а потом осторожно прикоснулся губами ко лбу. И Мариана ощутила легкий лимонный запах… запах Луи!
– Bonne nuit, ма petite. (Спокойной ночи, малышка (фр.).
– Как странно, что иногда ты говоришь со мной по-французски. Вот и в беседке ты несколько раз…
– Ничего странного в этом нет. Стоит человеку пережить нечто из ряда вон выходящее или просто оказаться в кругу друзей, которым можно доверять, он невольно начинает говорить на языке своего детства.
Мариана удивленно взглянула на него. Хрустально-серые глаза Луи лучились – красивые, мудрые, печальные глаза…
– Так ты считаешь меня своим другом? Но ведь я обманула тебя. Я…
Мариана неожиданно зевнула – на этот раз непритворно – и почувствовала, что в самом деле страшно устала.
Луи отбросил прядку волос с ее лба.
– После того, как я увидел тебя лежащей без сознания, мне кое-что открылось.
– И что же?
– Не имеет значения. Спи.
Но она не имела права спать! Только не сейчас! Кажется, он собирался сказать что-то важное… Надо непременно добиться ответа: быть может, это поможет ей не заснуть окончательно.
– Так что же именно?
– Неважно. Ты сказала, что однажды мне удалось найти компромиссное решение, которое помогло выйти из тупика. А сейчас стало совершенно ясно, что я не должен позволить тебе уйти из моей жизни. Поэтому мне снова придется искать компромисс.
– Но я ведь все равно уйду!
Да отчего же ее вдруг так потянуло в сон? Всего лишь несколько минут назад она нисколько не хотела спать. Мариана с трудом заставила себя разлепить веки. Луи продолжал сидеть в кресле возле кровати. Что-то во всем этом было не то… Но раздумывать некогда. Она во что бы то ни стало должна позвонить!
Луи, словно услышав ее мысли, покачал головой.
– Сейчас ты заснешь. Успокоительное лекарство очень сильное, и ты сможешь хорошо отдохнуть до утра. Но я все равно побуду здесь на всякий случай, если вдруг понадоблюсь тебе.
– Успокоительное?! – голос Марианы задрожал, когда она бросила взгляд на пустой стакан, стоящий на ночном столике. – Нет!
– Врач сказал, что тебе нужен полный покой. А ты ни за что не хотела вздремнуть после обеда. Ничего, зато ночью выспишься, как следует.
Гуннер!
Мариана из последних сил попыталась сесть.
– Я не могу!.. Ты… Тебе будет плохо!.. Луи уложил ее обратно на подушки и крепко сжал ее руку в своей.
– Не беспокойся. Ничего плохого с тобой не случится.
– Не со мной! С тобой!
Мариане казалось, что она выкрикнула эти слова в полный голос, но только невнятный шепот сорвался с губ: они стали вдруг вялыми и неподатливыми.
– Спи спокойно, – голос его, как бархат, окутывал Мариану, пока она погружалась во мрак. – Я не оставлю тебя. Я никогда не оставлю тебя…
5
Нет!
Мариане опять показалось, что она кричит, хотя на самом деле из ее горла не вырывалось ни звука. Зато каждая клеточка тела пылала, словно в огне.
Что случилось? Откуда эта мучительная боль? Изо всех сил продираясь сквозь туман, окружавший ее, Мариана поняла, что чувствует не свою, а чью-то чужую боль.
Боль Луи!
Мариана с трудом открыла глаза; взгляд ее упал на кресло возле кровати. Никого. Но она знала, что Луи должен был сидеть рядом! Где же он?!
Еще одна волна боли окатила ее, и сразу пришла разгадка: Гуннер! Он уже здесь!
Мариана заставила себя спустить ноги на пол.
– Нет! – пробормотала она. – Нет, Гуннер… Не делай этого!..
Но он не мог услышать ее просьбы, зато Мариана, казалось, обрела способность видеть сквозь стены. Она видела, что Луи лежит на полу в холле, не в силах сопротивляться, а Гуннер навалился на него сверху и с улыбкой удовлетворения смотрит на поверженного противника…
Качаясь, как тростник на ветру, Мариана добрела до двери, вышла на площадку и посмотрела вниз, заранее зная, какое зрелище предстанет ее взору.
- Предыдущая
- 16/36
- Следующая
