Деградация (СИ) - "Гетера де Сад" - Страница 4

– Да мне без разницы по большому счёту, – он беззаботно улыбается ей. – Руки держи повыше. Я хочу видеть следы твоей экзекуции.

– Да, господин, – Сатиэль слишком страшно сделать что-то не так, и она изо всех сил старается отыгрывать свою роль.

С новым, болезненным рывком она возвращает поднос на прежний уровень и слегка ёрзает бёдрами, чтобы хоть как-то ослабить напряжение на ноги. Дрожит, мило краснеет от унижения, вновь становясь пунцовой, как и вчера, и прячет влажные глаза, за что получает весьма ощутимый щелчок по исполосованному животу. Вскрикивает, чуть не роняет поднос, и заставляет себя показать Саргону своё несчастное, с подтёками слёз, лицо.

Он берёт с приготовленной для Сатиэль тарелки палочку картошки фри, обмакивает в майонез и протягивает ей. Она жадно съедает её и умоляюще смотрит лихорадочным взглядом, прося ещё. Он усмехается и кормит её – курицей, овощами, сыром, иногда поднося к раскрытым губам бокал с шампанским. Опустошив тарелку наполовину, он кладёт очередную картошку ей на нос.

– Служить, Сати, служить! – строго приказывает он ей, и она с несчастным видом замирает, вытянувшись по струнке. Все её мышцы уже отчаянно дрожат от долгого стояния, и кажется, что она вся ходит ходуном. – Хорошо, молодец, – он наконец скармливает ей картошку. – Ставь поднос.

Она безвольно падает на стол, тяжело дыша, пока он поднимается и расстёгивает ремень джинсов.

– Раз говоришь, что не девственница, нам обоим с тобой будет легче, – объявляет он, и она поднимает на него своё бледное, испуганное лицо. – Давай, скажи мне что-нибудь. Покажи, как ты понимаешь свою работу сексуальной игрушки. В зависимости от сказанного зависит то, насколько жёстко я тебя сейчас буду иметь.

Она выглядит совсем раздавленной, растерянной, опустошённой – но затем, закусив губу, медленно разворачивается к нему спиной и широко разводит ноги, поднимая зад и показывая всё ещё слегка припухшую после “дикой скачки” промежность.

– Эта сексуальная игрушка создана для того, чтобы услаждать ваш взор, господин, – её неестественно тонкий голос почти не сбивается с фразы. – Прошу вас, она ждёт вашего внимания. Посмотрите, какая она сладкая, – тонкие пальчики раздвигают ягодицы, позволяя увидеть всё ещё лучше.

– Молодец, уже начинаешь что-то понимать, – изрекает Саргон, убирая её ладони обратно на стол и пододвигая поближе к ней тарелку. – Можешь есть, пока я тебя трахаю.

Недавно проглоченная еда, кажется, даже не приземлялась в желудок Сатиэль. Перед ней лежат ломти курицы и салата, и она жадно тянется к ним, одновременно чувствуя, как головка члена водит вверх-вниз по её влагалищу. Она дёргается от непривычных ощущений, но руки насильника тут же крепко фиксируют её бёдра, и Сатиэль жадно глотает курицу. Член тем временем начинает неспешно, но деловито проникать внутрь. Ей действительно не больно – Саргон своё слово держал – но ощущение, как нечто крупное ёрзает в тебе, то и дело раздвигая мышцы, невероятно отвлекает, и Сатиэль, тяжело дышит, судорожно запихивая еду себе в рот, то и дело хватаясь за край стола.

Саргон с наслаждением чувствует, как она непроизвольно сжимает мышцы живота и, чуть отстранившись, наблюдает, как всё больше твердеющий член раздвигает алеющие, покрытые мягким волосяным покровом кусочки кожи, так таинственно и приглашающе обнимающие его, и с каждой минутой всё больше блестящие от влаги. Он двигается всё быстрее, добиваясь едва слышных, хлюпающих звуков, которыми, кажется, эта нежная вагина приглашает его продолжать. Сатиэль, пытающаяся отпить шампанского, охает, не удерживается и опрокидывает бокал, разливая содержимое по столу.

Он наклоняется, хватая её за правую руку и заводя её далеко за спину, а пальцами другой руки нащупывая клитор.

– А! Ау! Ах! – кричит Сатиэль сперва от пронзительной боли в плече, а затем от настойчивого и тоже отчасти неприятного массажа самой чувствительной точки.

Ей хочется вырваться и убежать, чтобы её истерзанное и натянутое на нервах тело оставили в покое, но боль в лопатке, если хоть чуть-чуть пошевелиться, адская, и она лежит, прижатая грудью к столу, чувствуя, как по низу живота начинает разливаться какое-то болезненное, острое тепло.

– Боже! Хватит! – всхлипывает она, беспомощно виляя бёдрами и раззадоривая насильника ещё больше.

– Хорошая девочка, ты заслужила это, наслаждайся, – смеётся Саргон, продолжая стимулировать оргазм.

Крупная судорога, а затем ещё несколько пробегают по всему телу девушки. Влагалище резко и рефлекторно пульсирует, ещё крепче обжимая член, и Саргон кончает, успев предусмотрительно выйти и излиться игрушке на спину.

Когда он возвращается с тазиком воды, тряпкой и антисептиком, Сати сидит у дивана, недалеко отползя от места действий и безвольно уронив голову на сиденье. По полуприкрытым векам видно, что она уже отключилась. Он вытирает её, обрабатывая порезы, а затем вновь запирает в спальне.

========== 3 - Удовольствие для двоих ==========

– У меня ощущение, что я становлюсь с каждой неделей всё тупее… – девушка лежала посреди клетки, широко раскинув руки и устремив невидящий взгляд в потолок.

– Это правда.

Она и не заметила, как произнесла это вслух. Мужчина, вольготно расположившийся на кровати и до этого листавший новостную ленту в телефоне, усмехнулся и поймал её настороженный взгляд.

– Ты живёшь сейчас, как зверушка – то есть, я не даю тебе ничего делать – потому и твоё сознание начинает блуждать и рассеиваться. Кстати, – заметил он, вновь уткнувшись в телефон. – На днях приезжает мой друг, так что тебе надо будет развлекать нас обоих. Мы тут как раз составляем твою программу действий.

– Он такой же, как и вы?

– Почти, только Нерон на психику любит давить больше. Но никаких травмирующих практик. Увечья и раны – то, что мы терпеть не можем у наших игрушек. Именно поэтому нас до сих пор не засудили.

*

– А она не отключится в процессе? Какая-то она недостаточно выносливая на вид, – заключил Нерон, придирчиво оглядывая нервно переминающуюся с ноги на ногу нагую Сатиэль.

– Всё путём, она крепче, чем выглядит, - успокоил его Саргон.

Девушка затравленно оглянулась. Комната была действительно огромна. Здесь был и телевизор с диваном, и поодаль камерно накрытый стол для ужина (на двоих), и – отдельно – металлический стол со множеством скоб и ремней для фиксации человека, а рядом – ещё поднос со множеством каких-то цепей, прищепок, металлических балок и прочих вещей, которые Сати не успела толком рассмотреть, но доверия они ей не внушали.

Усмехнувшись, Нерон хлопнул ладонью по столу.

- Ладно, залезай сюда. Ложись на живот.

С обречённостью осуждённого и не надеясь на снисхождение Сати улеглась на столешницу. Холодный металл неприятно целовал кожу и тем самым заставлял её чувствовать себя ещё более одинокой и бесправной, ещё одной вещью в этой комнате.

– Короче, слушай, сучка, - объяснил Нерон, беря её за щиколотку и сгибая ногу в колене. – Считай, что это что-то вроде твоего обучения. Сегодня ты, скорее всего, вырубишься, но постепенно мы приучим твои мозги ассоциировать боль с сексом и сливать их в одно.

Побледневшая девушка конвульсивно дёрнулась прочь, но тут подошёл Саргон, хватая её за шею и намекая, что следует успокоиться.

Вначале её лодыжки притянули к самой заднице, а затем, пропустив под коленями ещё по ремню, развели широко в стороны – сделать какое-либо движение было немыслимо. Приподнимаясь на локтях, Сати беспокойно оглянулась, пытаясь понять, что ей готовят, когда Саргон нажатием ладони заставил её опуститься обратно на стол и расправить руки в стороны. На спину ей легло нечто узкое и холодное, а затем её руки по всей длине и грудную клетку примотали к длинной металлической палке, как если бы она была распята на кресте. Зазвенела цепь, и Сати ощутила, как её оттягивают вверх и назад. Палка соединялась цепью с крюком под потолком, и всё это надо было для того, чтобы выгнуть Сати дугой. Натяжение нарастало с геометрической прогрессией по мере того, как её позвоночник загибали всё больше назад; в конце концов она смогла опираться на стол только тазом и бёдрами, тогда как торс и руки болтались в воздухе.