Темные времена (СИ) - Шарапов Кирилл - Страница 20

Бывший детектив удовлетворенно кивнул и пошел вперед, до площади, где его ждали, осталось всего полсотни шагов. Беляш быстро догнал хозяина и, обогнав, пристроился метра на три впереди, озираясь по сторонам.

Незнакомец даже не шелохнулся, когда Константин вышел на площадь, просто лениво наблюдал за приближающимся человеком из-под приспущенных век.

Воронцов остановился шагах в трех, потом решил и снова активировал веду поиска. И опять ничего, ведун был единственным живым существом в радиусе сорока метров, либо их защита сильнее веды.

— Ничего не понимаю, — подумала Юлия и замолчала.

— Не ищи других, — произнес незнакомец, — я тут один. И я не собираюсь с тобой биться, мы просто поговорим. Никто из вольцев тебя больше не тронет, ты слишком ценен, отмеченный Сварогом.

— Ну что ж, что-то начинает прояснятся, — заметил Воронцов, присаживаясь рядом с собеседником. — Эх, жаль, тут курить нельзя.

— Почему нельзя? — удивился незнакомец. — Это же не карман, а убежище. Здесь стреляют обычные пистолеты, можно порезаться простым ножом, можно есть, пить и курить.

— Не верю, — ошеломленно прошептала Юлия.— Это невозможно, это сказка.

Константин достал свою трубку из проклятой столицы и принялся неторопливо набивать ее табаком.

— Что такое убежище?

— Ты очень мало знаешь, боярин, но этот вопрос и вправду интересный. Я, наверное, единственный человек в империи, а может, и во всем мире, который умеет создавать подобное. Некоторые ведуны слышали о таком, а многие даже не подозревают. Это скопированный кусок мира, перенесенный в Астру, и навсегда застывший в состоянии, когда он был создан.

— А сущность, которую мы уничтожили?

— А что тебя смущает? Иногда они сюда проникают. Редко, но бывает. Эта тут где-то с год крутилась.

— Значит, выход отсюда есть, — заметил Воронцов.

— Конечно, есть, и ты сможешь уйти, как только мы поговорим.

— Давай поговорим, — легко согласился Константин. — Но для начала неплохо бы представиться. Ты меня знаешь, а я тебя нет, так что это будет вежливо.

— Зови меня Ориславом. Я предводитель вольцев. Не местных, а всех вольцев. И прошу простить моих помощников, я опоздал, иначе я бы не допустил нападения на тебя.

— Ну, они свое получили, — заметил Воронцов.

— Ты прав, получили. Хотя это плохо, скоро людям понадобятся все силы, и, возможно, не хватит именно трех достаточно сильных ведунов, которые погибли в схватке с тобой.

— Не слушай его, — тут же заговорила Юлия, — он обманывает тебя.

— Пока он только извинился, — ответил Константин. — Пускай скажет, зачем он меня сюда притащил.

Боярышня обиделась, но спорить не стала.

— Ток вот, боярин, я наблюдаю за тобой с того момента, как ты прибыл в Горки, знаю, зачем ты здесь. Знаю про твою спутницу, что сейчас в перстне, и наверняка уговаривает меня не слушать. Про Братину, мне многое известно. Я только не выяснил, кто ты и откуда. Но это не важно. Тебя отметил сам Сварог. Впереди война, большая война. И ты поведешь людей в последний поход на тьму. И либо мы победим, либо исчезнем.

— Ну что ж, твоя осведомленность, Орислав, достойна восхищения. Ты хочешь мне что-то предложить?

— Да. Ты передашь боярину Рысеву предложение вольцев — наши условия прекращения войны, которой почти три сотни лет. Он передаст их совету бояр.

— А дальше?

— Дальше мы заключим мир, так предначертано, и ты получишь в свою армию чуть больше пяти сотен ведунов, и чуть больше простых людей, которые прекрасно умеют обращаться с оружием. Они, конечно, не воины, и не умеют ходить строем, но они отлично стреляют и готовят засады.

— Что думаешь? — поинтересовался Воронцов у Юлии.

— Не знаю. Он не врет, я чувствую это. Боги, неужели можно остановить эту войну?

— Все можно остановить, — философски заметил Константин, — была бы воля обоих сторон и умение договариваться. Это будет нелегко, но пять сотен ведунов — неплохое начало. Крови между вами много, но вольцы решили предложить мир и прекратить борьбу, они понимают, что грядет. Надеюсь, это поймут и бояре.

— Хочу верить, — ответила Юлия. — Хочу верить.

— Не сомневайся, Константин, — прервал их диалог Орислав, — это не потребует от тебя ущерба твоей чести. Даже, если ты откажешься быть посредником, я все равно отпущу тебя. Сварог не простит, если я причиню тебе вред. Поверь, мне ничего не стоит убить тебя, несмотря на все твои умения и защитников. Я мог убить тебя в ту же секунду, как ты тут появился, и стоял посреди поляны, вертя головой, мне бы даже с этой лесенки не пришлось вставать. Я знал каждый твой шаг. Это не угроза, я просто рассказал тебе о своих возможностях.

— Я понял, — ответил Константин, от его собеседника веяло силой. — А если мир не будет заключен?

— Будет, так предначертано. Все, что должно было сойтись для этого, сошлось. Это уже почти свершилось, осталось сделать шаг. Но даже, если все рухнет, я все равно предоставлю тебе людей. Всех, кого смогу. То, что грядет, важно для всех. Бежать больше некуда. Куда бы ты не убежал, тьма доберется и до туда.

— Хорошо, я согласен.

— И это было предсказано, — улыбнулся ведун и, запустив руку за пазуху, вытащил конверт, побольше чем тот, в котором Воронцов получил сообщение от Лады, но так же зачарованный. — Я — Орислав, сын Миродара, клянусь перед лицом богов, что ни этот конверт, ни его содержимое не несут угрозы ни для кого, кто к нему прикоснется. На нем нет чар кроме тех, что ограничивают доступ. Примут ли боги мою клятву?

Язык пламени на ладони рванул вверх сантиметров на десять и исчез.

— Принимаю клятву, — ответил Воронцов и забрал из рук ведуна конверт.

— А теперь тебе пора. Мы с тобой еще встретимся, но это случится уже в лагере твоей армии. А у меня много других дел. Мир нужно будет крепить не только словом, но и делом.

— Как отсюда выйти?

— Все просто. Там капище, правда, без хранителя, оно вернет тебя обратно, туда, откуда ты пришел. Прощай, Черный Вран.

— Прощай, Орислав, сын Миродара, — ответил Воронцов и пошел в сторону места силы, которое чувствовал вполне отчетливо.

Две минуты, и вот он на первом плане, у подножья капища его ждет машина, вокруг которой ходит кругами обеспокоенный Дрозд. На небе уже ярко светит солнце, ночь прошла, а вот усталость осталась. Так что, впереди еда и кровать, конверт подождет, Николай Олегович получит его вечером, когда Воронцов выспится и отдохнет. Не стоит вести такой разговор на тяжелую голову.

— Были новости? — спросил Константин, глядя на вскочившего при его появлении Дрозда.

— Дважды приходил посыльный от боярина Рысева, справлялся о вашем самочувствии. Сказал, что вы спите, и проснетесь только к ужину.

— Еще что-то?

— Нет, Ваше сиятельство. Но простите за дерзость, выглядите вы очень уставшим.

— Прощаю, — вымучено улыбнулся Воронцов, бросив взгляд в зеркало. — И чувствую себя точно так же, как выгляжу. Ладно, ты отправил весть Радиму?

— Да, Ваше сиятельство, но ответа еще нет.

Константин кивнул. Он и не ждал его так быстро. Во-первых, графу дозволили посещать вотчину боярина Рысева. Во-вторых, а вот это самое интересное, боярышня Анна, та самая возлюбленная Радима, уже как год вернулась в отчий дом. Не срослось у них с мужем, дети не получались, а Морозовым нужен был наследник. Да и отношения не сложились — ни любви, ни даже теплоты. Вот и разорвали они союз, выбрав новую жену из рода Оленевых. И там вроде как все сразу получилось. И теперь боярышня Анна жила в усадьбе. Об этом Константин узнал на приеме, когда ее ему представили. Надо сказать, женщиной она была красивой и эффектной, вот только на ее лице застыла вечная печаль. Как жена для кого-то из боярского рода, она совсем не подходила — разведенка, так сказать. И теперь у Радима появился шанс. Вот и отписал Воронцов своему другу, испросив у боярина дозволение на пребывание наследника графа Теренского в землях Рысевых. А тот и не упорствовал, во-первых, наладить отношения с пограничным графством — было в его интересах, а во-вторых, можно поправить отношения с боярином Медведевым, которые охладели из-за действий его вассала.