Месть лавандовой феи (СИ) - Лебедева Ива - Страница 46

Его супруга, пребывающая то ли в добровольном заточении, то ли под домашним арестом, тоже впервые за несколько ночей задремала. Но вскоре после полуночи ее что-то разбудило. Ронна встала с постели, накинула шелковый пеньюар и зажгла свечи в подсвечнике. Она осторожно спустилась по центральной лестнице в холл собственного дома и свернула налево — в кабинет мужа.

Ее расчет оправдался. Трент был там. Уснул прямо в кресле, положив голову на стопку бумаг. Ронна остановилась в паре шагов от него и какое-то время молча наблюдала, как муж спит. Сейчас, при неровном свете свечей, седина, недавно посеребрившая виски мужчины, была почти незаметна. Лицо расслабилось, и он выглядел таким же молодым и наивным, как много-много лет назад. Таким же до дрожи желанным, любимым. И таким же недостижимым — как звезда в небе. Вот вроде бы сделала невероятное усилие, дотянулась до облаков и поймала звезду в ладонь. Но ее свет лишь просочился сквозь пальцы, чтобы снова исчезнуть в вышине.

— Ронна? — Трент, видимо, почувствовал пристальный взгляд и проснулся. Он поднял голову со стола и пару секунд по-детски тер глаза, пытаясь сообразить, где находится и что тут делает его супруга. — Зачем ты здесь?

Последний вопрос прозвучал уже официально и сухо. Трент быстро избавился от сонной одури и все вспомнил.

— Почему ты так и не полюбил меня? — Ронна сейчас не пыталась нападать, но и сдаваться не собиралась. — Почему, Трент?!

— Я был тебе хорошим мужем, — нахмурился мужчина за столом. — Разве я тебя хоть раз обидел? Уделял мало внимания? Изменял? — в последнем слове уже слышался сарказм.

— Но и не любил! — неожиданно для себя бессильно всхлипнула женщина. — Так и не полюбил… несмотря на все то, что я для тебя сделала! На то, что я пошла ради тебя!

— Правильно, подруга, — вдруг раздался еще один, совершенно неожиданный голос. И теплый свет свечей сменился холодным лунным отблеском. — Расскажи ему, на что ты пошла, чтобы его заполучить. Расскажи всю правду, Ронна.

И мужчина, и женщина обернулись к источнику холодного сияния и застыли, словно парализованные. В комнату вступил серебристый призрак совсем юной девушки с распущенными светлыми волосами, в простом платье небогатой горожанки и с корзиной цветов в руках. Комнату наполнил насыщенный, густой запах лаванды.

— Теали?!

Трент давно чувствовал едва уловимый аромат лаванды, аромат, появившийся в начале сезона. Сперва господин королевский прокурор не обращал внимания, думал, что ему мерещится, но когда до него дошли сведения о том, что кузен Теали попал в долговую тюрьму, он проверил, как дела у тетушки Палмер.

Пожилая женщина была всего лишь родственницей его несостоявшейся невесты, предложение он сделать не успел, формально — совершенно чужой. Общался он с ней именно из-за Теа, потом свадьба, карьера… Когда-то, в первый год брака, он даже послал женщине подарок к празднику, но тесть выразил недоумение. Поддерживать родню бывшей невесты при новой жене? Трент не стал обострять, тем более на тот момент госпожа Палмер не бедствовала, поэтому он больше не писал. Да и что писать?! Бередить раны?

Оказалось… Господин королевский прокурор и подумать не мог, в каком положении окажется тетушка. Он бы не стал поддерживать ее материально, этого не поняли бы новые родственники. И не факт, что сама госпожа Палмер приняла бы от него деньги — после того, как состоялась свадьба с Ронной, тетушка больше не хотела с ним даже разговаривать. Но он бы использовал свое влияние для проверки действий господина Палмера.

Но теперь у тетушки и у ее дочери все хорошо, причем… чудом.

Словно кто-то пришел покарать и наградить, воздать по справедливости. Трент кое-что нашел про культ Коры, с ним было все не так просто и однозначно, как пытались показать жрецы Светлейшего.

И Ронна оказалась в незавидной ситуации как раз после появления запаха… хотя жена сама во всем виновата.

Теперь Трент ни на секунду не усомнился, что видит настоящую Теали, пусть и пришедшую из-за грани.

— Я… — Сердце Трента забилось, он сделал шаг вперед. — Я все еще люблю тебя, Теали. Всегда любил только тебя…

Он сделал еще шаг, совершенно не боясь, что призрак может забрать его с собой. Дети уже не маленькие, их ждет учеба, причем, как сейчас модно, за рубежом. Его уход будет почти незаметен. А уж о деньгах точно беспокоиться не нужно, состояния хватит на десяток лет мотовства.

Жизнь с того момента, как он потерял свою первую любовь, стала такой пресной… Намек на вкус он ощутил рядом с вдовой султана и был готов влюбиться, но та оказалась мошенницей, еще и к целителям не явилась, а принц почему-то встал на ее сторону… Неважно, вдова султана просто увлекла его своей необычностью, а при виде Теали он снова почувствовал себя живым. Парадокс — чувствовать отблеск жизни рядом с призраком.

Он хотел сказать, что готов сопровождать Теали хоть к самой Коре, готов пойти за ней за черту.

Но Ронна не позволила. Бросилась ему наперерез, схватила за плечо.

— Любишь?! — взвизгнула она как сумасшедшая, расхохоталась.

Трент невольно обернулся и попытался отцепить жену от себя. Не тут-то было.

— Ты не можешь ее любить, не можешь! Я все сделала, чтобы ты ее не любил! — И снова этот безумный смех.

— Что ты сделала? — В уме пронеслись тысячи предположений, но ни одно не могло объяснить сумасшедший, пробирающий до костей своей жутью хохот Ронны.

Та на секунду замолчала и вдруг начала говорить быстро, запинаясь и глотая окончания слов, как в горячке:

— Тебе следовало с самого начала полюбить меня, тогда все было бы хорошо и правильно. Мы были бы прекрасной парой, Теали была бы жива, и я бы с ней продолжала дружить… Не было никакого приворота. Ритуал был, и лаванда отдала сок алтарю… — Тут Ронна обернулась к призраку и накинулась с претензиями уже на него: — Потому что за глупость ты можешь винить только себя, ты подарила мне лаванду, не поставив никаких ограничений, и это я принесла того мальчишку в жертву Коре. — И снова тряхнула мужа за руку: — Любишь ее, Трент? Вот и знай, что за твою любовь она не просто заплатила жизнью, но и умерла страшной смертью!

— Ронна, ты…

Внезапно Трент понял, что Ронна говорит правду, что она действительно расчетливо замучила тогда сына пекаря, подставила Теали, обрекая на чудовищную смерть. Он шарахнулся, от отвращения горло сдавило тошнотой.

А Ронна без капли раскаяния смотрела на него с вызовом, взглядом победителя.

— А он так и не полюбил тебя, верно, подруга? — Лунный свет вдруг заклубился лентами, свился в кольца вокруг обоих супругов и легко растащил их в разные стороны. И Трент, и Ронна с ужасом поняли, что не могут даже пошевелиться. А призрак Теали выплыл на середину комнаты и какое-то время смотрел в глаза своему бывшему возлюбленному. Потом грустно улыбнулся и покачал головой:

— Все осталось в прошлом, мой хороший. Тебе стоит забыть. Живи дальше.

Трент не успел ничего ответить, хотя и пытался. Но Теа остановила его одним жестом призрачной руки. Ее улыбка изменилась. И она повернулась лицом к бывшей подруге.

Глаза Ронны расширились в ужасе, когда она увидела на лице призрачной девушки вполне реальный хищный оскал фурии.

— Сгинь! Сгинь, нечистая! — прохрипела она, извиваясь в лунных путах и стараясь хоть пальцами воспроизвести отвращающий зло знак Пресветлого.

— Не тебе говорить о чистоте, бывшая лучшая подруга. — Оскал придвинулся к лицу застывшей в ужасе жертвы близко-близко, почти вплотную. — Знаешь, каково это — гнить заживо в каменном мешке, где, кроме сырости, холода и темноты, нет ничего? Только отчаяние… горькое, как безнадежность. Не знаешь? А хочешь узнать?

— Не хочу! — отчаянно завизжала бывшая подруга. — Нет! Уйди от меня! Помогите! Трент!

— Он тебя не слышит. — Оскал стал шире, острые иглы зубов влажно блестели в лунном свете. — А услышит — все равно не поможет. Обидно было, правда? Он так и не полюбил. Ты так старалась… предала меня, предала себя… превратилась в тварь… видела в кошмарах, как тебя ловят, как муж узнает правду… как мой труп приходит к твоей кровати требовать справедливости… видела же, Ронна?