Сезон любви - Джоансен Айрис - Страница 25

• Предыдущая
• 25/37
• Следующая

– У нас нет времени. Мне нужно ехать в Марасеф.

Сэбин замер.

– Ты можешь поехать завтра. – Она медленно покачала головой. – Какая ты все-таки упрямая!

– Если я отложу отъезд, то завтра мне опять придется собираться. Какой в этом смысл!

– Тебе вообще нет нужды уезжать, – проговорил он с едва сдерживаемой яростью. – Черт возьми! Эта роль не поможет твоей карьере и не разрушит ее. Останься со мной.

Как же трудно ей было устоять перед этим искушением! Если она останется с ним, Сэбин будет ее защитой и подарит ей всю свою страсть. Предаваясь любви и днем и ночью, они сблизятся не только физически, но и духовно. Возможно, она даже заставит Сэбина полюбить ее – так же сильно, как она любит его. Мэлори уже открыла рот, чтобы сказать ему, что никуда не едет, но в последний момент что-то шепнуло ей: «Не делай этого». А если будет иначе? Если находясь рядом с ней, он со временем начнет испытывать все большую скуку, в то время как ее чувство к нему будет расти? Не проронив ни слова, она помотала головой.

– Да почему, черт возьми?

– Я уже все объяснила тебе прошлой ночью. И давай больше не будем спорить.

– Правильно, зачем нам спорить! – Он поднялся с постели. Движения его были резкими и порывистыми. – В конце концов, я получаю то, о чем мечтал – три месяца в постели с Мэлори Тэйн. Если, конечно, для меня найдется место в твоем расписании. – Он направился к двери, бросив на ходу:

– Одевайся. Я распоряжусь, чтобы тебя отвезли в Марасеф.

Дверь с грохотом захлопнулась за его спиной, и женщина испуганно моргнула.

Мэлори казалось, что ее душа похожа на кусок мяса, пропущенный через мясорубку и превратившийся в обескровленный фарш. Она пыталась убедить себя в том, что приняла правильное решение. Единственный способ уцелеть в эти три месяца – держать Сэбина на обочине ее жизни. Их тела слишком сильно влекло друг к другу. Прошлой ночью он доказал, что без труда может властвовать над ней в постели, и если она останется в Кандрахане, они скорее всего проведут следующие три месяца, беспрерывно занимаясь любовью.

Нет, конечно же, ей следует вернуться обратно в тот мир, в котором ей предстоит жить, когда их отношения с Сэбином закончатся.

Она откинула простыню, соскочила с кровати и пошла в ванную. Что-то мешало ей видеть ясно, и комната расплывалась перед глазами.

Как обидно, что никакие запасы здравого смысла не способны удержать ее от слез!

– Здравствуйте, Омар! – улыбнулась Мэлори высокому мужчине, который открыл для нее дверь лимузина, а затем забралась внутрь и устроилась на мягких сиденьях рядом с Кери.

– Кандрахан, – с лучезарной улыбкой ответствовал шофер, захлопнул дверцу и направился в обход машины к водительской двери.

– Нет, Марасеф, – поправила его Мэлори и повернулась к Кери. – Господи, он опять ничего не понимает. Боюсь, мы будем выписывать по пустыне круги, пока снова не вернемся к этому же месту.

Кери отрицательно покачал головой.

– Сэбин все растолковал ему сегодня утром. Не волнуйся, ты окажешься там, где нужно. – Помолчав пару секунд, он добавил:

– Если, конечно, считаешь, что тебе действительно нужно в Марасеф. Сэбин не очень-то доволен твоим решением.

– Я хочу жить своей жизнью, – ответила Мэлори, глядя прямо перед собой. – Мне вовсе не светит превратиться в гаремную диву и развлекать Сэбина. И без того непросто начинать жизнь практически с нуля.

– Многие женщины сочли бы, что жить с Сэбином гораздо легче, чем начинать жизнь с чистого листа.

– Я – не «многие женщины». Я – это я, – отрезала Мэлори. – Где именно в Марасефе будут проходить съемки?

– На территории старого заброшенного аэропорта за чертой города. В годы Второй мировой войны он использовался союзниками. Хендел даже умудрился откопать где-то несколько древних бомбардировщиков, которые все способны подниматься в воздух. Несколько зданий будут превращены в съемочные павильоны. Кроме того, там есть офицерский клуб, в котором собираются оборудовать кафе. Некоторые натурные съемки будут производиться в городе, а остальные…

– Ты не попрощалась. – Сэбин распахнул дверцу лимузина и теперь смотрел на нее. Его серо-голубые глаза были так же холодны, как и голос. – Или ты считаешь, что я недостоин даже обычной вежливости?

Мэлори напряглась, но затем заставила себя расслабиться.

– Мне казалось, что все уже сказано, – заставила себя улыбнуться она. – Тем более через несколько дней я увижу тебя в Марасефе, разве не так?

– Еще как увидишь, черт побери! – Несколько мгновений он молча смотрел на Мэлори, а затем обратился к Кери:

– Приглядывай за ней. И дай понять всей этой шантрапе из «Глобал»: если они ее обидят, то будут иметь дело со мной.

– Не надо! – отрезала Мэлори. – Никаких поблажек! С сегодняшнего дня я – сама по себе.

Сэбин бросил на женщину грозный взгляд и повторил:

– Приглядывай за ней, Кери.

Затем он захлопнул дверцу, жестом велел Омару заводить двигатель и быстро пошел обратно к дворцу.

– Снова я оказался между молотом и наковальней, – поморщился Кери. – Пора бы мне уже научиться уворачиваться.

Омар тронул лимузин и медленно вырулил со двора.

– Никаких поблажек! – повторила Мэлори, отчеканивая каждый слог. – На съемочной площадке и без того будет слишком много зависти и злобы. Профессионалам, которые зубами выдирали свои роли, всегда трудно примириться с тем, что хозяин киностудии хлопочет о своей фаворитке.

– Ты тоже много работала.

– Никаких поблажек.

– Как знаешь, – неохотно сдался Кери. – Но когда на съемочной площадке появится Сэбин, он не будет так же покладист, как я. Он, знаешь ли, не любит сидеть сложа руки и молча наблюдать, когда шоу идет не так, как хочется ему.

Через четыре часа Мэлори и впрямь пришлось признать, что шоу идет не так, как хотелось бы.

– Ты здесь жить не можешь, – категорично заявил Кери, оглядев убранство крохотного дома на колесах, который отвели ей киношники. Пол покрывал грязный, протертый до дыр линолеум, а вся обстановка состояла из расшатанного стула и убогого топчана, который, видимо, служил кроватью. Ни кухни, ни даже электрической плитки. Под потолком криво висела голая пыльная лампочка.

– Господи святый, здесь даже кондиционера нет! – ужаснулся Кери. – Ты тут просто изжаришься.

– Сюда меня поселили, здесь я и останусь. К вечеру станет прохладнее. – Мэлори вытерла носовым платком пот со лба, оглядела все в потеках стены крохотной душевой кабинки и добавила:

– Я надеюсь.

– Я поговорю с режиссером. Во всех остальных вагончиках, мимо которых мы проходили, есть хотя бы кондиционеры. Тут, наверное, какая-то ошибка.

– Нет тут никакой ошибки, – мрачно усмехнулась Мэлори. – Их заставили взять меня на роль, но они вовсе не обязаны заботиться о том, чтобы мне было удобно. Может, кто-то надеется, что я все брошу и укачу обратно в Нью-Йорк. Но черта с два я доставлю ему такую радость. Вели Омару принести мои вещи.

– Мэлори, Сэбин не…

– Я не могу позволить себе думать о том, что понравится Сэбину. Теперь для меня на первом месте Питер Хендел, режиссер.

– Ты считаешь, все это – его работа? – Кери обвел рукой убогий интерьер вагончика.

– Наверное. Как только заработали камеры, за все начинает отвечать режиссер. Вероятно, ему не понравилось, что меня навязали на его шею.

Кери тихонько присвистнул:

– В таком случае мы имеем шанс получить нового режиссера сразу после того, как сюда приедет Сэбин.

– Почему? Хендел прекрасный режиссер и может сделать выдающийся фильм. Думаю, мне понравится работать с ним.

– Если он раньше не съест тебя на завтрак.

– Надеюсь, не съест. – Она сбежала вниз по крыльцу из трех ступенек. – Побудь здесь. Полагаю, сейчас между им и мной состоится первый поединок, и надеюсь его выиграть.

– Я пойду с тобой.

Она мотнула головой.

– Они знают, что ты – помощник Сэбина, и, если увидят, что ты меня опекаешь, разозлятся еще больше. – Мэлори ласково улыбнулась. – Если вправду хочешь мне помочь, жди здесь, пока я не вернусь. Вероятно, мне будет необходимо увидеть хотя бы одно дружелюбное лицо. Полагаю, что здесь воцарится арктический холод.

• Предыдущая
• 25/37
• Следующая