Спасти СССР 3 (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 56

У парапета стоял и смотрел на Неву одинокий, хорошо знакомый человек. Я подошел ближе — да, Гайдар.

— Не спится?

— Михаил Сергеевич…

— Не помешал?

— Нет, никак…

— Давайте вместе тогда постоим…

Я встал рядом, охрана отошла. Оба мы — стояли и смотрели на Неву, на проходящие корабли…

— Нервничаете?

…

— Поделитесь, легче будет.

— Нервничаю — сказал Гайдар не поворачиваясь ко мне — очень нервничаю

— Большое дело делаем.

— Дело не в этом, Михаил Сергеевич. Я с Дмитрием Васильевичем разговаривал…

— Так…

— В сфере услуг и торговли сформировалась криминальная среда. Речь не об отдельных проявлениях, а именно о среде, о системе. Там оборот денег быстрее всего и больше всего возможностей извлекать нетрудовые доходы. Все сгнило

— Что мы и пытаемся исправить, так?

— Речь не об этом, Михаил Сергеевич. Если в этих условиях начать приватизацию, скупку начнут прежде всего те, у кого скоплены нетрудовые доходы за много лет. То есть директора баз, магазинов, торгов. Это будет означать легализацию мафии…

Да…

— В Югославии не так?

Гайдар покачал головой

— Нет. Не так.

— Чем?

— В Югославии изначально сделали ставку на самоуправление трудовых коллективов. Совет трудового коллектива там не формальность. Именно он выступает противовесом самовластию директорского корпуса.

— А у нас?

— А у нас…

…

— В любом коллективе будут несколько прихлебал — прилипал директора, именно они вместе с директором захватят власть в любом совете, какой бы ни создали. Кто скажет слово против — будет изгоем. И есть аморфная масса, которой ничего не надо.

…

— Югославы они… другие. Сильно другие. Для них слова «надо» нет, это для нас для всех святое…

Гайдар опомнился

— Извините, Михаил Сергеевич.

— Я сам сказал — я готов выслушать правду, какой бы она не была.

…

— Я вот думаю, каким бы был социализм, если бы не было Сталина.

Гайдар долго молчал. Потом сказал

— Не знаю. Но другим, Михаил Сергеевич. Точно — другим.

Да…

Интересно, конечно, а как будет выглядеть приватизация в нормальном обществе с нормальной ценой денег и активов?

По опыту США — мафиози быстро легализуются и уже дети их будут нервно реагировать на прошлое отцов и стараться быть святее Папы Римского

Но надо дожить.

Социальные издержки реформ — могут быть серьезными. Очень — серьезными.

Я посмотрел на тусклый свет на востоке над Невой, над изломанной линией ленинградских крыш. Города трех революций. И четвертой надеюсь не состоится — криминальной

— Идемте спать, Егор Тимурович. Утро вечера мудрее…

Лететь в Пакистан Чарли Вильсон не хотел. Очень не хотел.

Пьянство, кокаин и бессонные ночи доконали этого почти железного ковбоя. Он всегда хотел быть большим, чем он есть, он хотел быть на переднем краю борьбы с мировым злом, потому-то его все время бросало за границу. Израиль, Египет, теперь вот Пакистан. Он был одним из последних романтиков, которые искренне верили, что группа решительных и смелых людей может переломить ход истории. Вот он и искал таких людей — то израильтян, то теперь моджахедов

Перед тем как лететь, он встретился с Гастом Авракотосом в своем офисе. Гаст… было видно, как он постарел, устал. Виски он пил стакан за стаканом…

— Эти чертовы генералы… — сказал он, закусывая солеными орешками

— Что ты имеешь в виду?

— Пока наши вливания не превышали пары десятков миллионов, никому не было до них дела. Теперь — ты выбил деньги, и саудиты дадут деньги, и получается миллиард. И у генералов возникает вопрос — а где наша доля?

Вильсон налил и себе

— Это точно?

— Другой рабочей версии нет. Этот сукин сын уль-Хак не может быть верным нам — он должен быть верным им иначе его убьют. А генералы не забудут наши санкции, когда они устроили переворот и убили законно избранного премьера

— Зачем мы их ввели?

— Тогда был Картер[61].

— Почему тогда не приостановить финансирование.

— Тогда мы погубим все наши начинания. Ты этого хочешь?

— Нет, конечно.

— Ты должен лично говорить с Уль-Хаком. У него есть слабое место — тщеславие. Дави на него.

— Не уверен, что это сработает.

— Сработает — и второе. Нам как никогда нужно единство в семерке. Генералы настраивают одних в семерке против других. Надо противостоять этой гибельной политике.

И вот — рейс Пан-Американ, бело-синий «клиппер», бизнес-класс и неограниченное спиртное. Бетонные глыбы нового международного терминала, кавалькада машин и джипы с пулеметами…

Поехали…

Уль-Хак принимал на своей вилле в Равалпинди, в военном секторе — нигде кроме как в военных поселениях в этой стране не было безопасно. Он был одет в национальную одежду — коричневые шаровары, белая рубаха с широким рукавом навыпуск и жилет такого же цвета как шаровары. Маленький, осторожный, быстрый взгляд черных, блестящих как речные голыши глаз, потная рука…

— Гость в дом, Аллах в дом…

— Спасибо…

— Перекусите с дороги…

За столом — Вильсон заметил, что нет спиртного

— Генерал вы больше не пьете виски?

Уль-Хак торжественно поднял палец

— Харам!

С ним и в самом деле что-то не так.

После трапезы переместились в курительную — дом был старый, раньше принадлежал британским колонизаторам. Вильсон заметил перемены и здесь — убраны все фотографии, вместо фотографии отца — коврик с изображением Каабы…

— Угощайтесь…

— Аллах разрешает курить?

Генерал внезапно сверкнул глазами

— Не богохульствуйте!

…

— Аллах все видит и не дает победу в джихаде недостойным!

Вильсон взял сигару

— Генерал, победу дают наши деньги и наше вооружение.

— Нет!

…

— Все в руках одного лишь Аллаха! Жаль, что вы не верите. Впрочем, никогда не поздно уверовать и спастись

Вильсон чуть не рассмеялся

— Со всем уважением генерал, я грешник…

— Грехи, совершенные по джахилии[62] не будут спрошены.

Вильсон покачал головой

— Боюсь, я не променяю ни на что шотландский виски

— В таком случае да смилуется над вами Аллах пусть вы и недостойны его милости…

Вильсон решил сменить тему

— Вы решили сменить приоритеты финансирования, почему?

— Вы не поймете

— А вы попробуйте объяснить

— Это невозможно объяснить, вы неверный, вы не знаете Коран. А в нем сказано — тот, кто откажется от веры будет повержен.

— Разве Хекматияр не верит?

— Нет, он лицемер. Его люди и он сам совершают деяния противные Аллаху. А Раббани, тот и вовсе блудодействует с мальчиками. Аллах в гневе на нас из-за таких джихадистов, и никогда не даст нам победы. Мы будем расходовать и думать, что расходуем на пути Аллаха — но на деле мы бредем тропой шайтана…