Спасти СССР 3 (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 24

— Нам надо понять, в чем проблема. Почему качество информации упало и на кого теперь надо делать ставку.

— Сэр, пакистанцы настаивают, чтобы все финансирование шло через них.

— К черту их! Это наши деньги!

…

— Устрой мне встречи с основными лидерами сопротивления.

Примерно в то же самое время — высокий, красивый, пожилой мужчина с бородой выходил из пикапа рядом с огромной виллой в военном районе города. В Пакистане было так, что в каждом крупном городе были военные городки, которые охранялись военными патрулями и жилье там могли купить только военные и близкие к ним люди.

Его звали Себгатулла Моджадедди. Он был потомком древнего рода Моджадедди, которые считались религиозными авторитетами и испокон веку управляли делами на основном, Шорском базаре Кабула. Сам Себгатулла был представителем нового поколения династии — он имел высшее образование, знал восемь иностранных языков.

Но на нем лежала месть. Амин, едва придя к власти, приказал схватить и расстрелять всех из рода Моджадедди. Себгатулла едва успел сбежать, а вот больше семидесяти его родственников не успели.

Сейчас он приехал в гости и гость встречал его на пороге. Это был армейский генерал Абдул Рашид Гуль, связанный с разведкой и близкий к уль-Хаку. Он имел тесные отношения с контрабандистами и знал пашту.

По традиции, начал Гуль

— Я вас приветствую в своем доме — произнес он на пашту

— Да пошлет Аллах удачу этому дому — ответил Себгатулла

После чего они по-западному пожали руки друг другу и дважды расцеловались.

— Барана уже зарезали, шашлык вот-вот будет — сказал генерал — а пока у меня есть односолодовый. Восемнадцать лет выдержки. Прислали из Великобритании

Как и все пакистанские генералы — Гуль в молодости закончил Сандхерст

Моджадедди философски вздохнул

— Да простит нам наши слабости Аллах…

Кабинет генерала Гуля был обставлен по-западному, с мебелью и книгами. Необычным был только ковер с развешанным на нем оружием и Коран на подставке. Моджадедди знал, что это лицемерие — Гуль никогда не молился. Коран нужен был ему, потому что это было религией его солдат и простых людей. Трудно заставить людей умирать за деловые интересы на границе. Куда легче — за Аллаха Всевышнего…

— Да унизит Аллах наших врагов — весомо сказал Гуль, опрокидывая в себя виски

Моджадедди выпил свою порцию молча

— Не далее как вчера — продолжил Гуль — я разговаривал с нашим раисом, да продлит Аллах его дни. И он поведал мне, что ему было откровение. Да, да…

Гуль налил себе, вопросительно посмотрел на Себгатуллу. Тот пододвинул и свой бокал

— Мы не можем добиться победы над безбожниками, потому что джихад ведут недостойные люди. Несомненно, что тот, кто ведет себя недостойно, тот кяфир! Аллах в гневе на умму. А все из-за таких как профессор Раббани, который блудодействует с мальчиками. Или таких как Хекматияр, который забыл, когда последний раз вставал на намаз…

…

— Поэтому раис приказал обрезать финансирование этим нечестивцам, да покарает их Аллах, и обратить внимание на достойных и богобоязненных воинов Аллаха. И я сразу подумал про вас, уважаемый Себгатулла…

— Сколько? — спросил Моджадедди

— Сорок процентов

— Побойтесь Аллаха уважаемый генерал. Вы берете сорок процентов, сидя здесь в Пешаваре, а мои люди рискуют жизнью.

— Это будут еще прямые поставки со складов. Я же не задаю вопросов, за сколько вы это перепродадите в Джелалабаде или Кабуле? Кроме того, вы думаете это мне? Я всего лишь бедный генерал, большинство я отдаю наверх…

— И все-таки это много, уважаемый. Очень много. Можно говорить о двадцати, ну может двадцати пят процентах…

— Вы не понимаете, о каких суммах идет речь. Американцы выделяют на этот год миллиард долларов, и саудовский король даст еще миллиард.

— Это много…

— Именно, дорогой Себгатулла. Распределением большей части средств будем заниматься мы. И вам перепадет много…

— И все же…

— Хорошо, тридцать. Но это последнее слово

— Тридцать…

…

— В порту Карачи разгрузился корабль, там прибыли новенькие японские джипы и пикапы. Скажем, двадцать штук будут вашими, как только они прибудут сюда. Это просто в счет уважения…

— Да будет Аллах свидетелем…

Генерал и один из лидеров сопротивления пожали руки друг другу…

— Что нового в Кабуле? Я слышал, эти безбожники придумали пропускать часть караванов…

— Да, договорные караваны. Они пытаются завоевать благосклонность племен

Известно было что оружие и гражданские товары перевозились одними и теми же караванами, и если караван попадал в засаду — люди теряли деньги и озлоблялись.

— И как это новшество сказалось на торговле?

— Сложно сказать, уважаемый, пока много непонятного. Я и сам отправил с последним караваном пару мешков с товаром — на пробу. Но оружие племена взять отказываются.

— Оружие — улыбнулся генерал — оружие, которое плюется огнем это дело прошлого. Оружие, которое выжигает души — вот новое оружие

С этими словами он достал из стола пакет с белым порошком и положил на стол

— Вот — новое оружие. Наши турецкие друзья пришли к выводу, что наши горы как нельзя лучше подходят для выращивания опиума. Они же помогли наладить технологию. Перед тобой, уважаемый Себгатулла — белая смерть. Оружие, придуманное самим Аллахом чтобы казнить неверных. И его куда легче провезти в переметном мешке верблюда…

Машина Авракотоса тем временем остановилась у ворот виллы, расположенной в северной части города, в новых районах. Эти районы ничем не были похожи на старый, времен колониального владычества центр — здесь бетон и голая земля, заборы высотой в два этажа и лагеря беженцев. А тут недалеко — Красная мечеть, один из центров экстремизма. Дети беженцев из лагерей ходят в рушдию[19] потому что для настоящей школы нужно гражданство — а его нет. Его и не дают — специально потому что труд беженцев без гражданства стоит гроши, а основной феодал тут — армия. Многочисленные афганцы арендуют у армии клочки земли и гнут спину днем и ночью. Вода тоже не бесплатно. А дети когда не помогают родителям, слушают учителей в рушдии. Все учителя из Саудовской Аравии и преподают единственный известный им вариант ислама — ваххабизм.

Люди на этой вилле — одни из тех, кто прибыл сюда на джихад. Настоящие моджахеды их сторонятся, но уважают. Амиров у них трое. Пакистанский профессор, полный ненависти, со злым голосом и ядовитым красноречием. Египетский врач, у себя в стране находящийся в розыске по делу об убийстве президента. И долговязый молодой мужчина с печальными глазами, который не любит когда ему напоминают о том, что он происходит из богатейшей семьи.

Шейх Абдалла Аззам. Айман аль-Завахири. И Осама бен Ладен.

Машины заезжают внутрь. Долговязый молодой человек встречает гостей на пороге. Он самый мирный из всех и занимается в основном учетом и финансированием. Он не расстается с тетрадью, в которой старательно записывает всех, кто прибыл в Пакистан и получил помощь от их группы. На обложке тетради карандашом написано: «Аль-Каида», что означает «основа»

— Я вас приветствую в моем доме…

Гости проходят внутрь.

Специальная группа, которую возглавлял Френк Карлуччи — работала отдельно от основного ЦРУ и на то были свои причины. В ЦРУ было неспокойно — конгресс продолжал охоту на агентство, демократы чувствовали кровь, хотя до главного скандала эпохи Рейгана Иран — Контрас оставался еще примерно год. Директор ЦРУ уже тогда чувствовал себя плохо и почти не работал, начальник советского отдела Герб Майер тоже давал все меньше результата. Лучше было держаться подальше.

От президента — связным с группой был Роберт Макфарлейн, бывший лейтенант морской пехоты США, артиллерист, бывший военный помощник Генри Киссинджера, сейчас советник по вопросам национальной безопасности. Он отличался зоологической ненавистью к СССР и поддерживал некоторые арабские режимы. В частности он выступал против присутствия США в Ливане чем, кстати, выступал против израильской линии в политике, и считал необходимым массовое строительство на Ближнем Востоке атомных реакторов для закрепления низких цен на нефть навсегда. В целом он был за то чтобы ревизовать произраильскую линию внешней политики США и создать для Ближнего Востока «план Маршалла-2»