Будь моим тираном (СИ) - Старр Матильда - Страница 11

Ну они и пьют!

Я завороженно смотрела, как прозрачная жидкость из стаканов исчезает в широких глотках. Если бы я употребила внутрь хотя бы десятую часть того, что приходилось на каждого участника застолья, я бы бесславно скончалась в самом начале вечера, так и не выполнив своей миссии. Но, к счастью, удалось отвертеться.

– Только переболела ангиной, – мило улыбалась я. – Антибиотики, – пожимала плечами, – мысленно с вами, но нельзя, – поворачивалась в другую сторону. – Хронический отек Квинке, да, страшная вещь… – грустно вздыхала в третью. – Не хочу испортить вам праздник своей внезапной и безвременной кончиной.

Через несколько кругов таких объяснений и моих искренних сожалений о том, что не могу разделить всеобщую радость, я была наконец прощена и оставлена в покое. Зато все остальные, кажется, решили восполнить мое неучастие в процессе, и каждый пил «за себя и за того парня», то есть за ту девушку – в смысле за меня.

Этих самых «всех» было порядком – я их не считала, но точно больше дюжины. Верхушка местной элиты. Похожие один на другого солидные дядечки с потухшими глазами и их спутницы – все куда моложе кавалеров. Вряд ли жены. Кроме нас в ресторане никого не было, если не считать официантов, ловко сновавших вокруг стола, и ансамбля, в котором довольно неплохо пела дородная дама с неожиданно приятным хрипловатым голосом.

Мэр – кажется, Геннадий Игоревич? Я не запомнила его имени, так что пусть будет Геннадием Игоревичем, – как только рот освобождался от выпивки и закуски, сразу же начинал произносить тост, вроде бы как с юмором. Ну, то есть на мой предвзятый взгляд совершенно без юмора, а с какой-то плоской несмешной чушью. О том, что это был юмор, я догадывалась исключительно по смеху Алексея Александровича. Вот он хохотал так, будто бы с нами за столом сидел кто-то из резидентов Камеди Клаб: хлопал себя по коленям, утирал слёзы и перемежал это фразочками типа «Ой, ну вы и юморист!», «Да за вами надо записывать!», «Дайте отдышаться, нельзя же так с живыми людьми», «Вам бы на телевидение – вы бы залы собирали не хуже этих…», «Ох, надо запомнить – друзьям расскажу».

Я искоса поглядывала на своего босса. Или у него и правда с чувством юмора неважно от природы, или он потихонечку дозревает до той кондиции, о которой сам же меня и предупреждал.

Чтобы не нарушать всеобщего веселья, как только мой босс начинал гоготать, я тянула его за рукав и хихикала. Лишним не будет, раз уж тут юмор хлещет как из ведра.

Время от времени я ловила на себе взгляд мэра – мутноватый, пристальный и какой-то нехороший, и тогда уже не во исполнение шпионской роли, а совершенно искренне пряталась за плечо Алексея Александровича.

Веселье набирало обороты: разговоры становились все громче и громче, шутки все скабрезнее, дамы фыркали и с деланным недовольством отмахивались от своих кавалеров: «Фу, как ты вообще говорить такое можешь!». Но было очень хорошо видно, что это притворство, а на самом деле все эти намеки и шуточки «на грани» им скорее нравились. Кажется, они воспринимали это как форму ухаживания. Странную такую форму, мне совершенно непонятную.

Теперь я уже не хихикала, только молча краснела, почти всё время проводя уткнувшись носом в пиджак Алексея Александровича, до тех пор, пока как гром среди ясного неба не прозвучало:

– А что, Алексей свет Александрович, хороши ли девки у нас в городе? – мэр обвел рукой стол, где несколько представительниц городских девок имелись в наличии.

– Хороши! – пьяно мотнул головой гость.

– А хороша ли моя Светка? – он звонко шлепнул сидящую рядом блондинку по бедру.

Та подскочила, но не возмутилась, а кажется, наоборот, осталась довольна.

Алексей Александрович снова утвердительно качнул головой. Я даже не обиделась. В конце концов, что еще он мог сказать? Нет, уродины они у вас?

– А давай, – мэр посмотрел на Алексея Александровича прищуренным взглядом, мутноватым, пьяным, но все же вполне осмысленным, – поменяемся на ночь? Мою Светку на твою Динку? Она у тебя тоже ничего, хоть и тощенькая. М-м-м?

Только что все шумели, и вдруг за столом воцарилась тишина. Могильная. Кажется, никто даже вилкой не звякал. У меня перехватило дыхание. Я изо всех сил вцепилась в рукав босса, да так, что костяшки пальцев побелели.

В отличие от пьяной братии, я очень хорошо понимала, что сейчас происходит. Откажется Алексей Александрович – и полетит к чертям заказ на дохреналиард денег. А согласится… я задохнулась. Черт, неужели он может согласиться?

Я затравленно озиралась вокруг. Судя по выражениям лиц присутствующих, ничего совсем уж необычного не происходило. Дамы смотрели на нас с Алексеем Александровичем с дежурным любопытством. Никто не схватился за сердце и не грохнулся в обморок. Похоже, тут такие обмены были в порядке вещей.

Мэр выжидательно смотрел на Алексея Александровича. А как на него смотрел Алексей Александрович я не знала, хотя очень бы хотела узнать, но с моего места этого не было видно. Ситуация была нелепой, ужасной, чудовищной. И то, что мой спутник, моя единственная надежда, ужасно пьян, лучше ее точно не делало.

Молчание, которое, как мне показалось, продлилось вечность, на самом деле было не таким уж и долгим – не дольше минуты так уж точно. А потом тишину взорвал гомерический хохот Алексея Александровича. Отсмеявшись, он хлопнул в ладоши и сказал:

– Ну, подколол! Ну, ты вообще! Вернусь домой – всем расскажу. А ведь я почти повёлся! Да ты всех этих пранкеров за пояс заткнешь!

Когда шефу делают комплименты, эти комплименты положено поддерживать. Поэтому вслед за столичным гостем радостно засмеялись и остальные. Да и сам «шутник» растянул губы в улыбке.

– Ну да, если что на пенсии без куска хлеба не останусь, – почти радостно согласился он. – Ну что? – мэр поднял рюмку. – Раньше это был тост за успехи в труде и в личной жизни. Сейчас пьют за секс и бизнес. А я вот что скажу, дорогие соратники: чтоб ОН стоял и деньги были.

Вместо слова «он» Геннадий… как его там… Игоревич употребил другое словечко, позабористее, но я как девушка порядочная повторять его не буду. Дальше веселье шло по накатанной: взлетали вверх рюмки, говорились тосты, чем дальше, тем короче, в конце концов, эволюционировав в обычное «Ну… это!». Алексей Александрович пил со всеми наравне, и я уже начала побаиваться, что еще чуть-чуть – и он сам предложит гадкому мэру махнуться секретаршами. Тем более, что та самая Светка, у которой Алексей Александрович ускользнул практически из-под носа, не просто раздевала его взглядом, а уже давно раздела, слопала живьём и теперь догладывала косточки. Какие взгляды она метала в мою сторону, я даже описывать не буду. Без мэрской лексики это просто-напросто не получится.

Наконец, мэр откинулся на спинку кресла и мирно засопел, периодически всхрапывая. И этим он вовсе не задал тон: несколько его подчиненных уже давно что называется, «упали лицом в салат». Видимо, поняв, что противник нейтрализован, Алексей Александрович встал, покачнулся, чуть не упав (наверняка бы упал, если бы я не подскочила и не подставила свое хрупкое плечо), и пробормотал невнятно:

– Ну я того… этого… вот, короче. Всем всего!

Он сжал кулак, кажется, пытаясь изобразить что-то похожее на крепкую мужскую дружбу, но не удержал: рука упала и безвольно повисла вдоль тела.

– Пойдем, Динка, покажу тебе, где раком зимуют!

Те, кто еще был в состоянии воспринимать искрометный юмор в стиле мэра, загоготали. Видимо, в отсутствие босса плохо шутить позволялось всем, кому ни попадя.

Покачиваясь, мы поднялись по лестнице, преодолели красную дорожку и остановились у двери. Алексей Александрович всей своей тяжестью – как выяснилось, немаленькой – висел у меня на плечах. Но это мне казалось едва ли не лучшим вариантом завершения сегодняшнего вечера. Я представила, что было бы, если бы сейчас рядом со мной был не он, а жирный мэр, который ощупывал бы мои вторичные половые признаки и стремился бы подобраться к первичным…