Мой возлюбленный негодяй - Джоансен Айрис - Страница 12

• Предыдущая
• 12/85
• Следующая

— Уважительная причина. На твоем месте я думал бы так же. Но, уверяю тебя, я не Небров.

— Вы не на моем месте. Вы не можете знать, что я думаю, — Она гневно посмотрела на Джордана. — И откуда мне знать, что вы не такой же? Вам нужно то же, что и ему.

— И что именно?

— Власть. Разве не так?

— Не так. У меня и без того власти больше, чем мне хотелось бы. — Он заметил скользнувшую по ее лицу тень. — Именно это тебя и пугает, так? Ты думаешь, что я воспользуюсь своей властью, чтобы заставить тебя дать мне Джедалар.

— Не сомневаюсь, что вы пустите в ход любое оружие. Мама говорила, что наступит время, когда самые разные люди будут стремиться во что бы то ни стало заполучить его. Вот поэтому я и должна…

— Что? — спросил он, когда она оборвала себя на полуслове.

— Неважно. Это не имеет значения. Прищурившись, он смотрел на нее:

— Полагаю, это имеет огромное значение. Марианна попробовала отвлечь его от своей неудачной оговорки:

— Она была права, да? Вы готовы на все, лишь бы получить его.

Он устало кивнул:

— Да, это правда. — И поменял тему разговора: — Где Алекс?

— Грегор повел его знакомиться с капитаном.

— Вы оба позавтракали?

— Да.

Джордан насмешливо улыбнулся:

— Видишь, как я внимателен? Идеальный опекун двух невинных сироток.

— Я говорила Грегору, что это глупая мысль. Вы совсем не годитесь в опекуны.

— Я согласен — но Грегор непреклонен. Похоже, нам придется повиноваться.

— Почему? — Ей вдруг стало любопытно. — Что для вас Грегор?

— Он мой друг.

— Он говорит, что присматривает за вами.

— Одно время это так и было. Но ведь Грегор за всеми присматривает. Такой у него характер. — Он устремил взгляд на море и вдруг спросил: — Ты играешь в шахматы?

Она озадаченно посмотрела на него:

— Да. Я раньше играла с отцом.

— И прилично?

— Нет, не прилично. Очень хорошо. Он весело рассмеялся:

— Приношу свои извинения. Я не хотел тебя обидеть. Дело в том, что я не люблю играть с новичками.

— Я не новичок. После первого года я всегда обыгрывала папу.

— Будем надеяться, что я играю посильнее, чем твой папа.

— Вы хотите, чтобы я играла с вами в шахматы?

— Поможет провести время. Мы несколько недель будем плыть до Англии, а морские путешествия иногда бывают очень унылыми.

— Играйте с Грегором.

— Грегор отказывается учиться игре в шахматы. он слишком нетерпеливый.

— Мне казалось, вы страдаете тем же недостатком.

— Напротив: я могу быть очень терпелив, если цель того заслуживает, — мягко проговорил он. — И мне кажется, ты будешь хорошим противником. В тебе чувствуется необходимая целеустремленность.

— У меня нет времени на игры. Мне надо присматривать за Алексом.

— Ах да: твой долг по отношению к мужчинам в вашей семье. Полагаю, Грегор рад будет присмотреть за Алексом. — Он снова посмотрел ей в лицо. — Тебя эта идея не привлекает? Представь себе: ты сумеешь изучить мои слабости и недостатки, и, может быть, тебе удастся одержать надо мной верх — хотя бы за шахматной доской.

В ее теперешнем состоянии полной зависимости такая перспектива казалась очень соблазнительной. Любая победа над ним добавила бы ей уверенности в себе.

— Я подумаю.

— Вот и хорошо. — Он улыбнулся. — К тому же это поможет тебе не сойти с ума от скуки. Мне кажется, тебе было бы невыносимо остаться без дела. Придешь ко мне в главную каюту через час?

Джордан прав. Она привыкла работать от зари до зари, и это путешествие станет невыносимо тягостным, если у нее не будет другого занятия, как только смотреть на море.

— Я внушаю тебе опасения, — добавил Джордан, почувствовав, что Марианна колеблется. — Может быть, часы, проведенные вместе, помогут тебе привыкнуть ко мне.

— Привыкнуть и смириться — разные вещи. —

Она нахмурилась. — Если я приду, я не буду отвечать ни на один ваш вопрос.

— Тогда как же мы сможем узнать друг друга поближе?

— Я буду задавать вопросы вам.

— Несколько односторонний контакт.

— Или мы вообще не будем разговаривать.

— Но я такой неглубокий человек, — в глазах Джордана мелькнули веселые искорки, — совершенно не выношу долгого молчания.

Марианна фыркнула. «Неглубокий»! Да, как море под ними: сверху прозрачная синева, а за ней таятся бездны.

— Очень некрасиво. По-моему, ни одна из моих знакомых дам не издавала такого чудовищного звука.

Она озадаченно уставилась на него и увидела в его глазах озорной блеск.

— Вы… меня поддразниваете.

— Ты весьма проницательна. Вообще-то я думал развеселить тебя, но мне это не удалось. Ты никогда не улыбаешься? — Он поднял руку. — Не отвечай. Я буду рассматривать это как еще одно препятствие, которое мне надо преодолеть.

— В последнее время у меня не было повода для улыбок, ваше сиятельство.

На его лице промелькнуло какое-то странное выражение.

— Я это понимаю, но, может быть, уже пора снова начать. — Он помолчал. — Я вижу, ты твердо намерена обращаться ко мне с уважением, приличествующим моему титулу. Это потому, что я стою выше тебя по рождению?

— Вы вовсе не стоите выше меня. Уважение заслуживают, а не дают даром. Что вы сделали для того, чтобы заслужить мое уважение? Вы создали прекрасный витраж? Нарисовали необыкновенную картину?

— В последнее время я этим не занимался. — кротко отозвался он. — Но если ты считаешь меня равным себе, почему бы тебе не обращаться ко мне просто по имени?

Пожалуй, он прав. Он не господин ей, она не служанка. И все же как странно называть его просто Джордан. Язык отказывается повиноваться.

— Джордан, — наконец с усилием выговорила она.

— Гораздо лучше. Между прочим, в этом платье ты просто очаровательна, Марианна.

Очаровательна? Он снова ее поддразнивает? Она посмотрела на свое платье с высокой талией. Наверное. Платье ей великовато, но, даже будь оно впору, корсаж все равно остался бы плоским.

— Вам придется его часто видеть. Это единственное готовое платье, которое Грегору удалось купить в Домаджо.

— Мне оно не надоест. Я всегда любил белый цвет.

— Мой отец тоже любил белый, — рассеянно отозвалась она.

— Правда? Ну, тогда мой вкус явно получил одобрение. — Он повернулся, собираясь уйти. — Хотя меньше всего мне хотелось бы походить на чьего-нибудь отца. Достаточно неприятно и то, что я опекун.

Марианна проводила его взглядом. Несмотря на то, что его последняя фраза была брошена нарочито небрежно, в голосе Джордана прозвучали металлические нотки, и она поняла, что ему тоже не нравится то положение, в которое их поставила ложь Грегора. Не нравится так же сильно, как и ей. Ей следует запомнить эту его маленькую слабость. Таким оружием пренебрегать нельзя — ведь другого у нее пока нет.

Узор на витраже был очень простым: тщательно очерченные нарциссы. Ему явно недоставало уверенности зрелого мастера.

— Ты нашел это в домике? — Зарек Небров посмотрел через витраж на свет, потом бросил его на стол. — Это глупость. Такой примитив не имеет отношения к Окну в Поднебесье. Ты не принес мне ничего! Маркус Костейн запротестовал:

— Я привез вам сведения о девчонке и ее брате.

— Твоим сведениям грош цена. Эти щенки исчезли. Может быть, их уже нет в живых. — Небров шагнул к окну и посмотрел вниз, во внутренний двор. — Если бы мы их поймали сразу! Это заставило бы ту стерву развязать язык.

— В тот вечер вы сильно спешили, — бесстрастно проговорил Костейн.

И был к тому же вне себя от ярости из-за того, что так глупо было разбито Окно в Таленке. Неудачи следовали одна за другой, а тут еще глупая баба уперлась и наотрез отказывалась дать ему нужные сведения. Если бы он не был так разъярен, он увез бы ее с собой и не спеша вытянул из нее все секреты. И никогда не позволил бы этой суке спровоцировать сержанта на убийство прежде, чем она расскажет все, что ему нужно. Ошибка на ошибке. Тот дурень дорого заплатил за свою несдержанность, но это ни на шаг не приблизило Неброва к Джедалару.

• Предыдущая
• 12/85
• Следующая