Опрокинутая реальность - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 41

• Предыдущая
• 41/51
• Следующая

На улице стояла молодая девушка в кожаной мини-юбке, светлой блузке и короткой, до пояса, куртке. На обнаженном пупке виднелись два кольца. На нижней губе было еще одно кольцо. И одна сережка была на левой стороне носа. Мурсаева нахмурилась. Эта страна ей явно не нравилась.

– Идемте, – усмехнулся Дронго, – это свободная страна. Здесь каждый может одеваться как он хочет и вести себя как хочет.

– Иногда мне кажется, что свободы слишком много, – пробормотала она, опираясь на его руку и проходя дальше. Она явно не рассчитала – оделась так, словно шла на вечерний прием. К тому же ее каблуки иногда застревали между камнями, которыми была вымощена мостовая.

– Сюда не заходят такси, – напомнил Дронго, – нам будет лучше пройти и пересидеть где-нибудь, пока не вернется из полиции Сафиев. Интересно, о каком дьяволе он говорил? Может, он действительно сошел с ума?

– Это его совесть мучает, – зло сказала она.

Они свернули за угол, и вдруг она остановилась.

– Там голая женщина, – недоуменно сказала Мурсаева, – посмотрите, на другой стороне улицы в окне стоит голая женщина.

– Вы лучше не смотрите туда, – предложил Дронго, – и вообще не смотрите в ту сторону. Там есть еще два окна.

– Почему, – изумленно спросила она, – разве они не работают по ночам?

– Работают, – улыбнулся Дронго, – почему-то большинство нормальных женщин считают, что мужья должны изменять им только по ночам, когда горят огни и в окнах появляются проститутки. На самом деле большинство измен бывает как раз днем.

– У вас, очевидно, большой опыт, – нервно произнесла Мурсаева, отворачиваясь, – какое падение нравов, – поморщилась она, – я бы не хотела, чтобы мой сын рос в этой стране. Или здесь учился.

– Напрасно вы думаете, что в Англии по-другому, – заметил Дронго, – осторожнее, здесь лужа. В каждой стране может существовать и такой квартал, и свой район Белгравиа, как в Лондоне. Нужно воспитывать сына таким образом, чтобы он не ходил в подобный квартал, а находил себе подружек совсем в другом месте. Хотя я думаю, что каждый мужчина должен пройти через подобные искушения.

– Какая гадость, – поморщилась она. Помолчав, спросила: – И вы тоже?

– Что? – не понял Дронго.

– Вы тоже прошли через это? У вас тоже была эта школа?

– Не совсем, – улыбнулся Дронго, – но вообще-то первые опыты не всегда бывают с целомудренными девушками. Иначе мы ничего не узнаем. Девушки теряют невинность, парни обретают свой первый опыт, часто не так, как хочется их родителям, и даже не так, как они это видят в своих мечтах.

– Не знаю, – призналась она, – я вышла замуж девушкой и не представляла себе, как может быть иначе. В наши времена все было совсем иначе.

– Ничего подобного, – возразил, улыбаясь, Дронго, – в наши времена все было точно так же. Просто с годами нам кажется, что раньше все было иначе. Вы же молодая женщина, вспомните, как вам нравились молодые ребята.

– Мне они до сих пор нравятся, – улыбнулась она, – но это не повод для того, чтобы я лезла голой на витрину. Чего вы смеетесь?

– Представил вас в окне, – ответил, давясь от смеха, Дронго.

Она хотела обидеться, нахмурилась, но, не сдержавшись, тоже прыснула. Они наконец дошли до конца улицы и повернули на другую, более просторную, где не было подобных «витрин». Рядом находились два бара, небольшое кафе.

– Идемте, – предложил Дронго, – нам нужно немного поесть.

– И вы хотите обедать в таком месте? – растерянно спросила она.

– Если вам здесь не нравится, мы просто выпьем кофе и подождем возвращения Сафиева. Но если хотите, я отвезу вас в отель и сам подожду его возвращения.

– Нет, – решительно ответила она, – мы подождем вместе.

Они заказали кофе и сэндвичи, которые принесла миловидная девушка, сложив все на столике перед гостями.

– Вы не впервые в Амстердаме? – спросила Мурсаева.

– Нет, – ответил Дронго, – это одно из самых больших преимуществ моей работы за последние десять лет. Благодаря тому, что я являюсь частным экспертом, я имел возможность объездить весь мир. Самое большое удовольствие в жизни – это книги и путешествия. Если не считать радости общения с новыми людьми. Я побывал на всех континентах, кроме Антарктиды и Австралии. Но надеюсь, рано или поздно смогу побывать и там. Я посетил почти все крупнейшие города, видел уникальные памятники истории. Иногда мне кажется, что моя жизнь чем-то похожа на восточную сказку, настолько насыщенной и невероятной она была.

– Как вы думаете, – вдруг спросила она, – если я пройду и помою руки в туалете? Там не очень грязно?

– Вы можете проверить, – предложил Дронго, – если хотите, я вас провожу.

– Спасибо, – улыбнулась она, – моего английского хватит, чтобы не заблудиться.

Она вышла, а он заказал себе еще кофе и сэндвичи. Когда она вернулась, он успел съесть вторую порцию сэндвичей и выяснить, что в этом кафе могут подать неплохой цейлонский чай.

Дронго взглянул на часы. Сафиев уже должен был вернуться. Очевидно, Брюлей был прав, когда говорил, что Сафиев обязан отмечаться в полиции.

Они вышли из кафе. Накрапывал мелкий дождь, и Дронго пожалел, что не взял с собой зонтика. В холле отеля опять никого не было. Видимо, женщине, которая выполняла роль портье, было совсем неинтересно все время находиться у стойки. В таких небольших отелях обычно не работают нанятые портье, а у стойки стоят либо хозяйки отелей, либо их доверенные лица.

Дронго снова постучал костяшками пальцев, но на этот раз никто к ним не вышел. Дронго постучал сильнее. И тут они увидели, как сверху, с лестницы спускается невысокий худой мужчина с запавшими глазами. На шее у него был шарф, и он все время кашлял. Спустившись вниз, он недоуменно взглянул на гостей. Они явно не походили на постояльцев подобного отеля.

– Что вам нужно? – спросил, кашляя, неизвестный. – Вы хотите снять номер?

– Нет, – ответил Дронго, – мы сегодня уже разговаривали с одной миссис, которая здесь была.

– Да, – кивнул, кашляя, неизвестный, – это наша хозяйка. Она ушла, но скоро вернется. Что вам нужно?

– У вас в отеле должен остановиться господин Сафиев, – сказал Дронго.

– У нас такого нет, – ответил мужчина, затягивая свой шарф на шее.

– Проверьте, – попросил Дронго, – он обязательно должен быть в вашем журнале регистраций.

– Сейчас посмотрю, – этот тип долго искал журнал, наконец раскрыл его, долго искал фамилию «Сафиев». И наконец нашел фамилию, записанную как «Seafeev».

– Если это и есть ваш Сафиев, – наконец сказал дежурный, – то он живет в шестом номере, на втором этаже.

– Ясно, – сказал Дронго, – я сейчас поднимусь к нему и приведу его сюда. Подождите меня здесь, – попросил он свою спутницу.

– Я поднимусь с вами, – предложил дежурный.

– Не нужно, – Дронго поспешил наверх. В темном коридоре в нос ударил запах человеческого пота, пыли. Четвертый номер. Оттуда слышались смех и радостное воркование. Пятый номер. Звуки работающего телевизора. Шестой номер. На дверях стоит «шестерка». Дронго осторожно постучал в дверь. Никто не ответил.

Дронго постучал сильнее. Никто не ответил. Он начал стучать изо всех сил. Снова молчание.

– Зачем вы так стучите? – спросил появившийся у него за спиной дежурный. Он продолжал кашлять. – У меня есть ключ, – сообщил он, – запасной ключ.

– Открывайте дверь, – Дронго с трудом себя сдерживал.

– Я его не принес, – дежурный повернулся и пошел за запасным ключом. Дронго раздраженно посмотрел вслед дежурному и со всего размаха бросился на дверь. Замок сломался, и дверь раскрылась. Дронго едва не упал. Первое, что он увидел, – кровать. На ней лежал заросший молодой мужчина. На лице у него было выражение крайнего ужаса. Из груди торчал нож.

– Нет, – прошептал Дронго, – этого не может быть.

Он подошел к кровати, на которой лежал убитый. Рубашка еще мокрая. Значит, все произошло совсем недавно, минут тридцать-сорок назад.

• Предыдущая
• 41/51
• Следующая