Опрокинутая реальность - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 18

• Предыдущая
• 18/51
• Следующая

Когда его руководителем назначили парня, который ни одного дня не работал в милиции, а был известен только своими «демократическими убеждениями», Савичев не выдержал. Он написал заявление и ушел из милиции в службу безопасности Северной нефтяной компании. Но и там оказалось не лучше. Разворовывание государственных энергоресурсов шло в таких масштабах, что Савичев ужаснулся.

Он и здесь собирался подать заявление, но дома сидели нигде не работающая жена и двое детей. Поэтому Савичев скрепя сердце в первый раз в жизни взял взятку. Это оказалось легко и просто. Нужно было только плюнуть на все прежние понятия. Задушить в себе остатки совести и жить как все остальные. Вторую взятку он брал уже более спокойно. Деньги не жгли ему руки. А потом научился и вымогать взятки. Через некоторое время ему предложили вернуться в милицию. Вице-губернатор Мясников предложил ему должность заместителя начальника уголовного розыска области. И сразу Савичев получил звание подполковника. А еще через год стал полковником и уже заместителем начальника всей областной милиции. Он располнел, раздобрел, стал пить, превратился в малоподвижного человека. Иногда пошаливало сердце. Зато теперь он мог не думать о хлебе насущном. Деньги, которые платили ему Мясников и компания, в сто, нет в тысячу раз превышали его официальную зарплату. Но иногда, когда сердце болело немного сильнее или когда он бывал сильно пьян, в глазах сквозила тоска. Тогда он зверел, и все сослуживцы знали, что в таком состоянии он ни с кем не разговаривает и к нему лучше не подходить.

– Самым умным себя считаешь? – спросил полковник, тяжело дыша, когда его сотрудники вышли из кабинета. – Чего ты ваньку валяешь? Приехал к нам и решил себя показать. Паспорт у него дипломатический. Я тебя в тайге выброшу без паспорта, ты у меня год до жилья добираться будешь.

– Вы знаете, почему у англичан нет хамов? – вдруг спросил Дронго.

– Чего? – удивился Савичев.

– Они не умеют переходить с «вы» на «ты». «Ты» у них вообще нет. У них и королеву, и собственную жену, и даже проститутку нужно называть на «вы».

– Ну и что? – подозрительно спросил полковник. – Чего ты этим хочешь сказать?

– Ничего. Поэтому у них и нет хамов. Они не могут переходить на «ты».

Даже Мясников усмехнулся. А полковник побагровел, ударил кулаком по столу.

– Ты у меня не шути, – заорал он, – я тебя быстро «поставлю». Ты у меня будешь как паинька.

– Подожди, Федор, – прервал его Мясников, – он пленку принес. Магнитофон у него. И там мой разговор записан с Гавриловым. Я этому кретину сколько раз говорил, чтобы был осторожным.

– Где пленка? – нахмурился Савичев, поворачиваясь к Дронго.

– В кармане, – невозмутимо ответил Дронго, – но это вам ничего не даст. Копию пленки я отправил со своим помощником в Москву. Поэтому весь этот спектакль с «колонией, взяткой, тайгой» на меня мало действует. Снимите с меня наручники и постарайтесь спокойно отвечать на мои вопросы.

Полковник взглянул на Мясникова.

– Он в аэропорт ездил, – сообщил Савичев, – напарника своего провожал. Самолет два часа назад улетел. Он еще в Москву не прилетел.

Вице-губернатор взглянул на своего собеседника и понимающе кивнул головой. Затем посмотрел на Дронго и скривил губы в усмешке.

– Дурак ты, – издевательски сказал он, – дурак, если решил с нами связаться.

– Вера, – приказал он своему секретарю, – соедини меня с начальником аэропорта.

И, торжествующе глядя на Дронго, поднял трубку.

– Это Алексей Алексеевич говорит. Здравствуй. У тебя когда последний самолет на Москву вылетел? Примерно два часа назад. Значит, пока еще до Москвы не долетел? Очень хорошо. Передай ему по рации, чтобы повернул назад. Да, да, чтобы вернулся назад. Тут одно важное дело возникло. Оказывается, не те документы послали в Москву, какие нужно было. Поэтому надо вернуть самолет. Я тебе говорю, надо.

Очевидно, начальник аэропорта спрашивал, как он сможет объяснить подобное изменение курса.

– Как хочешь, так и объясни, – разозлился Мясников, – скажи, что в самолете бомба была. Или еще что-нибудь. Немедленно разворачивай. Чтобы самолет вернули в аэропорт. Федор Савичев сам к тебе приедет и все объяснит. Да, полковник Савичев. Я же говорю, что очень важное дело.

Он положил трубку и почти весело взглянул на невозмутимо сидевшего Дронго.

– Вот и все, – улыбнулся он, – через два часа копия твоей записи будет у нас. А потом можешь рассказывать все, что тебе нравится. Никто тебе не поверит. Это еще в том случае, если мы захотим тебя отпустить.

– Зачем его нам держать, – вставил полковник. – Сейчас медицина хорошая. Один укол сделаем, и у него память начисто отшибет. Даже имя свое забудет.

– Слушайте, полковник, ну не считайте меня таким наивным, – неожиданно сказал Дронго, – у вас в госпиталях МВД на раненых офицеров лекарств и уколов не хватает. Откуда у вас такие уколы для задержанных?

– Ты посмотри, как он разговаривает, – снова разозлился Мясников, – ладно, Федор, он мне надоел. Забирай его с собой и скажи, чтобы твои ребята не очень старались. По лицу пусть не бьют. Но поучить нужно. Чтобы больше к нам не ездил.

– А мне северный климат нравится, – усмехнулся Дронго, – воздух сухой, хороший. И скоро тепло у вас будет.

– Блефуешь, – покачал головой Мясников, – героя из себя строишь? Ты ведь уже понял, что все кончено. Ты проиграл, никакой пленки в Москве не будет. Мы и твоего напарника заберем.

– Пошли, – поднялся полковник со стула, – поговорим у меня.

Дронго продолжал неподвижно сидеть на стуле.

– Он уже обделался, – грубо произнес Савичев, – пошли, говорю.

– Мало того, что вы хам, – сказал Дронго, – вы еще и дурак, полковник.

– Что? – Савичев сжал кулаки.

– Пленка уже в Москве, – сказал Дронго, обращаясь к вице-губернатору, – позвоните в аэропорт и отмените ваше дурацкое распоряжение. Неужели вы думаете, что я такой наивный человек и не мог предусмотреть ваших действий?

Мясников вскочил со своего места. Он был гораздо ниже ростом обоих мужчин, находившихся в его кабинете.

– Он врет, – сказал полковник, – мы следили за ним весь день. Он ни с кем не встречался и никому ничего не отдавал. А в аэропорт они поехали вместе. Если даже пленка у другого человека, все равно он в самолете. Другие два самолета были сегодня утром.

– Ну конечно, – Мясников подбежал к Дронго, – хочешь выиграть время? Боишься в милицию ехать? Ничего, там с тобой быстро разберутся. Взяточник ты, взятку мне предлагал, – неожиданно закричал он.

– Идем, – шагнул к Дронго полковник, – или позвать ребят, чтобы тебя за шиворот тащили?

– Ваши ребята такие же придурки, как и их руководитель, – продолжал спокойно Дронго, – лучше позовите их и спросите, где я был, до того как поехать в аэропорт. Я отправился в вашу компанию, которая работает с Интернетом, и через компьютер отослал запись беседы в Москву. Через Интернет. Она уже давно там, в Москве.

Мясников замер на месте. Обернулся на полковника. Нахмурился. Савичев ошеломленно раскрыл рот, пытаясь что-то сказать. И, ничего не сказав, повернулся, выбежал из кабинета. Мясников медленно прошел к своему креслу, опустился в него. Это был сильный удар. Прошла минута, вторая, третья. Дронго с интересом следил за хозяином кабинета, который старался не смотреть ему в глаза. Они ни о чем не говорили. Оба ждали, чем кончится разговор полковника с его подчиненными. Говорить было бессмысленно, пока не вернется Савичев. Если Дронго сказал правду, это сразу меняло ситуацию. А если соврал, значит, прибегнул к своему последнему шансу.

Наконец двери открылись, и в кабинет вошел Савичев. Он сильно покраснел, задыхался. Верхняя пуговица рубашки была расстегнута. Мясников взглянул на него и спросил, уже заранее зная ответ:

– Это правда?

– Сволочи, – прошипел Савичев, усаживаясь на стол, – они даже не думали, что через Интернет можно отправлять и звуковые сообщения. Они даже этого не знали...

• Предыдущая
• 18/51
• Следующая