Без права на тебя (СИ) - Руднева Ксения Игоревна - Страница 8

– Спасибо, – наконец отмирает он, перекладывает гитару на колени и забирает торт. Недолго рассматривает сквозь прозрачную крышку. – Торт – это здорово, я действительно рисковал в этом году остаться без него. Еще раз спасибо, – сосед улыбается, но как-то натужно.

– Это еще не все, – признаюсь виновато, дарить вторую часть подарка уже не хочется.

Из-за своей инициативы чувствую себя скверно. Не так я представляла сегодняшнее поздравление. Странная реакция Кира заставляет думать, что только что я по недомыслию переступила невидимую черту. Без спроса залезла к своему кумиру в душу, натоптала там, куда не звали. Как будто только сейчас увидела огромную сияющую табличку с надписью «ЗАКРЫТО!»

Делать нечего, и я протягиваю блестящий пакетик. Кирилл оставляет коробку с тортом рядом с собой и забирает подарок. Вытаскивает наружу набор из двух медиаторов с надписью «Music is life», какое-то время разглядывает, а я чувствую такую неуверенность и почему-то уязвимость, что неосознанно обнимаю себя за плечи.

– Вау! – искренне выдыхает Кир, и гора, все это время давившая на плечи, растворяется под легким дуновением этих звуков. Я чувствую, как щеки покрывает румянец, и прикладываю к ним ладони, заодно унимая дрожь в пальцах. – Спасибо, – сосед поднимает на меня взгляд, и в нем я вижу самую настоящую признательность. Похоже, в отличие от торта, с этой частью подарка я попала в яблочко. – Эпоксидные, да?

– Не знаю, – тихо признаюсь. – На них отзывы были хорошие, и надпись мне понравилась. Я, наверное, зря все это? Не стоило навязываться…

Вместо ответа он берет один из медиаторов и начинает с его помощью играть, но так легко и открыто, что я без труда улавливаю в этом ответ на свой вопрос – нет, не зря. Этим вечером песни не рвут душу. В них нет печальных строк, не звучит в каждом аккорде безнадега. Мы поем про себя, про надежду и про то, что все у нас непременно наладится, нужно лишь время.

Ровно в двенадцать я заставляю Кирилла сыграть мелодию Happy birthday to you, а сама пою. Мой одинокий голос слабый и дрожит, но, когда к нему присоединяется мужской, набирает уверенность и силу. После мы расходимся по домам – на утро обоим вставать на работу.

Пятница проходит веселее. Я летаю по залу, окрыленная предвкушением выходных, а песни Кирилла, кажется, до сих пор звучат в голове, посылая тепло в самый центр грудной клетки. А к вечеру в кафе набивается столько народа, что мне и присесть некогда. К концу смены я обнаруживаю три сотни сообщений в беседе, посвященной поездке, и диву даюсь активности новых приятелей. Пишу, что все честно прочла, и обещаю быть готовой к девяти утра. Все продукты закупают парни, так что мне остается только собрать личные вещи.

Несмотря на ранний час, солнце уже припекает, вкусно пахнет цветами. Любопытный воробей нашел что-то на асфальте возле бордюра и пытается это склевать, не замечая рыжего местного пройдоху, кота Ваську, что наблюдает за ним из-за дерева. Птицы щебечут на своих языках, поют с такой интенсивностью, будто до этого слишком долгое время были вынуждены молчать. И гомон этот чествует лучшее время года – лето.

Я сижу на скамейке возле подъезда, рядом полностью набитый рюкзак и сумка вдобавок. Кажется, я немного перестаралась, но, как говорится, лучше уж перебдеть, чем страдать от отсутствия чего-то важного. И конечно же я никак не могу отделаться от противного ощущения, что что-то забыла.

Металлическая дверь подъезда открывается, и я вижу Кирилла. В одной руке он тащит сумку с палаткой, в другой – спортивную сумку, а на его широкой спине висит огромный рюкзак с прицепленной к нему скрученной пенкой.

– Ого, – оцениваю я. – Чувствую себя сопливой дилетанткой по сравнению с тобой.

– Большой опыт не скрыть, – сосед играет бровями, и я заливаюсь смехом. Вчерашней неловкости, возникшей между нами из-за торта, и в помине нет. Не могу передать, как я счастлива по этому поводу.

Через несколько минут нас забирают Матвей с Милой. Мы грузимся в машину, и в ветерке, что залетает в салон сквозь открытые окна, я чувствую обещание праздника. Я как пятиклашка, которому посулили поездку в Диснейленд – никак не могу перестать улыбаться.

– Еще в гараж надо заехать, – оборачивается Матвей. – Столик со стульями возьмем, – и я снова поражаюсь размаху предстоящего отдыха.

С остальными встречаемся уже на трассе на ближайшей заправке. Мы затариваемся вкусняшками, а Леха берет для меня еще кофе и хот-дог, когда видит, как я залипаю на плакат с аппетитной рекламой. Мне немного неловко, но отказываться сил нет, слишком уж хрустящей и свежей выглядит булочка и слишком уж заманчиво пахнет торчащая из нее сосиска.

Два часа дороги пролетают незаметно. Мы шутим, слушаем радио и машем друг другу в окна. Парни забавляются тем, что показывают неприличные знаки. Я с любопытством осматриваю окрестности, деревни, мимо которых мы проезжаем. Жизнь там совсем не такая, как я привыкла, и заметить это можно по мелочам. По непременным спутниковым «тарелкам», висящим почти на каждом доме, по крашенным резным наличникам, по свеженьким столбам с почтовыми ящиками…

По пути к озеру мы заезжаем в одну деревню и покупаем у местных куриные яйца.

– Яичница с утра на природе – самое то! – с видом знатока заявляет Леха, а я уже хочу ее попробовать.

Понимаю, как сильно на самом деле благодарна этим людям за то, что не просто, сами того не зная, возвращают меня к жизни, а каждый раз открывают для меня что-то новое. Как фокусники вытаскивают из шляпы очередное обыкновенное чудо.

На самом берегу озера мы ставим лагерь. Оно такое огромное, что соседей у нас практически нет. Серебристая гладь уходит далеко вперед так, что противоположный берег скрывается в сизом тумане. Все занимаются делом, и только я стою в стороне, не зная, куда себя приложить. К счастью, вскоре активный Леха припахивает меня и заставляет вставлять дуги в полотно палатки, а я и рада стараться. Палатку я ни разу в жизни не ставила, так что даже такая рутина вызывает неподдельный интерес. Да и работа несложная, справится даже младенец.

Потом при помощи насоса-лягушки я накачиваю надувной матрас, на котором нам с Юлькой и Олесей предстоит спать ночью. Кирилл уже возится с мангалом, Матвей обустраивает стол, Леха таскает какие-то вещи, а девчонки достают продукты. Из портативной колонки уже звучит негромкая ритмичная музыка.

Не проходит и получаса, как все у нас готово. Пока Леха с Кириллом занимаются шашлыком, мы успеваем искупаться. Аромат поджаривающегося мяса приятно щекочет ноздри, а мы ударяемся пластиковыми стаканчиками.

– С Днем рождения, Кирюха! – кричит Сема, и остальные подхватывают:

– Поздравляем! Ура! С Днем рождения, брат!

Мы снова купаемся, играем в волейбол, загораем, едим шашлыки и конечно же поздравляем именинника.

– Эх, жалко сегодня без торта, – сетует вдруг Леха, а я вся вдруг подбираюсь.

– Да, – поддерживает Семен. – Катюха каждый год такие шедевры тебе пекла, ни один магазинный с ее не сравнится.

– Давайте за то, чтобы в следующем году поесть ее торт! – Мила протягивает стаканчик, и все молча берут свои.

В этом тосте больше, чем тоска по сладкому, в нем – скорбь, поддержка друзей, желание, чтобы маленький человек победил смертельную болезнь, а все наконец вернулось на круги своя. Я пью вместе со всеми, но после ухожу купаться. Самобичевание – мое все. Стыд заливает с головой – могла ли я придумать что-то хуже, чем подарить Кириллу дурацкий торт? Теперь стала понятна его реакция тогда на балконе. Лучше бы мне и правда не дарить ему ничего. Захотела отблагодарить человека, сделать ему приятное, а получилось, что невольно со всего маху сыпанула соли на кровоточащую рану… Я улучаю момент и подхожу к Киру.

– Прости за торт, – шепчу покаянно. – Я не знала про вашу традицию и не хотела тебя обидеть. По-дурацки все получилось…

– Да брось, – он легко обнимает меня и прижимает к себе. – Торт был вкусный, я с удовольствием его съел, зато не пришлось ни с кем делиться. Как тебе тут? Не жалеешь, что поехала с нами? – Кирилл переводит тему, и я не настаиваю, следуя нашему негласному правилу: не лезть друг к другу в душу.