Девяностые приближаются (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 4

– Да всё нормально, – ответил я. – Просто котёнок требует ответственности, а я ещё безответственный.

– Ты самый надежный парень в общаге, – Ленка поцеловала меня в ухо и пошла довольная.

После занятий – тренировка. Как сказать тренеру, что не хочу ехать на сборы, а хочу поехать за границу по комсомольской части я ещё не решил. Но и дольше откладывать разговор нельзя. На меня же рассчитывают! Решил поговорить после тренировки с Игорем Леонидовичем, но тот подошёл ко мне сам, и вид у него был… если не побитой собаки, то насквозь виноватой.

– Толя, поговорить надо, – обратился он ко мне.

Молчу, жду.

– Ты отличный боксёр и у тебя может быть хорошее будущее, есть акцентированный удар, не боишься драться, наработаны связки, хорошо двигаешься и видишь ринг.

Снова пауза, снова жду. Пауза затягивается. Он чего – издевается?

– Я пойду тогда? – не удержался и потроллил его.

– Погоди. Не знаю, как сказать, в общем, не едешь ты на сборы в сборную республики. Пришла бумага с отказом, да и звонил я. Это ничего не значит! Хуже ты не стал, там решили, есть кандидаты перспективнее, – поник головой тренер.

Бинго! Сейчас только не заулыбаться. Как удачно само разрешилось!

– Игорь Леонидович, я в себя и вас верю. А сборников этих липовых на чемпионате России пощупаю! – утешаю мужика я.

– Чемпионат РСФСР, – с облегчением поправляет меня тренер.

Иду домой и радуюсь, как легко разобрался с проблемой. На самом деле я совсем не уверен, что ребята, которые поедут вместо меня, мне уступают. Но сказать иное – значит выбиться из образа малолетнего максималиста.

С олимпиадами пока непонятно, сроки их не утверждены. Зато всё хорошо с Венгрией, даже разрешение отца есть. Вот кто удивился, так это он. Бабуля в Венгрии бывала, году так в сорок четвертом, но не по путевке, и не в гостях.

История с котёнком получила продолжение на следующий день.

– Анатолий, тут такое дело, – остановила меня утром перед занятиями Елизавета Андреевна. – Муж сильно против котенка, у него там аллергия с детства.

– Наигрались, да? – притворно нахмурился я.

А затем знатно потроллил её за то, что она захотела вернуть котёнка. Стыдил с чувством и расстановкой. Мол, нельзя так с живым существом, и мы в ответе за тех, кого приручили, и что котенок не виноват, что вы замужем, он к вам уже привык и полюбил. Смотрю, стоит, чуть не рыдает. Жалко стало. Так котёнок, переночевав одну ночь в гостях, вернулся ко мне. Благо, я лоток ещё не выкинул.

Глава 4

Думаете, котенка мне оставили просто так? Да нифига. Всячески Ленка подчеркивает значимость подарка в виде этого подкидыша. Было бы на что там смотреть – маленький, тощий и смешной после помывки. Я догадался помыть его, а сразу не помыл, хотя может училка его мыла, уж подозрительно он чистый был. Он кстати уже и не просто котенок, а «Барсик», имя, разумеется, не я придумал. Весь день ко мне приходили девочки с разных курсов погладить киску. Терплю, но сил моих уже не хватает. Решаю привлечь в союзники Анну Дмитриевну.

– Я тут котёнка нечаянно завел, знаю, что в общежитии нельзя, но как комсомолец не сознаться не могу! Куда мне его теперь деть? – с надеждой спросил у неё я.

– Толя, я на дурочку похожа? Сознаться он хочет. Когда ты вообще сознавался в чём-то? Чем тебе малыш не угодил? – сразу раскусила мои уловки замдиректора.

– Он гадит, а убирать мне, – высказал главную причину я, ибо против нашествия девушек я сильно против не был.

– Научится! – беспечно махнула рукой мудрая женщина.

– Да не люблю я котов, – честно говорю я.

– Ладно, после нового года поеду к родителям в гости, постараюсь его пристроить, а пока временно пусть у тебя живет. Если кому и можно его доверить, то тебе. Ты – человек ответственный.

Обломавшись с админресурсом, пишу листок с приёмными часами нам на дверь.

Кормить котёнка запрещено!

Гладить можно с пяти до семи каждый второй вторник месяца!

Пусть попробуют теперь. Идём на тренировку и к пяти уже возвращаемся домой. Нас ожидают шесть девушек около двери. Бейбут оживился, а я тыкаю на объяву:

– Каждый второй вторник! Читать умеете?

– Сегодня и есть второй вторник декабря, – недоуменно сказала белобрысая Наташка с третьего курса.

Точно, сегодня одиннадцатое же! Совпадение.

– Заходите, только не кормить его! Он маленький ещё вашу еду кушать. По две штуки заходим. Кто первый пришёл, у вас пять минут. Бочарина, ты сдурела его конфетами кормить? Обувь снимайте, мы тут моем полы, – бессильно бушевал я.

Самое фиговое, что мой листок игнорировали, и посещения были и после ужина, и все с едой тащатся. Стоило мне в душ уйти, котёнка закормили, Бейбут моей стойкости не имеет к женским чарам.

– Прикольно же! Я котят люблю, а ещё и девочки постоянно ходят, – недоумевал по поводу моей злобности он.

Но котейка был меньшей моей проблемой в общаге. Гораздо хуже было то, что я поссорился с нашим комсоргом Пашей. Не смог он мне простить поездки за рубеж, причем официально об этом ещё никто не говорил, а он уже был в курсе. И такая злоба местами в нём прорывалась, разумеется, он её никак старался не показывать, зато подставлял меня постоянно. Вот сейчас, например, он мне дал комсомольское поручение по сбору взносов. Вроде ничего особенного. Засада выяснилась, когда я глянул список должников, там суммы у некоторых по пять рублей! Это они сколько не платили? Рубль там ещё за пару месяцев можно вытребовать, а вот пятеру – попробуй выскреби. А ещё комсомольская школа! Хорошо хоть таких не особенно много было, в основном, все платили. А что делать? Платить самому? Бить? А там и девочки присутствуют среди должников. Даю задание Аркаше – пропесочить в картинках несознательных. Повешу на доске школы. Картинки, не должников, конечно.

В четверг едем с ребятами из секции на проверку наших растущих организмов. Что-то вроде профосмотра или диспансеризации. Ударил уже крепкий мороз, двадцать пять градусов, автобуса долго не было и польза от этого мероприятия сомнительна, а вот вред возможен. Простынем ещё, мне тяжелее других, я ведь с юга. На прошлой неделе звонил бабуле, и понял, по тому с какой неохотой её позвали – этот канал связи закрыт. Зинку уже запросто не попросишь, она замужем и на сносях, и моё общество, очевидно, признано нежелательным.

Повезли нас недалеко, но сам осмотр не был формальностью – сделали экг, проверили зрение, флюорографию, ухогорлонос нас посмотрел. Я выяснил, что у меня стало падать зрение, а у Бейбута низкое давление. Короче, все уехали, а нас оставили, мне закапали в глаза лекарство, и будут проверять глазное дно, а Бейбута ещё какой-то врач посмотрит. Путем допроса выяснили, что с давлением у Бейбута нормально все-таки, а меня отправили в глазной центр с утра. В Красноярске, оказывается, недавно открылась мощная офтальмологическая больница. Утром вместо занятий я в этой семиэтажке. Принимает женщина, мне так же капают лекарство, причём капает девица в таком коротком халате, что невольно смотришь только на её ноги, ещё и на каблуках. Сижу, кошусь на девицу. Настолько разнузданно сексуально одетых женщин я давно не видел. Да с прошлой жизни. Проверили на каком-то приборе, вердикт меня утешил. Здоров. Оказывается, у меня подозревали отслоение сетчатки, ведь бокс – это опасная штука. Собираюсь домой, раскладывая по карманам заключения специалистов, и слышу шум в кабинете без таблички, затем глухое злое бормотание и писк. Насторожившись, решаю проверить, открываю и вижу в подсобке эту секс-бомбу, прижатую к стене мощным мужиком уголовной внешности, но это не самое страшное. В руках у дяди ножницы. Ножницы – это плохо. Ножницы – это опасно. И возможно вернее будет захлопнуть дверь и звать на помощь, но молодые гормоны кидают меня в бой. Сама комната представляла собой подсобку уборщицы или медсестры. Хватаю левой рукой, стоящую у стены швабру, и резко бью двинувшегося на меня мужика в лицо. Тот на инстинктах закрывает лицо рукой с ножницами, и у меня появилось мгновение для удара правой. Правая не подвела, чувак отлетел к стене и, ударившись об неё башкой, резко сник.