Девяностые приближаются (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 24

Остался бы в Новочеркаске, никаких Венгрий, зато жизнь знакомая, и дом рядом. Не пропал бы.

– Тогда пусть первым выступает Анатолий Штыба, – услышал я Светин голос, с трудом выныривая обратно в реал.

«Это с какого перепугу! Я последний!» – кубатурю, не понимая, в чем причина того, что начали с конца списка.

– Ну, Анатолий! Смелее, – улыбается Света. – Раз Инара забыла свой доклад в санатории, то надо её заменить, не дергать же из середины списка человека.

С обидой смотрю на Инару, и понимаю, что Света тупо выбрала на замену единственного уже знакомого ей человека – меня. Сучка холёная эта латышка, врет же, что забыла, вижу по глазам, и сисек у неё нет! И имя странное – Инара. Можно упереться и требовать, чтобы начинал второй по списку, но не хочу портить реноме Светы ещё раз. Что ж я за мужик такой буду, девочек обижать, ей вон и так непросто, вижу – волнуется. Только полгода как вуз закончила, может вообще это её первое серьёзное поручение. Да и Инара вполне симпатичная девушка.

– Светлана, можно вас попросить кадры перематывать по моей просьбе, а я буду у экрана стоять? – прошу нашего командира.

– Конечно, – кивает головой она.

Выхожу, вставляю плёнку в фильмоскоп сверху, настраиваю экран и бодро начинаю доклад. Вижу, люди если не в шоке, то удивлены – вышел школьник и уверенно так отбарабанил доклад, не мямлил, слова не жевал, в пол не смотрел. Смотрел я исключительно на сиськи Инары или в глаза своим коллегам. Инара даже сама пару раз бросила взгляд на свою блузку – не выросло ли у неё там чего. А не фиг подставлять.

Уф, вроде всё хорошо, нигде не сбился, да было бы и странно, я ведь имел опыт защиты своих докладов и презентаций на прежней работе, и если уж и там не терялся, то перед молодёжью тем более стыдно. А вот не прав я! Я защищал свои презентации перед людьми бизнеса, а тут молодёжь, ещё чувствующая своё превосходство над малолеткой, вроде меня.

– Задаём вопросы! – попросила радостная Света, возвращаясь за свой стол.

– Скааажиттте! А почемууу вы лысый? Эттто такая мода? – задала вопрос Инара.

«Бляха-муха, не понравился её мой взор. Штыба, ты чего с детьми воевать решил»? – злюсь на себя.

Тем не менее, начинаю рассказ про свою ошибку в выборе заведения и стрижку в учебной парикмахерской ПТУ.

«Не так! Не так! Не так! Эх!!!!!», – на этом моменте засмеялись все, в том числе и Инара.

Мне и самому сейчас смешно, и голос малолетней помощницы малолетней парикмахерши до сих пор стоит в ушах. Дальше всё было просто, меня, если не приняли за своего, то посчитали забавным малым, а Инара даже многозначительно посмотрела на меня, обведя взором с ног до головы. За мою инициативу проголосовали единогласно!

На удивление ребята отнеслись дальше к нашей совместной работе серьёзно. Обсуждали, спорили, ругались даже. Видно, что у каждого есть желание свою инициативу продвинуть. А это, скорее всего, по причине того, что Света, после моего доклада, ещё выдала сюрприз. Зачитала регламент, он и у нас на столе лежал. Был там пункт и про правило отбора инициатив, правда, как абзац в тексте, поэтому его и не прочитал никто, а может, времени мало до начала мероприятия было. Регламент кардинально изменил отношение к вопросам. Рекомендуют только те проекты, которые поддержали единогласно, и ещё двадцать пять проектов, набравших больше всего голосов среди всех секций. Вопросы сразу стали злые, и если ара, читавший доклад ещё проскочил, набрав двадцать голосов «за» и два «против», то далее ситуация стала совершенно другой. Почему двадцать два голоса? Сам за себя не голосуешь, а Света, как наш командир, тоже имела право голоса.

За армянином выступала девушка с редкой фамилией – Гадинова Оля, ударение у неё на второй слог, а Света прочитала с ударением на первый, впрочем, она тут же извинилась, народ же успел тихонько похихикать. Выступила она вполне прилично, а ей отдали всего восемь голосов! За ней также завалили и Данилову Иру! Девять голосов, причём Оля в слезах голосовала «против».

Иванова, тоже Ира, получила двенадцать голосов «за», что восприняла даже с радостью.

На меня уже посматривали без симпатии, а кое-кто и со злостью.

«Так и решат ещё переголосовать», – беспокоюсь про себя я. И плевать, что не по регламенту. Или морду набьют. Надо брать ситуацию в свои руки.

Встаю и решительно иду к доске. Попутно оттираю здорового мужика с такой колхозной мордой, что невольно возник вопрос, а не перепутал ли он секции? Он точно по культуре инициативу озвучит, может ему на сельское хозяйство нужно? И фамилия у него – Кузнецов.

– Прошу внимания. Света, у меня есть вопрос и предложение.

– Слышь, ты отскочил уже, отойди, – басит колхозник.

– Но голосовать-то я могу, и вопросы задавать? – смотрю на парня папиным взглядом.

Не знаю, что сработало страх или нежелание получить от меня голос против, но Кузнецов стушевался и промямлил, отведя взор:

– Так я ещё не доложил, потом бы и спросил.

Хмыкаю и, набрав воздуха, начинаю речь.

– Вопрос по регламенту. Cейчас прочитал и понял, что наша секция находится в проигрышной ситуации заранее. В регламенте написано: – «а также двадцать пять человек, набравших наибольшее количество голосов «за» » .

– Ну, – опять лезет под руку Кузнецов. – А как надо?

– А надо – набравших наиболее высокий процент голосов! – победно говорю я.

Даю всем время осмыслить и продолжаю.

– И реально же, нас меньше чем других, и, даже набрав двадцать один голос, наш комсомолец может не получить одобрения форума, ведь в других секциях больше народу. Тридцать восемь, тридцать два и двадцать девять человек в других командах. А нас двадцать два! Мы заранее в проигрыше!

Пауза. И взрыв голосов с комментариями, полностью поддерживающих мою точку зрения.

– Процент надо, процент! – басит под ухом кузнец.

На меня снова стали смотреть с симпатией.

– А ты прав, – почитав листок, сказала Светлана. – Молодец какой! Я сегодня вечером после докладов доложу в штаб форума про эту несправедливость.

– Светлана, надо сейчас решать вопрос, вечером уже может быть поздно, где у вас штаб? – возражаю я.

– Но у нас сейчас доклады, потом обед, потом доклады опять и посиделки, – растерянно говорит командирша.

– Доклады отложим! Смысл нам сейчас выпрыгивать из штанов, если у нас изначально шансов нет. Зачем эти доклады? – не принимаю её аргументов.

Секция на моей стороне, а Инара, видя, как я опять посмотрел на неё, еле заметно с улыбкой мне кивнула. Это она меня клеит сейчас? Килька прибалтийская! Ещё и без титек.

«Двадцать лет, а титек нет, это-ж некрасиво», – вылезла из памяти гнусавая строчка из какой-то песни будущего.

– Штыба! Пойдём вместе! – правильно построила фразу решительная Света.

Опять любуюсь попой Светы, на что она, не оборачиваясь ко мне, сказала:

– Ты мне на юбке дырку сейчас прожжёшь! Я почти замужем.

– Почти – не считается, – на автомате ответил я.

– Считай, я уже замужем, – Света соизволила повернуться ко мне с улыбкой.

– Левак укрепляет брак! – продолжал подкаты я как опытный ловелас по привычке, ведь не хочу её так сильно.

– Ну-ну, – не оборачиваясь, отреагировала девушка.

– И потом, я неплохо рисую, и сейчас любуюсь вами как человек искусства! Я один живу в номере, могу вас нарисовать сегодня вечером, если придёте, – уговариваю уже из спортивного интереса.

– Рисовать? А что ещё делать будем? – с усмешкой говорит командирша, не забывая идти по курсу.

– Рыбок покормим! – на голубом глазу вру я.

– Рыбок? Почему рыбок? Каких рыбок? – Света этот прикол явно не слышала, сбилась с толку и опять оглянулась на меня.

То-то же! А то будет тут попой вертеть передо мной! Фифа столичная. А кильку в томате я куплю на всякий случай, вдруг придёт, тогда открою, и будем кормить их.

А вот и приёмная, как я понимаю, Московской зональной комсомольской школы. Секретарша докладывает о нашем визите, и через пару минут запускает нас. В кабинете дружная компания из наших сегодняшних санаторных выступающих, две их молчаливые спутницы, и грузный дядя, наверняка, хозяин кабинета. Выслушав сбивчивую речь Светы, с трудом удержавшись от того, чтобы взять разговор в свои руки, оглядываю кабинет. Бухают. Бутылок и стопок нет, а вот колбаска и лимон порезанны, и стоят в блюдцах на боковом столике, видно, что только что убрали их туда. И пробка. На полу. От бутылки коньячной.