Непростительно молод (СИ) - "Shamal" - Страница 51

Получив утвердительный ответ от друга, я заметался по кухне. В холодильнике было пусто, но хоть что-то же нужно было поставить на стол, да?

— Бля, не, пойду все-таки посмотрю, что с вешалкой! — выпалил вдруг Мир и ушел в коридор, а я испуганно глянул на Ясю.

— Что делаешь? — с понимающей улыбкой поинтересовался он.

— Не знаю, — честно признался я, продолжая нарезать помидоры. Мне стало очень стыдно за эту суету. — Я совсем глупо себя веду, да? Бегаю как хозяюшка туда-сюда, место найти себе не могу.

— Нет, не выглядишь глупо, — ласково произнес Яся и снова коснулся моих волос.

Я глянул на свое едва заметное отражение на оконном стекле и понял наконец, чего он меня постоянно по голове гладил. Волосы всклокоченные, просто жесть!

— А чувствую себя глупо! — прошептал я, кидая взгляд в сторону коридора, где уже был слышен стук каких-то инструментов. — Он сказал, что поговорил с Михой и Русланом, и они договорились вместе остановить распространение видео. Будут лично подходить к каждому, у кого оно есть, и требовать удалить. Все-таки это и в их интересах. Конечно, у кого-то оно останется, но…

Я закончил с помидорами и принялся нарезать сыр.

Очень хотелось курить…

— Леш, там не сильно видно твое лицо. Вернее, если знать тебя лично, то понятно, что это ты, но через год, два, три, когда ты выпустишься, никто уже и не вспомнит, что на видео…

— Он тоже так сказал, — перебил я и слабо улыбнулся. — Но я-то знаю, что случилось.

Яся понимающе кивнул и не стал переубеждать.

— В штукатурке действительно держаться не будет, пришлось зацементировать. Дрель в кладовке не нашел, потом свою принесу, как застынет, и присобачу, — сказал Мирослав, вернувшись на кухню.

Я почувствовал себя одновременно и смущенным, и благодарным до глубины души. А еще мне все это показалось каким-то глупым фарсом. Я тут на кухне стараюсь, а он по хозяйству помогает. Цирк какой-то!

— О, ну… спасибо, — отворачиваясь, чтобы он не увидел моего покрасневшего лица, прошептал я.

Яся хмыкнул и заявил:

— Мне пора.

— Подожди! — крикнул я, догоняя его уже в коридоре и, чувствуя себя самой последней эгоистичной свиньей, спросил: — Ты же дома не ночевал, ты вообще предупредил его?

Вовремя, блин! Этим надо было раньше интересоваться!

Но Яся, кажется, совсем не обиделся. Он торопливо оделся и ответил:

— Нет, вообще еще с ним не разговаривал. Он сегодня на работе, а по телефону я как-то ссыкую звонить. Но мне нужно вернуться туда, у меня сегодня танцы, а форма дома. Да и ноутбук, паспорт…

Черт был побрал эту мою затянувшуюся меланхолию!

— Это я виноват, — пробормотал я, закусывая губу. — Из-за меня ты с ним поссорился.

Яся подошел ближе и снова коснулся моих волос, приглаживая пряди.

— Я не говорил, что поссорился. Все будет нормально, разберусь, Леш. И ты тоже разберись.

Он ушел, а я еще с минуту стоял в коридоре, безнадежно рассматривая аккуратно зацементированную стену и лежащую на полу вешалку. Попадавшие с нее вещи были стопочкой сложены на табуретке.

Вздохнув, я вернулся на кухню и посмотрел Мирославу в глаза. Я все никак не мог собраться с духом и спросить, чего же он от меня ждет. Зачем я ему? Хочет отношений, но не хочет начинать их с секса? Или просто мир, дружба, жвачка?

— Садись уже, а то все остынет, — прерывая поток моих невеселых мыслей, буркнул он, махнув рукой на стол. Все то, что я пытался собрать в единую картину, сейчас было расставлено на столе, но, сколько бы совместных усилий мы не прикладывали, более полноценным от этого завтрак не становился.

Убого. Я жил в убогой квартире, ел убогую еду и сам был тем еще убожеством. Хочу, чтобы во мне видели не просто кусок мяса, а сам ничего кроме тела и дать-то не могу.

— Я, кажется, могу слышать, о чем ты думаешь, — произнес Мирослав, пристально глядя мне в глаза. — Ты слишком много думаешь.

— Никогда раньше таким не занимался, вот думаю начать пользоваться мозгами, — я решил перевести все в шутку, но, кажется, ему не зашло. Он только вздохнул и вдруг протянул руку.

Я доверчиво вложил свою ладонь в его и совсем не ожидал, что он утянет меня к себе на колени…

— Бля-я, — не сдержал я почти испуганного стона, и замер в оцепенении. На коленях у кого-то я сидел впервые. — Что…

— Помолчи, — попросил Мирослав зарываясь пальцами в мои волосы. — Ты говоришь «эта хуйня не стоит моих нервов и переживаний», а потом все равно нервничаешь и переживаешь.

Он вдруг склонился ниже и коснулся губами моих пальцев.

— Расслабься, Леш, я не укушу.

— Да не могу я! Это на тебя не похоже!

— А что на меня похоже? — почти устало переспросил он. — Я всегда считал эти нежности бабской забавой, но с тобой… ох, блять, если бы ты знал, как порой хочется всей этой хуеты романтической и обнимать тебя ночью и… — он уткнулся лбом мне в плечо и сильнее сжал мою руку. — Забей.

Я промолчал, не зная, что ему на это сказать.

Кромсалов был для меня какой-то загадкой, но не настолько сложной, как отношения в целом. Я знал, что это намного больше, чем просто секс, но насколько больше? Романтическая хуета, обниматься ночью и… и что еще?

— Хочется заказать мужа на час, — тихо невесело рассмеялся я. Мирослав поднял голову и посмотрел на меня непонимающе. — Ага, заказать мужа на час, жену на час и посмотреть, как выглядит нормальная семья. Или… — я вдруг понял, что модель гетеросексуальной семьи мне совсем не подходит, и густо покраснел. Опять.

— У тебя такие красивые глаза, — произнес он и за подбородок повернул мою голову к окну. — Меня всегда пиздец как бесило, что они не замечали, насколько ты грустный. Даже когда шутил и смеялся.

— Мир… — смущенно пробормотал я, наверное, планируя прервать его, но не успел. Он и сам уже замолчал и вдруг осторожно и как-то совсем робко коснулся моей спины, пробираясь ладонью под футболку. Я замер, боясь даже дышать, только смотрел не отрываясь в его глаза. Темно-серые, как грозовое небо…

Я, кажется, первый потянулся к его губам.

Мне просто хотелось нежности и ласки, а еще я был в каком-то дурацком и эгоистичном угаре, потому что меня буквально подкидывало до небес от сладкого осознания, что он влюблен. Он, черт возьми, влюблен! И не той омерзительной псевдо влюблённостью, о которой мне твердил Тимур, а совсем другой, правильной и естественной. Он почти четыре года смотрел на меня издалека, и вот теперь, сидя у него на коленях, я был готов наконец-то преподнести себя на блюдечке. Пусть целует так, как хочет, пусть трогает, гладит, сжимает, пусть, блять, делает, что ему вздумается, лишь бы не уходил…

Я не понимал себя, не понимал своих чувств, а еще презирал эту глупую, но непреодолимую потребность быть любимым. Мне казалось, что я пользуюсь им, но эта мысль не успела надежно закрепиться. Ее буквально вынесло из башки, когда Мир усмехнулся мне в губы и вмиг перехватил инициативу, почти до боли в ребрах сжимая меня в объятиях.

Ойкнув, я несильно прикусил его губу, и он тихо зарычал, с еще большим рвением оголодало целуя, подчиняя себе. И я позволял вести, с полуоборота заводясь от этой его животной страсти. Хотелось грубее, хотелось задохнуться от нехватки воздуха и бешеного темпа, хотелось, черт, уже приспустить штаны и насадиться на его член…

Но поцелуй прекратился так же резко, как и начался. Я только-только запустил пальцы в короткий ежик его волос, а он уже отстранил меня и, глухо застонав, ткнулся носом мне в шею. Его шумное дыхание щекотало, но он не позволил сбежать, по-прежнему крепко сжимая меня в объятиях.

Мы слишком близко. Мы непозволительно близко. Ближе только секс…

— Почему? — искренне недоумевая, почему он остановился, прошептал я.

Он ведь хотел меня! Я чувствовал, как мне в бедро упирался твердый член, а это прямое доказательство, что секс прямо сейчас, на этой кухне, будет более, чем уместен!

— Нет, Леш, — покачал головой Мирослав и, поморщившись, чуть подвинул меня. Мне и самому было невыносимо тесно в домашних шортах, а уж как ему в джинсах… — Я тебе сказал все вчера.