Непростительно молод (СИ) - "Shamal" - Страница 49

Он ухмыльнулся, посмотрел мне в глаза. Зрачки расширены, наверное, как и у меня.

— Что?

— Руслан, я тебя люблю, — прошептал я, пальцами хватаясь за его плечи. — Люблю тебя так, как никого и никогда не любил.

Кажется, я сказал это достаточно громко, потому что вокруг рассмеялись. Но мне было плевать. Пусть смеются. Их мнение ничего не значит, они не заслуживают любви. А он заслуживает. Только он.

— Любишь? — ласково улыбнулся он, коснувшись моей щеки. — Тогда докажи.

Я думал не долго. Я вообще не думал. Башка кружилась, ноги подкосились, и я упал на колени.

Всегда любил это делать, но так — впервые. Чудесное признание в любви. Самое лучшее…

Я потерся носом о его ширинку, чувствуя, что он уже возбужден.

Боже, неужели это происходит? Неужели вот сейчас все узнают, что мы вместе? Что он мой, а я его?

Мы встречаемся, да. Больше не будет никаких девок, мы будем вдвоем…

Я расстегнул дрожащими от предвкушения пальцами его ширинку и поднял глаза, встречаясь с Русланом взглядом. Он улыбался и смотрел одобрительно, с вызовом…

Хотел проверить, осмелюсь ли я?

Я достал его член и уже привычно запустил его в рот, вбирая до самого основания. Головка уперлась в заднюю стенку глотки, я зажмурился от выступивших слез, но и не думал останавливаться, если бы не…

Меня схватили за плечи и швырнули на пол.

Я так сильно ударился затылком, что перед глазами заплясали звездочки, а потом кто-то отвесил мне несколько пощечин, вереща что-то на одной ноте. Девчонка. Это явно девчонка.

Удары сыпались на меня, и, кажется, ей было уже плевать, куда бить.

Я закричал, когда в лицо мне плеснули водой, а потом почувствовал тошноту. Вернулись звуки и навалилась слабость.

Тело колотило, как в лихорадке, и сердце почему-то выпрыгивало из груди. Мне стало страшно, а потом гадко. Я пытался понять, что произошло, но даже вот так, еще в неведении, я уже чувствовал, как в горле сформировался неприятный ком, неминуемого пиздеца. По щекам покатились слезы.

Девчонка наконец-то перестала меня бить, и я скрючился на полу, утыкаясь лицом в грязный замусоленный и не единожды обблеванный ковер. Музыка стихла, все вокруг орали…

Им от чего-то было так хорошо, так весело. А мне почему-то было так плохо.

Мир расплывался перед глазами и не отрезвила даже резкая боль, когда меня схватили за волосы, заставляя подняться, и ткнули в рот горлышко бутылки, вливая, кажется половину. Я закашлялся, инстинктивно пытаясь оттолкнуть от себя чьи-то руки, но все равно ничего не смог предпринять.

Меня заставили пить, а потом наконец-то ненадолго оставили в покое.

В мокрой кофте было так холодно, что меня снова затрясло, а может, это все от…

— Вызовите скорую, у него передоз! — закричал кто-то над ухом.

— Никаких скорых, менты понаедут!

— Дайте ему воды, блять!

— Везите в больницу! Кто здесь самый нормальный?!

— Женя! Блять, сука, где этот Женя?!

— Кто-нибудь видел, что он принимал?..

Я закрыл лицо руками и застонал, потому что голоса казались слишком громкими.

Я бы и уши зажал, но звуки вдруг кто-то будто выключил. Зато волна бесконечного ужаса и отчаянья накрыла с головой. Подкатил такой мощный бэд-трип, что я едва не сдох от глухой бессильной злобы на самого себя.

Меня вдруг схватили за подбородок, заставляя поднять голову.

Я закусил губу с такой силой, что в рот полилась соленая кровь, но даже такая сильная боль не смогла привести меня в чувство.

— Я отвезу… — раздался голос того, кто сейчас сидел рядом.

Я поднял веки, но рассмотреть его лицо не смог. Мир вращался перед глазами…

Меня схватили за плечи и поставили на ноги, а потом и вовсе подхватили на руки, будто я ничего не весил, но очень много значил.

— Откройте ему дверь!

— Дайте Лешкин рюкзак!

— Телефон! Где его телефон?!

— Кто-нибудь знает, его тетка дома?

Все растаяло в туманном мареве. На улице было холодно, но в объятиях тепло. Я пригрелся и, кажется, уснул.

Очнулся в очередной раз от ощущения леденящих морозных пальцев, которыми ветер касался моего тела. Он скользил по волосам, щекам, плечам, кусал за бока своими ядовитыми зубами.

— Не уходи… — попросил я, даже не понимая, кого.

— Не уйду, Леша, просто потерпи, мне нужно найти твои ключи и тогда…

Ноги не держали. Я сполз по стеночке на землю, не обращая внимания на боль в расцарапанной о кирпичную кладку голой спине. Голова раскалывалась, тошнота, казалось, достигла своего апогея, но рвотный рефлекс почему-то все не срабатывал.

— Тш-ш, — прошептал мой спаситель, снова подхватывая меня на руки, как девчонку.

Я не сопротивлялся. Я сейчас мог быть для него кем угодно, даже девчонкой, лишь бы он помог мне.

Уткнувшись носом в воротник его куртки, я затих, позволяя внести себя в до дрожи теплый и уютный подъезд…

***

— Хватит пить! — зарычала тетка, вырывая у меня из рук очередную бутылку дешевой водки

Я был пьян. Нет, я был бухой. Вдрызг.

— Эй, это бесчло… бесчеол… бес-че-ло-ве-чно! — по слогам протянул я, вцепляясь в бутылку обеими руками. — Ты не имеешь права… запрещать мне разрушать себя и свою жизнь!

— Тебе хватит! — категорично заявила она, унося водяру на кухню.

Я только фыркнул и достал свою помятую пачку сигарет. Закурил, выпуская дым в потолок.

— Мне так противно, — признался я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Вот честно, прямо тошнит, а сделать ничего не могу с этим.

Тетка вернулась из кухни с литровой бутылкой воды и, отобрав тлеющую сигарету, затушила ее в переполненной пепельнице.

Вчера она меня жалела, была со мной на одной волне, а сегодня презирает и далека как никогда.

Я нахмурился, вглядываясь в ее покрытое морщинами лицо.

Она смотрела и смотрела, а я смотрел в ответ.

— Леш, ты драматизируешь, — наконец-то произнесла тетка. — Будешь теперь всю жизнь делать трагедию из своих беспонтовых отношений?

Я зло выхватил бутылку у нее из рук и принялся жадно пить.

— Что, настолько паршиво?

Я ничего не ответил. Провел ладонью по лицу, ощущая влагу на щеках, и сделал еще глоток. И еще.

Поперхнулся и отчаянно закашлялся, сгибаясь пополам, хватая ртом воздух

Ещё один глоток, и тетка отобрала у меня бутылку.

— Эй, эй! Ты чего это удумал?! Утопиться?

Мне стало смешно. Я зашелся истерическим хохотом и тут же схватился за голову, пытаясь подавить приступ тошноты.

По рту появился мерзкий привкус желчи и водки. Она поднималась по пищеводу и…

Я кинулся в туалет и едва успел добежать.

Меня долго полоскало, и даже, когда блевать было уже нечем, желудок все равно сводило непрекращающимися рвотными спазмами.

Я закрыл обеими руками рот и тяжело привалился спиной к стенке стиральной машинки, содрогаясь от непрекращающихся судорог. Из глаз снова полились слезы.

Комментарий к 4. Лешенька

*Ситтер - человек, который в компании, где употребляют наркотики, остается трезвым, чтобы сохранять ясность ума и в случае чего оказать помощь

========== 5. Лешка ==========

22 года

— Почему тебе не противно?.. — прошептал я, зарываясь пальцами в свои волосы. В комнате заметно потемнело с тех пор, как он пришел, но я все равно боялся, что Мирослав увидит, насколько красные у меня щеки.

В голове пусто и совсем легко, скопившееся за эти дни напряжение куда-то делось, особенно после водки. Мы выпили по чуть-чуть. А потом еще по чуть-чуть. Затем еще немножко. Ну и в конце закрепляющую самую малость.

В общем, ужрались мы в говно, и вряд ли я теперь отдавал себе отчет в словах и действиях.

— Мне не противно, потому что это ты, — едва ворочая языком, протянул Кромсалов, пиная ногой опустевшую бутылку.

— И что? — хмыкнул я, пропуская пряди волос сквозь пальцы, оттягивая до боли. Приятной боли. — Ты видел, что я сделал.

— Ты много чего сделал, но на камеру — только это, — пробубнил он мне куда-то в область ключицы. — Уверен, это ничтожно малая доля того, что ты пробовал в сексе.