Бей или беги (СИ) - "Shamal" - Страница 4

— Какого хуя? — спросил второй парень, не спеша застегивать ширинку своих грязных брюк.

— Отпусти ее, — раздельно процедил Паша, пристально глядя на того, кто комкал в кулаке красивые длинные волосы Кристины. Тот, удивленный внезапным появлением защитника, ослабил хватку и девушка вырвалась, забилась в угол и, обхватив руками колени, смотрела на них дико, будто загнанный зверек. Черные волосы растрепались и повисли вдоль побледневшего лица. Она закрывала ладонями рот, но звуки подступающей истерики все равно прорывались через пальцы…

Паша сжал кулаки, не зная, что ему делать дальше. Если он закричит, кто-то может и услышит, но только запоздалый страх сковал его цепями, а парни, кажется, очень хорошо это понимали.

В памяти снова вспыхивали картинки, как он сам стоял на коленях и ревел, предпринимая бессмысленные и неловкие попытки высвободить свои волосы из хватки, а омерзительный блестящий член, кривой, обрамленный рыжеватым кустом, с висящей лепешкой яиц, покачивался у него перед лицом. Потом грубые пальцы сжали его челюсть, последовал приказ открыть рот…

…«Умница. Ты же будешь хорошим мальчиком? Не будешь кусаться? А то ведь я могу тебе зубки выбить.»

Всхлипнув, парень разомкнул губы, но насильнику это не понравилось. Он ударил его по щеке и скомандовал: «Шире!»

Губ коснулась головка члена, потом проскользнула чуть дальше, прошлась по нёбу, толкнулась в глотку. Ужасный спазм скрутил живот, но блевать было нечем, поэтому вниз по подбородку скатилась только тягучая слюна…

— Нахуй отсюда ушли, — прошипел Паша, переводя взгляд с одного на другого.

— Слушай, девка наша… — начал один, а другой тут же подхватил:

— Она сама с нами пошла.

— Передумала, — мрачно отозвался Паша и посторонился, намекая, что парням стоит уйти.

— Не, так дела не делаются, — покачал головой с наколками. — Ты не понял. Баба наша…

Паша снова взглянул на уже ничего не соображающую от ужаса Кристину и протянул ей руку. Она вскочила и кинулась к нему в объятия, повисла на шее и вдруг зарыдала так, что он даже последние слова неудавшегося насильника не расслышал.

Она так голосила, что на ее крики сбежались люди. Все спрашивали, что произошло, но Паша ответил Сене, который даже футболку надеть не успел, так спешил.

— Я ее домой отвезу, а ты позаботься, чтобы эти уроды…

Он не договорил, махнул рукой, но одногруппник понял, мрачно кивнул и шепнул что-то Крылову, потом Никите…

Паша оттащил Кристину в сторону, но она на ногах даже не держалась, и тогда пришлось поднять ее на руки и нести в комнату прямо так, полураздетую.

Он усадил ее на диван, разогнал девчонок, которые тут же налетели с вопросами, и притащил из коридора куртку.

— Одевайся, — сдержано попросил он, пытаясь застегнуть молнию на ее юбке. Та ни в какую не шла, и Паша понял, что она попросту сломана.

— Н-не уходи, — попросила девушка, хватая его за руку. Ее всю трясло, и Паша понял, что его тоже.

— Не уйду, просто давай мы тебя оденем? — он попытался улыбнуться, но у него ничего толком и не получилось. Улыбка вышла жалкой.

…«Одевайся».

В лицо кинули футболку, и Паша схватился за нее, как утопающий за соломинку. Попытался сесть, но все тело полыхнуло болью, а эпицентром этого безумия была его разорванная в мясо задница. Он попытался надеть на себя футболку, но руки дрожали, не слушались, и вскоре одежда вовсе упала на пол. Нагнуться за ней Паша не смог. Сидел, уронив руки на колени, и пялился пустым взглядом в одну точку.

«Ты глухой?! Одевайся!»

Его толкнули в плечо, и он повалился на бок, как безвольная кукла…

— Вот, держи булавку, — Соня отколола булавку от своей блузки и протянула Паше. Он благодарно кивнул и осторожно заколол края юбки, чтобы она не упала. Потом застегнул пуговицы на кофточке Кристины. Помог ей продеть руки в рукава куртки и потянул за собой на выход. Только когда они отошли на достаточное расстояние, где не было слышно крики скандала, Кристина перестала плакать.

— Спасибо, — прошептала она, сильнее вцепляясь в его локоть. — Если бы не ты…

Паша через приложение вызвал такси и усадил ее на скамейку. Первый шок прошел, пришло раздражение.

— Зачем ты вообще туда пошла, если знала, что там намечается?!

— Ничего я не знала, — устало прошептала Кристина, всхлипнув. — Тем более, я же с парнем…

— С парнем? — иронично переспросил Паша. — Видел я твоего парня! Пьяный валяется в углу, от бухла уже синий весь. Ты вообще чем, блять, думала?! О безопасности ничего не слышала?

Кристина вся воспылала праведным гневом. Слезы ее мгновенно высохли, она уставилась на Пашу возмущенно.

— Да что ты вообще можешь знать о безопасности и опасности?! Что ты знаешь о жизни девушек? Тебе не нужно каждую минуту беспокоиться, что тебя в любой момент зажмут в углу и попытаются поиметь, а ты ничего не сможешь сделать! Ничего! Потому что ты сильный, ты парень! Ты ничего не знаешь об этом!..

Паша дернулся, как будто она его ударила по лицу. Он весь побледнел, а голос куда-то пропал. Поэтому он произнес едва различимым шепотом:

— Я все об этом знаю, Кристина. Я знаю об этом все.

Она тоже мгновенно переменилась. Ее красивые голубые глаза распахнулись от удивления, искусанные губы приоткрылись, будто она хотела что-то сказать, но так и не решилась.

Тонкие пальцы с аккуратным маникюром сжались в кулаки.

— Прости, я не знала, — прошептала она, потупив взгляд.

Паша отвернулся. В глазах его тоже задрожали слезы. Глупости! Он не плакал уже месяц и точно не планировал начинать!

Но следующий ее вопрос все-таки подтолкнул его к краю. Соленые слезы скатились по щекам и упали на колени.

— И давно? — тихо поинтересовалась Кристина. — Как?

Паша сам не знал, зачем ответил. Он не рассказывал никогда и никому, даже родителям. Отцу поставил условие, что не бросит учебу, только если тот переведет его в другой универ, да и только. А мама никогда его жизнью не интересовалась, особенно с того дня, как он съехал от них.

…Отец даже не пытался достучаться до него. Кажется, он даже не заметил, что сын ходит, как пришибленный, разорвал все контакты с друзьями, бросил спорт, удалился из соцсетей. Отцу было похер. Он, скрепя сердце, позволил сменить университет. Правда, Паша и сам не до конца верил, что смена учебного заведения, круга общения и места проживания поможет ему. Ведь насильник был какой-то залетный, не из их универа, постарше. Наверное, если приложить чуть больше усилия, можно было бы выяснить, кто он и откуда, отомстить, разрушить жизнь, может, даже убить, но…

Кристине он зачем-то открылся, хотя знал, что пожалеет об этом в дальнейшем.

— В сентябре. На вечеринке. Я был вмазанный, не соображал толком ничего, а он таскался за мной следом. Не знаю, что за мужик, и не хочу знать. Дальше почти как с тобой, только в моем случае… — Паша промолчал, ведь и так было понятно, что ему не повезло, и рядом никого не оказалось. Дело довели до конца. — Потом он ушел. И всё.

Девушка помолчала какое-то время, а потом положила голову ему на плечо и прошептала:

— Вот почему ты так мне ответил. А я подумала, ты очередной зажравшийся мажор, которого папочка в наказание перевел из элитного ВУЗа в нашу шарагу, вот и бесишься…

…Злость пришла спустя время. Он лежал на разворошенной кровати так долго, что вечеринка успела подойти к концу.

Слушал, как затихают голоса, наблюдал, как светлеет за окном небо, ощущая блаженное онемение во всем теле. Боль исчезла, но ровно до того момента, как он попытался свести ноги и подняться. Руки не слушались, но он упрямо одевался, обувался, а потом, стараясь ни о чем не думать, оттирал от слез, слюны и спермы лицо.

Злость накрыла неожиданно, да. Вот он уже идет к двери, а вот сметает рукой на пол статуэтки с комода, срывает со стены картину и швыряет в окно. На шум сбежались ребята, попытались его остановить, но он уже и сам прекратил. Посмотрел зверем на набившихся в комнатушку людей, пытаясь взглядом выхватить из толпы то самое лицо. Несмотря на слабость и боль, но был готов выцарапать ублюдку глаза, вырвать кадык, оторвать ебливый член и засунуть его ему же в глотку…