Дают − бери. Не дают − отбери! (СИ) - "Shamal" - Страница 17

Кивнув себе же, он первым вышел из переговорной и направился по освещенному омерзительными электрическими лампами коридору к своему кабинету.

Все раздражало, а дома еще жена… Хотя, с Мануш он пересекался редко. Она практически дома не ночевала, и Хана это более чем устраивало. Не очень-то хотелось двадцать четыре на семь смотреть в ее безэмоциональное лицо, ничего не выражающие глаза и осознавать, что Лари был прав: этот брак — большая ошибка. Хотя бы потому, что лечь с ней в постель Алихан не мог. Вернее, мог, но не хотел. Она его не возбуждала, пусть даже и без этого у него встал бы.

Но она ведь не Лари, верно? Лари таким безучастным был разве что на совещаниях, а в другое время он улыбался, скалился, бесился, грустил да и просто горел всем, что делает. И трахался он так же, как воевал — с огнем в глазах.

А потому слышать те слова от Тимура…

— Шеф, куда? — спросил водитель, и Алихан уставился на него удивленно.

Когда он успел дойти до машины? Собирался же зайти в кабинет, забрать ноутбук. А зачем ему нужен был ноутбук?..

— Домой, — пробормотал Хан, сжав пальцы в кулаки.

Водила кивнул, завел двигатель, тронулся с места, и одновременно с ним двинулась машина охраны. На этом настоял отец, после того, как Алихан ему вкратце рассказал о том, что произошло на коксохиме.

В этом определенно была логика, но он сомневался, что в случае нападения эти парни смогут его защитить. Никто не сможет, даже он сам.

Да и не боялся он нападения. Так, мера предосторожности.

Он ведь припугнул Тимура, и тот, кажется, даже поверил. Сложно было не поверить, когда обычно интеллигентный, дипломатичный и уравновешенный Алихан вдруг говорит так, будто хочет выпустить тебе кишки…

На самом деле Хана не отпускало нехорошее предчувствие. В башке постоянно смеялся эфемерный Лари, мол, «ты все еще считаешь себя бизнесменом, стратег хренов?..»

А еще: «Ты плохо разбираешься в бизнесе, а в людях — еще хуже».

И наконец: «Я верил в тебя, но, как оказалось, зря».

— Приехали, — сообщил водитель, и Алихан выбрался из салона, окидывая взглядом подземную парковку.

Не обращая внимания на то, кто идет за ним, а кто уезжает, он направился к лифту. Хотелось донести башку до подушки и отключить мозг хотя бы ненадолго. Раньше он занимался только финансами, теперь всем, в том числе и лоббированием вопросов, и войнушкой, в общем делал все, от гандона до батона, и уже чувствовал, что начинает выгорать. Медленно, но уверенно, он катился на дно.

Эти унылые мысли гнали его в дом, в тепло и какой-никакой уют.

Он открыл дверь ключом и вошел в прихожую, вымощенную мраморной плиткой. Дизайн квартиры он не утверждал, она была подарком родителей Мануш на свадьбу, но Алихану пришлась по душе. В ней было все так же, как и в квартире отца. И в его собственной: мягкие ковры, золотые детали, кремовые цвета, орнамент, огромные диваны.

«Дорого-богато», как однажды выразился Лари.

На комоде стояла огромная ваза с белыми лилиями, которые покупала Мануш, и их удушающий запах заполнял все пространство. Хан вообще-то не любил резкие ароматы, но этот ему нравился. Он сам не мог понять, почему.

Оторвавшись от разглядывания цветов, Алихан, не включая свет, прошел в гостиную, на ходу стягивая с себя пиджак и приспуская галстук.

Подошел к минибару, взял бутылку коньяка…

— Пьешь? — раздался наполненный удивлением голос Лари, но мужчина даже не вздрогнул. Нет, он не заметил его, сидящего в кожаном кресле, но был готов к тому, что друг придет обсудить. Он никогда не прятал голову в песок, в отличие от самого Алихана.

— Тебе налить? — тихо поинтересовался Хан и, не дожидаясь ответа плеснул в оба бокала янтарный коньяк, который отец когда-то давно привез с Грузии и очень долго им хвалился. Что ж, пришло время опробовать…

Вздохнув, он развернулся к Лари лицом и, сделав пару шагов, протянул ему его порцию.

— С работы? — уточнил Алихан, окидывая друга взглядом. Он сидел к нему боком, опершись локтями о разведенные колени, но, стоило Хану подойти, поднялся на ноги, взял бокал и отошел к окну, демонстративно отвернувшись.

Движения его были угловатыми, он весь был будто зажат. Даже говорил тихо, будто нехотя.

Алихан проводил его внимательным взглядом, пытаясь разгадать причины, и предположил, что Тимур…

Но спросить не успел.

— Он в бешенстве, — сообщил Лари, делая глоток коньяка, — ты его попустил. При его подчиненных.

— Он теб…

— Да-да, — отмахнулся друг, засовывая руку в карман широких камуфляжных штанов, — он молол чушь.

— Он говорил правду, — резко произнес Алихан, залпом опрокидывая в себя коньяк, даже не почувствовав вкуса, — и это пол беды. Он, блять, схватил тебя за яйца, мужик. И ты нихрена не собирался с этим делать?

— Делать? — фыркнул Лар. В голосе его явно слышались первые проблески злости. — Он хотел, чтобы я что-нибудь сделал. Ответил ему. Знаешь, каких трудов мне стоило сдерживаться?

Хан прикрыл глаза и шумно выдохнул, чтобы не ответь чего-нибудь такого… эдакого, а потом окинул беглым взглядом гостиную, зацепившись за сброшенную на диван кобуру. Хорошо, что к стене не был прислонен автомат. А то ведь Лари только дай волю, он всюду будет за собой таскать целый арсенал.

— Ладно, — пробормотал он, делая шаг к другу. — Ты пришел. Как тебя охрана пропустила?

— Она меня даже не заметила, — не без самодовольства отозвался, мельком оборачиваясь, Островский, — а я говорил, тебе нужно их всех заменить.

Алихан улыбнулся. Он так чертовски скучал за этим «а-я-говорил».

Еще один шаг вперед…

Лари отвернулся, обнял себя рукой за талию и поднес к губам бокал. Его зажатость никуда не делась, только усилилась. Казалось, он всю выдержку кинул на то, чтобы не отстраниться.

Старательно сохраняя беззаботность в голосе, Хан поинтересовался:

— Зачем ты здесь?

— Мне уйти? — резко процедил Лар, поворачивая к нему лицо. Алихан вздрогнул и перехватил его за подбородок, не позволяя отвернуться.

Теперь он заметил сечку на брови и рану в углу рта, а еще ссадину на скуле.

— Кто? — ледяным тоном спросил Хан рассматривая смущенное лицо друга.

— Мужики, — пробормотал Лари, но не отстранился, позволяя «насладиться зрелищем», — ерунда. За дело получил.

— За какое такое дело?

В голосе Алихана было столько яда, что можно было потравить всех крыс в округе, но Лари эта интонация только разозлила.

— За то, что слабак. Что тебе меня защищать приходится, когда это моя работа — охранять тебя! — бросил он, отталкивая от себя руку мужчины. — Была моя работа.

Он нахмурился, от чего на кое-как заклеенной пластырем ранке на брови набухли капельки крови, и отстранился. Допил коньяк залпом и твердо заявил:

— Ты идиот, Алихан. Ты ничерта не понимаешь в этом деле. И не разбираешься в людях. Ты припугнул его, да. А он не любит бояться. Он убьет нас всех и ему ничего за это не будет.

Хан хохотнул. Те фразы, что воображаемый Лари в его голове говорил несколько минут назад, настоящий Лари произнес сейчас. И выглядел он точно так же, как в его голове: сердитый, распаленный и… разочарованный.

— Надо убить его, пока он не убил нас, — наконец-то заявил он, устремив взгляд в пустоту. — Я бы мог. Но не хотел предпринимать что-то, не посоветовавшись с тобой.

Вздохнув, Алихан осторожно уточнил:

— Ты просишь у меня позволения убить человека?

Лари замер, растерянно приоткрыв рот, а потом, сбросив оцепенение, почти прокричал:

— Да пошел ты нахер с такой формулировкой, Хаджиев! Я пытаюсь придумать, как спасти твою жопу, а ты… а ты…

Он уже хотел вновь ускользнуть, но Хан схватил его за локоть, вынуждая остаться на месте.

— Я не понимаю тебя, Лар, — уже тоже не особо разыгрывая любезность, хрипло сообщил он, — когда ты ложился под Тимура, моего мнения ты не спрашивал!

Ревность так и звенела в его словах, но все маски давно уже были сброшены. Скрывать не было смысла.