Игра в прятки (СИ) - Лесс Рут - Страница 3

— Давай ты все же пореже будешь искать встречи со мной, — бросила я, выходя за двери.

Но мою просьбу нагло проигнорировали. Следующим вечером я снова обрабатывала новые гематомы. Впрочем, это я придираюсь. Мне все равно пришлось бы прийти, чтобы осмотреть нос и ребра. При таком образе жизни ждать нормального заживления не стоит.

— Я знал, что ты и дня без меня не протянешь, — услышала я тот же мелодичный, но теперь слегка гнусавый голос, заходя в знакомую камеру.

— Куда уж я без своего любимого пациента, который вносит разнообразие в мои унылые будни таким количеством травм.

Шутливая перепалка с этим заключенным стала уже своеобразной традицией и нисколько не мешала мне работать. Это было лучше, чем стандартные жалобы на все подряд, лишь бы получить больничный. Почти каждый заключенный хоть раз пробовал симулировать, но я быстро научилась это распознавать. Были и другие случаи, когда пациенты не давали себя лечить, чтобы, к примеру, не потерять инвалидность, которая дает здесь определенные преимущества. С этим парнем все было намного проще и работа казалась почти праздником… если не обращать внимание на место и характер травм, конечно.

Закончив работу, я снова поймала на себе изучающий взгляд голубых глаз. Эмоции, которые в них отражались, были очень нетипичны. Обычно заключенные смотрят на меня с плохо скрываемой похотью, реже со злостью, с надеждой, если речь идет о действительно больных людях, или же с безразличием. Но этот взгляд транслировал заинтересованность, причем не сексуальную. Он как будто изучал меня, следя за каждым движением. Решив не слишком заморачиваться, я вышла из камеры, поспешив обратно в медблок.

На моем рабочем месте уже расположился Карл, которому я только вежливо кивнула, собирая свои вещи. А вот по пути к выходу я утянула надзирателя в один из коридоров, которые не использовались.

— Что происходит, Энтони? Я, конечно, понимаю, что Гордон не самый лояльный человек в мире, но это уже слишком. К тому же, сегодня даже не его смена. Ты хочешь сказать, что он специально пришел сюда, чтобы поиздеваться над новичком? Это уже на какую-то манию похоже. Я начинаю думать, что теория заключенного о пылкой любви не так уж далека от истины.

— Тише, — надзиратель отволок меня еще дальше и начал рассказывать, практически шепча мне в ухо. — Я не знаю, кто этот парень, но многим из наших неплохо заплатили именно за такое обращение. А с остальными наш главный провел беседу о пользе молчания.

— Кто мог за такое заплатить? — удивилась я.

— Официально вроде как родственники жертвы. Подробностей я не знаю.

— И что, его постоянно будут избивать? До каких пор? Пока не убьют? — я смотрела на Энтони расширившимися глазами.

— Скорее всего, этим и закончится. Хотя убивать его приказа не было. Скорее просто отравить жизнь. Но некоторые могут… увлечься, — поморщился Энтони. — Мы с Барри специально разные смены взяли, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию.

— Как его хоть зовут, знаешь?

— Знаю. Александр Райнер.

Это имя мне ни о чем не говорило. Я вообще слабо понимала, зачем решила его узнать, тем более таким образом. Оно ведь наверняка было в карте, но я не привыкла обращать на такое внимание, привычно классифицируя своих пациентов по номерам камер, а не по именам. Но почему-то эту фамилию я решила запомнить.

Я не привыкла лезть в личные дела заключенных, предпочитая не слишком вникать в их жизни. Так меньше шансов заработать фобию, или, что еще хуже, начать их жалеть. Но история Райнера интриговала и не давала забыть о странном пациенте.

Уже у себя в квартире, нарушив свои же тщательно выстроенные правила, я включила ноутбук и попыталась найти информацию об этом загадочном заключенном. Но не смогла. Его имя фигурировало лишь в коротких заметках нескольких СМИ, которые сообщали о зверском убийстве молодой девушки и поимке преступника. Больше не было ничего. Я не смогла найти его ни в одной из социальных сетей. Его имя больше не встречалось нигде. А затем я снова вернулась к заметкам в СМИ, вчитываясь внимательно. На первый взгляд все было нормально. Жертва, убийство, следствие, задержание. Но потом я посмотрела на дату, и мои глаза полезли на лоб.

Эта девушка, которую убил Райнер, погибла неделю назад. Почему тогда этот парень попал к нам? Подобные дела так быстро не решаются. Впрочем, никакие дела не решаются так быстро! Сначала преступника помещают в камеру предварительного заключения, потом идет судебный процесс, который может затянуться несколько месяцев. Боги! Да за такой короткий срок даже все улики собрать невозможно. Но, тем не менее, уже позавчера он был в Белмарше. Что происходит, черт возьми?

Примечания:

* Белмарш — мужская тюрьма максимально строгого режима в Лондоне.

* Такая практика, насколько мне известно, существует в США для военных. Но я решила добавить немного фантазии и перенести этот опыт в Британию, еще и расширив его.

* Джулиан Ассандж действительно сидел в этой тюрьме, как и несколько оппозиционных политиков Великобритании.

Мой устоявшийся ритм жизни пусть и не слишком серьезно, но все же поменялся с тех пор, как к нам поступил заключенный из камеры 423. Теперь я каждое утро вставала на полчаса раньше, чтобы успевать осмотреть его и задерживалась на работе, чтобы проделать ту же процедуру. Выбиваться из графика приходилось по простой причине — я старалась попасть на пересменку, чтобы избежать встречи с Гордоном и ему подобными возле этой камеры.

Конечно, я понимала, что я не призрак и не спецагент. Мои визиты к этому заключенному отлично видят. Но, во-первых, на пункте наблюдения могут просто не знать о том, что к нему необходимо проявлять особое отношение, а значит, и докладывать не будут, решив, что мои визиты обозначены каким-то хроническим заболеванием. Во-вторых, я не делала ничего противозаконного и не выходила за рамки своих полномочий. Но все же предпочитала лечить Райнера исключительно в присутствии Энтони или Бобби, не попадаясь на глаза другим, чтобы не "дразнить гусей".

— Ты слишком навязчиво ищешь предлоги для встречи со мной, — с привычной ухмылкой заявил заключенный через пару секунд после того, как я вправила ему выбитый плечевой сустав. — Кажется, тебе все же придется пригласить меня на свидание.

— Ты все перепутал. Обычно, мужчине полагается водить девушку на свидание, а не наоборот, — ответила я, доставая нужные медикаменты из своей сумки.

— И в наш просвещенный век феминизма, ты все еще придерживаешься каких-то устаревших патриархальных правил? Ладно, так и быть, уговорила — свидание организую я.

— Интересное, наверное, получится мероприятие, — фыркнула я.

— Незабываемое. Обзорная экскурсия по одиночной камере. Спорим, что ничего подобного не делал ни один из твоих кавалеров.

— Что ж, такого свидания мне и правда еще не устраивали. Можешь считать, что ты смог меня удивить, — шутливо ответила я и добавила уже серьезным тоном, внимательно вглядываясь в лицо своего собеседника. — Вот только я не встречаюсь с убийцами.

Я специально сказала это. Причем сделала это жестким тоном. Цель была простая — посмотреть на реакцию. Все же меня сильно напрягали нестыковки в его истории. Вот только его взгляд не ожесточился, в нем не было заметно злости. Показалось, что на долю секунды промелькнула какая-то грусть, но затем привычный озорной блеск поглотил ее, а на лице появилась легкая насмешка. Я не была уверена, что более глубокие эмоции не были плодом моего воображения.

— А если я скажу, что невиновен? — он говорил по-прежнему шутливо, но мне почему-то казалось, что этот вопрос задан всерьез.

— Я отвечу, что так говорит почти половина здешних обитателей, — я намеренно дала обтекаемый ответ, предпочитая не выражать своих мыслей по поводу степени его вины.

А вот теперь он посмотрел на меня даже с неким уважением, одобрительно хмыкнув. Эту реакцию я понять не могла. По идее, он ведь должен был расстроиться или разозлиться, но почему-то повел себя совсем по-другому.