Рыцарь без позывного. Том 1 и Том 2 (СИ) - "Бебель" - Страница 95

Избитая физиономия сотника странно вытянулась, всеми мускулами изображая задумчивость. Но как бы ни хмурились рыжие брови, как бы ни сопел сломанный нос, все бестолку, ибо шевелить надо извилинами, а не мышцами.

— Не разумею! Хоть убей, не разумею! Ну, на кой хрен конелюбов казенными харчами подчевать? Еще и задарма! Думаете, что они от того вас любить крепче станут? Дык «отлюбят» и «любилку» о занавеску вытрут! Эка-страсть! Они брюшки-то набьют, а ни князю, ни Простору и «спасибо» не скажут!

Какой же дебил… Гена — и то умнее. Жаль лишь, что слишком молод да смазлив — стражей командовать не годится. А ведь было бы гораздо проще…

Остаток площади пришлось потратить на разжевывание элементарных вещей. Мол, любовь народная это круто, только нафиг она никому не нужна. Чай не выборы на носу.

Горожане ведь понятия не имеют, на кой ляд сюда барон явился и никакими историями про герцогства и заговоры их не убедишь. Местные — стреляные воробьи. Знают, что феодалы соврут, недорого возьмут.

По мне, так даже слишком стрелянные. Многие еще помнят, как несколько лет назад город брали северяне. Тогда осада не продержалась и недели, а стены взяли штурмом. Значит в этот раз — осада точно затянется и город падет от измора. Такая у местных логика. «Дважды в одно дерево молния не бьет», «надейся на свадьбу, готовься к похоронам» и все такое.

А раз так, то любому ушлому недоумку понятно — нужно любыми доступными способами спешно запасаться жратвой да ништяками. Желательно, запасти столько, чтобы самому ни в жизнь не сожрать. Когда начнется голод, можно будет потихоньку излишки продавать по курсу «корка хлеба за полцарства». И, к сожалению, такие засранцы готовы на очень многое, чтобы успеть заготовить «начальный капитал» еще до первых намеков на голод. Желательно, еще и «конкурентов» по «малому бизнесу» утопить в местной речушке. А совсем шикарно, — создать искусственный дефицит.

Даже во время первой осады Грисби охреневал от количества грабежей, мародерства, убийств, и налетов на склады гарнизона. А ведь тогда в городе было куда больше солдат. Да и сам Аарон пользовался популярностью у своих подданных.

В текущих реалиях город просто не готов всерьез бороться с этими «локальными девяностыми». Стало быть, нужно как-то пресечь проблемы в зародыше. А как держать осажденный город в узде? Правильно, железной дисциплиной. Патрулями, комендантским часом и прочими драконовскими мерами.

Короче, только массовые расстрелы спасут Грисби!

— Э-э-э… Что-то в толк не возьму, а за каким бесом закрома разбазаривать? Тогда уж виселицы супротив котлов ставить надобно! Али ты пытаешься смутьянов тарелкой супа запугать? Не шибко-то работает, как поглядишь…

— Совсем деби…. А хотя, если примитивно, то смысл именно в этом. Пока горожане знают, что могут трескать бесплатную луковую похлебку сколько влезет и набирать дров, сколько унесут — проблем не будет. Жулью не на чем спекулировать, людям нечего буянить, опасаясь голодной смерти, а гарнизону не нужно каждом углу выставлять посты с полицаями. Главное только ювелирки да продуктовые склады не прощелкать…

— Чего?

— Ничего! Проблемы решать можно не только казнями, но и гуманизмом, дебила ты кусок! Силой города берут, но удерживают их совсем иначе! На одной жестокости далеко не уедешь. Башкой думай, прежде херню творить. Особенно, если ты всерьез собрался городской стражей распоряжаться. И если я узнаю, что ты опять тиранишь местных — налоги там или штрафы, я тебе бороденку по самые…

Мое раздражение прервалось вместе со свистом черной молнии, с грохотом ударившей в каменную башню, что примыкала к гарнизону у самых ворот. Раскрошенная кладка шрапнелью прошлась по кварталу, и под звон разбивающихся стекол да вопли испуганных гражданских, утратившая опору башня угрожающе накренилась, тут же переламываясь пополам.

Каменные обломки рухнули на площадку перед гарнизоном. Землю тряхануло так, что выделенная под баню избушка, стоящая напротив казармы, развалилась на запчасти.

Волна поднятой пыли похоронила эшафот с закованным в колодки мародером и нескольких рогачей, стоящих на привязи неподалеку. Не менее пары стражников и десятка ополченцев разделили судьбу животных. Сколько под завалом оказалось гражданских, а сколько пострадало от разлетевшегося по улице каменного дроба — считать уже некогда.

— Етить… Да чтож это такое-то… На моих же! На моих же мужиков упало! — донеслись до меня хмельные причитания рыжего великана, когда барабанные перепонки чуть отошли от грохота рухнувшей башни.

Последней во всем городе, блин!

— А ты чего ждал? Что только на «чужих» падать будет? Это тебе не комедию на сцене ломать и в политику с полоумными интригами соваться. Это война, мать твою! А если еще раз этот скулеж услышу — башку прямо здесь прострелю, понял?!

Избитый бородач ничего не ответил, продолжая гневно сжимать кулачки.

Ладно, некогда философию разводить. Подойдя к сотнику, я со всего маху залепил ему пощечину:

— Чего ждешь?! Завал разгрести, раненых к аптекарю, мертвых раздеть, экипировку в гильдию, обломки к воротам! В темпе, в темпе! Командуй, давай! — придав пинка для ускорения, я отправил великана к группе ополченцев, растерянно столпившихся неподалеку.

Те попытались отбрехаться на тему «м’лордам тягу давай, а нам пропадай?!» яростно тыча пальцами в угрожающе наклонившиеся останки башни, но к чести сотника, тот не растерялся и разбил лицо самому горластому. Громогласный рев северянина пришелся как нельзя кстати — сжимаясь под забористой руганью великана, ополченцы послушно засуетились возле обломков. Побитого бугая они испугались куда больше опасности оказаться под новым завалом.

Ну и хорошо. С жестокостью у сотника все в порядке. А теперь пусть «очков» перед горожанами заработает. Если догадается проявить заботу о раненых и подольше покрасуется под накренившейся башней, авось в переулке не прирежут.

А вот мне уже никакие «очки» не помогут… Ладно, чего стоять — пора выслушать много лестных слов от во-о-он тех закованных в дорогие доспехи мужиков, чья ожесточенная ругань разносится над стеной. Благо гарнизон догадался нагромоздить лестницу из телег и ящиков неподалеку. По башне-то уже не взберешься.

Несмотря на внешнюю неказистость и небольшую высоту, стена была неплохо подготовлена. То ли сами феодалы постарались, то ли у них бойцы уж очень опытные. Повсюду стояли заправленные жаровни для ночных патрулей, корзины с булыжниками или промасленными дровами, и даже лежачие палатки с кучей шкур внутри. Из-за малочисленности гарнизона, бойцам приходилось целыми днями дежурить на постах без возможности лишний раз спуститься. Про «ночные вазы» в виде ведер тоже не забыли. Впрочем, судя по запаху, большинство солдат предпочитали делать свои «дела» прямо со стены.

Уступив дорогу паре спешащих в город гвардейцев, я приблизился к укутанным в меха феодалам. Мужикам, видимо, надоело драть глотки впустую, и они решили чутка размяться.

— Думаешь, я не знаю, чего ты такой щедрый?! — смахнув кровавую соплю, Грисби с размаху вмазал князю промеж глаз. — Ты налоги в городе отменил, чтобы меня по ветру пустить! Знаешь же, молокосос, что подати только с деревень собирать могу! Чем гвардию кормить?!

Рорик не остался в долгу и заломав бочкообразного лорда, приложил его головой о крепостной зубец:

— Не с того конца лучину жжешь, пень старый! Коли бы ты город сдал, как стены пали — у нас бы сейчас пять сотен было! Полтыщи ратников, целые стены, и нормальные, драть тебя в бороду, башни! Это из-за тебя мы без войск сидим!

— Нет, из-за тебя!

Погодите… Они серьезно?

Группа притихших дружинников вперемешку с гвардейцами, что не решались разнять своих командиров, подсказывала, что мои догадки верны.

Нет, ну это даже не смешно! Устроили тут гачимучи, понимаешь…

Заприметив возле себя бадью с продуктами чьей-то жизнедеятельности, я со всей дури пнул ее к феодалам. Мерзкая жижа щедро украсила дорогие сапоги, а по стене расползся забористый аромат, заставляя благородных господ брезгливо морщить носы и поспешно отступать от пахучей лужи.