Тишина и Покой (СИ) - Мантикор Артемис - Страница 24

Застывшую чашу весов нашего противостояния разрешил вор. Окончательно разочаровавшись в кухонном ноже тролля, друг обратился к проклятой стихии, активируя длань пустоты. Прорвавшаяся из фиолетовых сполохов пламени акулья пасть с крошечными щупальцами и мелкими хищными глазками с радостью впилась в плоть шамана. На глазах она наливалась потусторонним сиянием, все сильнее втягивая в себя силу орка.

Не смотря на страшную рану, шаман со стеклянными глазами смотрел на друга, никак не сопротивляясь. Следом повалился и сам Терми, с силой отдирая хищную конечность от поверженного врага.

Мои уста без остановки продолжали повторять молитву покоя. Кое-как справившись с собой, друг вспомнил мои уроки дыхательной гимнастики и попытался хоть немного остановить нахлынувшее вместе с магией пустоты безумие.

Прикончив шамана, Терми ловко прыгнул в сторону пленных гоблинов, пускаясь в кровавое пиршество. Обратив вторую руку, вор с наслаждением вгрызся сразу в двух беззащитных зеленомордых, тем самым настолько напугав третьего, что тот сорвал покой раньше срока, пустившись в бегство, но тут его встретила уже приходящая в себя фрезия, залепив гоблину смачную пощечину.

Надзиратель потерял равновесие и повалился рядом с последним оставшимся в живых противником — тем самым троллем-надзирателем, что еще недавно сжимал в своих руках Фил. Страх близкой смерти, животный ужас, подгоняемый инстинктами самосохранения, был сильнее молитвы давно забытому всеми богу. Как и его мелкий собрат, тролль сорвал путы божественной магии, но решил потратить драгоценные минуты своей жизни совсем не так, как стоило бы:

— Не убива-ай, мяасо! Не на-а…

Серьезно? Он зовет нас мясом даже умоляя нас же о пощаде? Да еще и с такой наивной искренностью верит, что нам есть дело до проступившей на его глазах мокроте?

Голос тролля сменился булькающим звуком и хрипом из пробитого горла. Впавший в кровавое неистовство вор набросился на людоеда, словно бешеный волк на холеную жирную курицу. Высокий уровень и регенерации позволили врагу выжить даже после столь чудовищной раны.

Осознав, что пощады не будет, тот стал отмахиваться длинными конечностями, но одержимый пустотник будто обтекающая вода уходил от неуклюжих тычков огромной туши, вгрызаясь в любые части тела противника.

Самое главное было недоступно глазам незнакомых с проклятой стихией разумных. Каждый удар становился смертоноснее с каждой частицей страха, что вместе с тем сеяли в душе монстра неуверенность, сомнения и желания бежать. Метания эмоций тролля ловко плясали под желания пустотника. Вместо природной ярости зеленомордый едва удерживался от рыданий, не в состоянии противиться смерти из-за одного только лишь страха перед ней. Высокоуровневый монстр уже проиграл — самому себе.

Вот только оставался еще один неприятный момент.

По себе зная о том, что может последовать дальше, я ловко подскочил к столу, срывая с него дворфийку и пиная мебель под ноги товарищу. Вовремя. Едва источник ароматных эмоций затих, как все те же звериные инстинкты направили Терми на нас.

Я хорошо знаю такие приступы ярости. Пустота использует любую возможность, чтобы свести своих адептов с ума. Стоит лишь немного почувствовать внутри себя голод этой стихии, как покой станет единственным, о чем можно мечтать. Пустотник подобен дикому зверю, что чувствует невыносимую боль, и от того нападает на всех вокруг. Не понимая, что это вовсе не окружающие враждебны. Что враг внутри тебя самого. Впрочем, в духовном плане мы и так жрём сами себя.

Рванув в сторону выхода, я едва успел уйти из-под нового удара одержимого товарища. Выбежавшая следом за мной Фил громко лязгнула решеткой, в которую мгновением позже врезалась зубастая лапа Терми.

— Какого.. мать его.. хрена?!! — запыхавшаяся фрезия, как и прежде, не стеснялась в своих выражениях.

— Не волнуйся, это нормально. Он скоро придет в себя, — попытался я ответить девушке максимально дружелюбно.

Не прокатило.

— Не волнуйся? Да ты хоть знаешь где меня выкинет, если я тут сдохну?!

— Ээ.. выкинет? — переспросил я, уже понимая, что она имеет ввиду место своего возрождения, как именного существа.

— Забей, — махнула рукой искатель, окончательно утратив свой пыл. Как и в прошлый раз ее вспышка эмоций была столь же сильна, сколь и скоротечна. — Лучше скажи, что с ней.

Оставленная мной на полу медновласая дворфийка все еще была в сознании. Она уже едва хрипела, а из остатков обглоданной почти до самого плеча руки текла целая река крови. Видимо кровотечение в процессе жестокой пытки блокировал орчий шаман. Да и вообще, ни одно живое существо не способно перенести такое, не потеряв сознание от болевого шока или скончавшись от кровопотери. В горячке сражения я не обратил на это внимания, но сейчас понимал, что так просто не может быть.

Да обретешь ты покой в объятиях её.

Одновременно с этим стих и шум за решеткой. Придя в себя, друг с легкостью решил задачу с отпиранием защелкнутой на простой крючок преграды. Выглядел он неважно, но в разумности сомнений не было никаких.

— Прости, я…

— Спас всех нас, — продолжил за друга я. — Потом об этом. Как ты вернул магию?

— Никак, — вор сжал и разжал пальцы в кулак, словно пытался применить силу, но ничего не произошло. — На меня наложилась ярость пустоты, и…

— То есть проклятие перекрыло эффект здешнего блокиратора магии, как мы и думали? — уточнил я, нетерпеливо протискиваясь мимо него в комнату с трупами зеленомордых.

Покой долго не продержится, а позволять кому-то терпеть все это было чудовищно. Но должно же у врага хоть что-то быть с собой? Зелье лечения, или ключ от антимагии, или хотя бы просто алкоголь и наркотики, которые бы сейчас смогли заглушить боль раненой.

Алкоголь действительно нашелся, но больше ничем полезным похвастать грубая мебель помещения не могла. Удача улыбнулась на трупе орка. Следовало сразу обратить внимание именно на шамана.

— Все проще, чем кажется, сорвала с шеи главаря зеленомордых садистов кроваво-красный пульсирующий камень.

Алчущий Крови.

Подавляет все виды магии, не относящиеся к кровавой.

Конвертирует часть подавленных сил противников в подвластную хозяину артефакта магию крови.

— Сдается мне, этот мудень был нехилым таким волшебником. Да и уровень не маленький. Как это ты его так?

Терми посмотрел на меня. Я же расставлял приоритеты несколько иначе, а потому просто выхватил у девушки из рук амулет и со всей силы ударил им по каменной стене. Хрупкий артефакт разлетелся в дребезги.

— Эй, мог бы… — начала Фил, но я не стал ее слушать, развернувшись к оставленной в проходе Шанри.

Читать молитву покоя не потребовалось. Едва источник магии был уничтожен, дворфийка сразу же потеряла сознание. Меня озарило: вот почему не было никаких эмоций при всей их очевидности! Артефакт заставлял девушку пребывать в сознании, пожирая ее страх и боль.

Уже прочитанное до половины обращение к Нефтис вместо медновласой я направил на самого себя и глубоко вздохнул. Рана девушки тоже открылась, но исцелить такое мне теперь снова по силам. Приложив руки к ране, я наложил регенерацию, касание и затем позвал инвентарь.

В этой локации доступ к инвентарю невозможен.

Значит, одного камня для инвентаря недостаточно? Слово силы сдерживает нечто иное? А ведь самое забавное, что забрать посох покоя у меня все еще физически невозможно, хоть и сам я его сейчас не призову.

Затем я привычно повторил весь свой комплекс обкаста и продолжил лечение под аккомпанемент разгоравшегося по ту сторону двери конфликта:

— Ты понимаешь, что ты поехавшая? — слышался полный отчаянья голос вора.

— Но почему? — не менее отчаянно сопротивлялась фрезия.

— Нет значит нет!

— Да тебе что, жалко, что ли, непись драный?

— Сама ты непись! Я не стану заражать тебя пустотой!

Брови мои непроизвольно поползли вверх. Такой поворот разговора показался мне действительно неожиданным. Но я предпочел убедиться, что заклинание доделает свою работу как положено. Тем более что рука дворфийской девушки уже начала обретать вполне понятные формы.