Люблю твою жену (СИ) - Бонд Юлия - Страница 22

В итоге, я осталась в больнице, а Таня поехала домой, потому что на мобильный позвонила соседка и сказала, что ей срочно нужно бежать по делам и за детьми она не может больше смотреть.

Операция прошла хорошо, да и длилась достаточно быстро, минут двадцать, как мне показалось. Врач ввёл в носовые ходы тампоны, а снаружи наложил тугую повязку. Я глянула на себя в отражении окна и истерически хохотнула. Вот это красавица! Увидь меня в таком виде кто-либо из знакомых, точно пришли бы в шок.

Я вышла в коридор. Опустилась на скамью, прижалась спиной к холодной стене, как вдруг раздался голос медсестры, которая меня сопровождала.

— Наталья, если вам плохо, то я отведу вас в палату. Полежите, отдохнёте. Как вы себя чувствуете?

— Не нужно палату. Что-то голова закружилась, сейчас пройдёт. Я немного здесь посижу, хорошо?

— А за вами кто-то придёт?

— Я на такси поеду, не переживайте, — вымученно улыбнулась и добавила: — спасибо вам за заботу.

— Ладно, я здесь недалеко, — махнула рукой на одну из дверей, — если что — зовите.

— Хорошо. Спасибо вам еще раз.

В кармане зажужжал мобильник. Разблокировала экран и усмехнулась, прочитав имя входящего абонента. Радмир. Вот, что он хотел, а? С одной стороны, мне безумно льстило его внимание и напор, с которым он пытался затащить меня в постель, но… На данном этапе жизни оно всё было лишним. Только не сейчас, не в эту минуту, когда я на саму себя боюсь смотреть в зеркало.

Без зазрения совести сбросила вызов. Потом еще и еще. Ничего, позвонит немного и перестанет, а потом я что-то придумаю и скажу ему какую-нибудь глупость, почему не могла говорить. Но придумывать ничего не пришлось, я только успела засунуть телефон в карман джинсов, как в пустом коридоре послышались шаги.

Голову вверх подняла и обомлела. И, кажется, всю парализовало от шока, от неожиданности. По коридору шел Радмир и, увидев меня сидящей на скамье, ускорил шаг. А мне стыдно. Стала краснее лака на моих ногтях.

Я даже не рассмотрела выражение лица Сташевского, лишь боковым зрением уловила испуг, и было что-то еще. Мужчина подошел ближе. Сел рядом на скамью, попытался взять меня за руку, но я отскочила от него, отпрыгнула в сторону будто мячик, на что Рад грустно вздохнул.

— Тебе Таня позвонила? — спросила я, не глядя в сторону Сташевского.

— Да.

— Зря приехал.

— Наташа, — тихо позвал по имени и всё-таки умудрился взять меня за руку. Переплел наши пальцы в замок и положил себе на ногу чуть выше колена. — Я в шоке, если честно.

— Понимаю, — горько усмехнулась. — Выгляжу я сейчас не айс.

— Пройдёт.

— Надеюсь.

— Поехали со мной.

Вздрогнула. Повернула голову в сторону Рада и ожидаемо встретилась с ним взглядами. Он смотрел на меня так, что мне самой хотелось плакать от жалости в его глазах. Это мерзкое, противное ощущение. И как мне казалось, он чувствовал себя виноватым за то, что со мной произошло. Нет, он вслух этого не произнес, но я сама всё поняла.

— Я не уверена, что тебе это нужно.

— Нужно. Поверь.

И я хотела спросить, зачем ему всё это. Из-за жалости? Но внутри меня что-то щелкнуло, будто сломалась вся броня и я просто кивнула. А он улыбнулся краешком губ и помог мне подняться со скамьи. Его рука легла на мою талию, а затем я ощутила, как на макушке колышутся волосы. Он погладил меня по голове, заправил за ухо прядь волос и вдруг его губы коснулись моего лба.

Радмир отвел к машине и, распахнув передо мной дверцу, протянул руку, чтобы помочь забраться на сиденье. Я воспользовалась его помощью, а позже наблюдала за тем, как он садится на место водителя, как запускает мотор и кладет руки на руль.

И я до последнего не могла понять, в какую-такую сказку попала, иначе, откуда это всё бралось? Радмир примчался, словно принц на белом коне, точнее, на “Land Rower”. Молодой. Красивый. Такой брутальный мачо с сексуальной щетиной на лице и голодным взглядом настоящего хищника. И если бы мне было восемнадцать, а я такая вся девочка-девочка с пушистыми ресницами и глазами невинной овечки… Так нет же! Я давно перестала быть той самой невинной овечкой, лет так десять назад. Неужели Радмиру не везет с ровесницами, иначе я отказываюсь понимать спортивный интерес, граничащий с маниакальным синдромом?

— Сейчас поедем к Татьяне, — начал говорить Рад, — забрать твою дочку. Поживете у меня, пока я не найду для вас квартиру.

— Серьезно?

— Тебе не подходит? — уловив в голосе сарказм, Радмир буквально на мгновение отвлекся от дороги, чтобы посмотреть на меня и ухмыльнуться. — Что не так, Наташа?

— Не понимаю, зачем тебе это нужно. Я дама взрослая, проблемная, с прицепом, а ты… Разве тебе нравится возиться со всем этим?

— Перестань, — бросил небрежно, словно я несла какую-то чушь. — Я испытываю к тебе сильные чувства, но разбираться с ними мы будем потом. Сейчас нужно решить вопрос, где вы с Лизой будете жить.

— Ладно.

Ухмыльнулась и больше ничего не сказала. В этот момент у меня так сильно болела голова, что я решила обо всём подумать потом.

В скором времени внедорожник Сташевского тормознул возле многоэтажки подруги, а я даже спрашивать не стала, откуда ему известно домашний адрес Танюхи, ведь очевидно же, что эти двое неплохо спелись, и когда только успели?

Открыла дверцу и спрыгнула вниз. Вдруг закружилась голова, и я прижалась спиной к машине, чтобы не упасть.

Радмир тут же оказался рядом, бережно обнял меня за талию.

— Если тебе плохо, то оставайся здесь, а я попрошу Татьяну, чтобы она сама собрала вещи и привела Лизу к машине.

— Не нужно.

Я пошла вперед, а Рад следом за мной. Поднялись в лифте на нужный этаж, постучали в дверь квартиры Танюхи. Подруга, увидев нас вместе, ничего не сказала. Молча отошла в сторону, пропуская внутрь. Я только успела снять обувь, как навстречу выбежала Лизка.

— Мама. Мамочка! — бросилась в мои объятия.

— Да, моя крошка? — обняла малышку, прижала к себе и поцеловала в макушку, втягивая ноздрями самый любимый аромат — запах волос моего ребенка.

Лизка ненамного отдалилась, ровно настолько, чтобы посмотреть на повязку на моём лице и испугаться.

— Что с тобой, мамочка?

— Это повязка, малыш.

— Тебе сильно больно?

— Нет, — головой качнула, а затем: — я хочу с тобой поговорить.

— Давай.

— Наедине.

Я ушла с Лизой в спальню, усадила дочку на кровать, а сама устроилась рядом.

— Малыш, я люблю тебя очень сильно и хочу быть с тобой честной.

— Если ты хочешь сказать, что мы ушли из дома, так я это знаю.

— Правда? — дочка кивнула, и я немало удивилась.

— Ты не упала, мамочка. Тебя папа ударил.

Сердце пропустило мощный удар, а из глаз невольно брызнули слёзы. Я не хотела, чтобы малышка обо всём узнала. И Таня не должна была сказать, получается, Лиза сама догадалась?

— Я люблю тебя, мамочка, — детская ладошка коснулась моей щеки и нежно погладила её вверх-вниз, — не плачь. Всё будет хорошо.

— Ах, Лиза, — я взяла кроху за руку и поднесла к своим губам, чтобы поцеловать каждый пальчик, — какая ты у меня умная, малышка. Извини, зайка, но нам придётся жить отдельно от твоего папы. Я поэтому хотела с тобой поговорить. Мы больше не вернемся домой.

— Теперь мы будем жить с тем дядей? — дочка кивнула куда-то за мою спину и я медленно обернулась.

В дверном проёме стоял Радмир и наблюдал за нами. Его нечитаемый взгляд был прикован к моему лицу, а я понятия не имела, как вести себя дальше…

Я же так и не сказала ему “да”, как и не сказала “нет”.

А Лиза? Мне стыдно перед дочкой, будто я предала. Еще буквально вчера мы жили втроем: папа, мама и малышка, а теперь?

— Ты не хочешь? — спросила я, повернувшись к дочке лицом.

— Мне нравится у тёти Тани. Давай здесь останемся, мам?

Посмотрела на Радмира и пожала плечами, а он неожиданно подошел к нам, остановился напротив Лизы.