Лев Эль’Джонсон: Повелитель Первого (ЛП) - Гаймер Дэвид - Страница 13

Члены команды обслуживания, носившие люминесцентные жилеты-накидки оранжевого цвета, спешно прошмыгнули под орудиями легиона и подтащили свои прометиевые шланги к величественным военным машинам. Вдали от них на взлетно-посадочной полосе выстроились в тонкую линию смертные офицеры — группа нервничающих седых военных с церемониальными нагрудниками, подплечниками и разноцветными кантами. Этих мужчин и женщин окружала встревоженная толпа помощников, облаченных в мантии.

— Населением планеты завладела меланхолия, — произнес Лев.

— Как и отмечал Ангел в своих докладах, сир, — напомнил Дариил, встав на рампу позади примарха.

— Если уж взгляд моего брата не тронул сердца этих людей, тогда, вероятно, не стоит ожидать подобного и от меня.

Когда Лев спустился с рампы и вышел из-под нависающего корпуса «Грозовой птицы», по его боевым доспехам начали барабанить капли дождя, а плащ стал тяжелым от влаги. Мокрые волосы Повелителя Первого золотыми нитями упали на поверхность искусно сделанных наплечников из черного керамита. Дариил последовал за Львом лишь тогда, когда примарх сошел с рампы на землю. После старшего кузнечного мастера из «Ночного ястреба» вышли магистр Крыла Смерти Ольгин и его избранный преемник сержант-ветеран Геродаил. Оба чемпиона были закованы в тактические дредноутские доспехи типа «Тартарос» и шли во главе свиты рыцарей из числа Спутников, облаченных в костяно-белую броню. Этот почетный цвет символизировал смертельный удар, который воин получил при защите своего сеньора и выжил. На сгибе локтя одной из тяжелобронированных рук с сервосуставами седовласый сержант держал Львиный шлем примарха, а в другой он гордо нес знамя с эмблемой Первого легиона, вручную сотканное из черной декоративной ткани и украшенное терранской геральдикой, что предшествовала даже возникновению Легионес Астартес.

Когда Спутники-терминаторы выстроились за спинами своих владык под воинственную дробь волн, дождя и реактивных посадочных двигателей «Грозовых птиц», сбавляющих обороты, Лев зашагал к ожидающим его официальным лицам.

— Недавно здесь шел бой, — произнес Ольгин.

— Я вижу, — сказал Лев.

Абсолютно гладкая поверхность взлетно-посадочной полосы была покрыта отметинами, как будто ее обстреляли из тяжелого автоматического оружия, а дождь и пена лишь частично скрывали подпалины да следы техники. В алюм-флексовых ангарах зияло множество дыр, оставленных оружием калибра легкого автомата. Отсутствие твердых физических доказательств — тел, стреляных гильз, самих сражающихся — говорило о похвальной попытке скрыть тот факт, что подобная стычка вообще произошла.

— Показания орбитальных авгуров почти полностью сходятся с тем, что Крыло Огня собрало на гарнизонном флоте, сир, — начал Дариил. — Нескоординированные с виду, но возникшие одновременно мятежи охватили важные участки по всему городу, включая этот. Но зачем им скрывать следы боя здесь?

— Или пытаться скрывать, — сказал Ольгин.

— Страх, — ответил Лев. — Или стыд.

— Не понимаю, — произнес Дариил.

Лев слабо улыбнулся:

— Я и не надеялся, что ты поймешь.

Находящиеся на взлетно-посадочной полосе официальные представители Муспела отдали честь, когда к ним приблизились делегация Ангелов и их облаченная в терминаторские доспехи свита. Вперед выступил планетарный губернатор, а офицеры и работники штаба за его спиной продолжали неподвижно стоять и внимательно наблюдать за Темными Ангелами. Губернатор был мужчиной среднего роста с короткими седеющими волосами, аккуратно подстриженной бородой и тонкими длинными усиками. Он носил бронзовую кирасу с вытравленными на ней изображениями геральдических зверей из терранской мифологии, поверх которой висела багровая орденская лента. Над кавалерийским шлемом в дрожащей руке губернатора колыхался темно-красный плюмаж из конского волоса. В висящих на поясе вычурных ножнах покоилась старинная сабля с вплетенными в позолоченный корзинчатый эфес силовыми кристаллами. Вероятно, оружие не обнажали с тех самых пор, как далекие предки губернатора сражались на Гадуаре. Рядом с ножнами виднелась волкитная серпента в кобуре.

Лев уже давно понял, что чем достойнее человек, тем меньше у него нужды выставлять свое богатство напоказ, и эта точка зрения еще ни разу не оказывалась ошибочной.

Губернатор прижал ладонь к груди и отвесил низкий поклон:

— Я — барон Селус Гохнгеррон Марсепиан, пожизненный лорд-генерал Сорок седьмого полка Лотарингских гренадеров и маршал-губернатор Муспела. От имени этого верного города я предлагаю свою смиренную службу и бесконечную преданность перворожденному сыну Императора.

— Возлюбленного всеми! — провозгласили мужчины и женщины за спиной губернатора.

Геродаил ударил штандартом Первого по скалобетону. Марсепиан не мог неверно истолковать символику на знамени.

— Искренность вашего приветствия отмечена, — произнес Лев, — и портит его лишь то, что вы умышленно и нагло исказили все остальное.

— Я?..

Спорить со Львом пытались гораздо более великие риторы, нежели Марсепиан, но каждый потом жалел об этом. И примархам, и Верховным лордам приходилось проглатывать обиды в общении с Повелителем Первого. Даже Магнус Красный, который редко уступал кому-либо, предпочел не выступать против уничтожения миролюбивой империи ксеносов вместе со всеми ее богатствами, когда столкнулся с непоколебимой волей Льва.

Как рассказывали многие, это походило на разговор с Самим Императором.

Самообладание покинуло маршала-губернатора еще прежде, чем с его уст сорвалось первое слово в свою защиту, ибо Лев пригвоздил Марсепиана к месту тяжелым пристальным взглядом. Спустя мгновение примарх смилостивился над лордом-генералом, и тот заметно обмяк.

— Здесь много работы, маршал-губернатор, и я уверяю вас, что мои сыновья не успокоятся до тех пор, пока она не будет выполнена.

— Работы?.. — Одним своим видом Лев заставил смертного замолчать, после чего поднял лицо навстречу дождю, моросящему вперемешку с мокрым снегом.

— Тут обитает хищник. Об этом говорят мне инстинкты. Лес растревожен, и теперь я чувствую на себе внимание зверя. — Он повернулся обратно к съежившемуся губернатору. — Мне не интересны ни ваши объяснения, ни извинения, так как я считаю, что в них ответов не найдется.

Очевидный, пусть и сдержанный гнев Льва заставил немолодого маршала-губернатора разрыдаться. Он вновь попытался высказаться в свою защиту, но пред ликом примарха ему удалось выдавить из себя лишь всхлипывания. Остальные должностные лица съежились в собственных пышных одеяниях, закрыв рты и отведя глаза.

— Я сам найду ответы, и до тех пор, пока они не обнаружатся, вы можете считать себя лишенным своей должности. Брат Дариил.

— Да, сир.

— Я назначаю тебя хранителем Муспела и кастеляном Ванискрая.

Дариил склонил голову:

— Да, сир.

— Вноси все изменения, какие только посчитаешь нужными для укрепления обороноспособности замка. Ты можешь реквизировать любые системы вооружения и строительные материалы из запасов флота. — Лев повернулся к людям. — Мои сыновья не пользуются известностью Четвертого или Седьмого за мастерство в обращении с пластбетоном и камнем, да и не стремятся к ней, ибо им достаточно одних лишь деяний, но вы увидите, что они ни в чем не уступают сынам Пертурабо и Дорна.

— Благодарю вас, сир. — Дариил посмотрел на упавшего ниц Марсепиана, а затем перевел взгляд на Льва. — Против чего мне оборонять крепость? — спросил он, понизив голос.

Никто из присутствующих не смог бы ни заметить мимолетную улыбку примарха, ни понять ее истинный смысл.

Лев обратил жесткий взгляд своих зеленых глаз на далекую скалу Ванискрая.

— От того, что тревожит лес.

Дариил со звоном рассек топором пустоту внутри цитадели, и лезвие оружия, описывающего спирали в холодном воздухе, загудело подобно крыльям ловчей птицы.