Кровавый цветок (СИ) - "Bloody Moon" - Страница 6

— О чем вы говорите, разве я могу сердиться на вас, отец. Все что вы делаете, вы делаете, лишь из благих побуждений. — К горлу подкатил ком и легкая тошнота. Главное не подавать виду. Все хорошо. Дыши спокойно.

Встав из — за стола, Вэргар подошел к тумбочке, где стоял небольшой колокольчик и позвонил пару раз, двери раскрылись, и вошел лакей.

— Введите.

И в столовую втащили полуживого Дэя, он выглядел намного хуже, чем тогда, когда я его видела в последний раз. Сквозь порванную рубашку были видны свежие раны от кнута опоясывающие тело. Из под цепей, сковавших его, сочилась кровь. Видимо шипы находящиеся изнутри сильно впились, когда он сопротивлялся. На его шею был одет ошейник, а к нему прикреплена цепь, завершает сей ансамбль серебряный кляп. Вэргар схватил Дэя за плечо, и крепко сжав, грубо толкнул его, прижав лицо Дэйя к холодному полу ногой, от чего он издал, что — то на подобии рыка. Видимо он еще не в полной мере осознал свое положение. Дух его был настолько силен, что бессилие заключалось лишь в оковах. Никто и не догадывается, что именно Дэй является флагом смерти для семьи Стайлес. И именно я держу судьбу рода в своих руках.

— Отец, это лицо довольно красиво. Оно породисто? — Наконец я решилась сказать хоть, что — то. Если буду молчать, то точно упаду.

— Хах! Ты права! Алексис, ты умеешь отличать какой перед тобой товар. Вся в меня! Это белесая псина — молодой господин, единственный наследник Фиррэлиус! — Отец явно гордился своей дичью.

— Фиррэлиус!!! — Оскар чуть не поперхнулся. Но сразу же утих, когда Вэргар взглянул на него, своими пылающими глазами.

— И впрямь.… Для отца нет ничего невозможного. — Фальшиво улыбаясь, произнесла я.

— Но все же для меня стало неожиданностью, то, что ты заинтересована в подобном. — Схватив Дэя за спутанные волосы и натягивая их, назад вдруг сказал Вэргар. Неужели у него есть сомнения насчет меня?!

— В отличие от остальных, эта игрушка особенно ценна. Отец, Фиррэлиус известны, как справедливые судьи, оберегающие людей от грехопадения и хранители реликвий и тайные знания прошлых поколений. Но даже при всем вышеперечисленном, именно он выделяется среди всех Фиррэлиус. — Ведь в романе ему передались, такие способности, как белая энергия света способная исцелять окружающих его людей. Стайлес этого не знают. А теперь стоит включить свой актерский талант. — Ха! Этот святоша Фиррэлиус…. Он будет стелиться под моими ногами. Когда и где бы я этого не захотела! Хочу смотреть, как он будет, постанывать, словно сучка в течку… — Выхватив поводок, и отбросив Дэя на пол, я намотала цепь на руку, туфлей упершись в грудь. А затем, притянув его резким движением к себе, ударила по бедру. Видно было, что он не в себе от боли. На лице читалось удивление. Но почему? — Будет, таки занятно. — Все. Роль отыграна.

— Ха — ха — ха! — Вэргар смеялся на взрыв. — Это даже лучше, чем я предполагал. Теперь я знаю, кто в нашей семье «ювелир». Ограни этот никчёмный камень в бриллиант! На этом, наш ужин окончен.

Верить ли?

4

От лица Дэя

Я слышал, как за дверью началась потасовка, затем она с грохотом распахнулась, и я увидел маленького ребенка. На вид ей было от десяти до двенадцати лет. Даже в дали можно было прочесть ее эмоции. Черная аура гнева витала вокруг ее маленького тельца. Она чуть ли не бегом направилась к моей камере. В этот раз никто из пленных не подал голоса, и это было определенно чувство страха с их стороны. Влетев в камеру, она встала вплотную передо мной.

— Ты и есть, тот пленник, к которому запрещено даже пальцем прикасаться?!

Голос этой девочки отличался от того, что я слышал ранее. Это не Алексис, ее голос был мягкий, как будто внезапно появившийся и обволакивающий тебя туман. Целых три дня проведя в одиночестве, я уже было привык к звенящей тишине этого коридора, лишь иногда нарушавшейся стражей, которая приносила мне воду и зачерствелый хлеб.

— Я буду резать тебя, как можно медленно, доставляя адскую боль, а затем вскрою тебе брюхо и вырежу органы один за другим! — Наклонив голову, сказала она. — Наполню тебя соломой и сделаю садовое чучело. Посмотрим, как понравится, Алексис мой сюрприз.

Ну, уж нет. Этого удовольствия отродью не видать. Я долго восстанавливал равновесие и не позволю, какому — то ребенку превратить меня в соломенную куклу. Прошло мало времени, но я запомнил все, что говорила мне Алексис Стайлес. Хоть я не могу полностью доверять ей, все же мне необходимо освободиться из этих чертовых цепей. Они ограничивают движение в зависимости от частоты колебания и агрессии заточенного, а так же черпают негативную энергию. Сохраняя хладнокровие в любой ситуации можно минимизировать силу оков. Насколько сильно я должен верить тебе, Алексис?

Тем время девчонка достала из — за пазухи небольшой изогнутый кинжал и уперлась основанием в мою грудь. Неприятная режущая боль, холодное лезвие пробирающиеся все глубже под кожу. Но надо сконцентрироваться, и не обращать внимание.

— Ах, неужели тебе доставляет такое удовольствие мой кинжал?! Никак не думала, что в нашем зверинце найдется такая игрушка! Ты должен стать мо… — Она не успела договорить, яркий свет осветил подземелье, и цепи с грохотом упали на сырой, покрывшийся плесенью каменный пол.

***

Последующие часы, вплоть до захода солнца, казались пыткой. Когда девчонку увели, меня потащили куда — то, предварительно накачав каким — то веществом. Голова была такая тяжелая, а тело я и вовсе не чувствовал вплоть до кончиков пальцев на руках и ногах. Такова была цена моей мимолетной свободы. Глотка свежего воздуха, перед тем, как попасть в адское пекло.

Впервые за все эти дни я увидел своего похитителя, Герцога Вэргара Стайлес. Он лично почтил меня своим визитом, его вид был надменен, в кроваво — алых глазах читалась неприязнь и что — то еще, что я не мог уловить. Он ни разу ни обмолвился о той девочке, которая наставила на меня кинжал. Но в этом нет ничего удивительного, у Герцога множество отпрысков и потеря одного наверняка бы его мало расстроила. По крайней мере, так нам описывали этот злополучный род.

Не счесть, сколько ударов кнутом я получил, в конце этой адской порки действия яда начало ослабевать, и я начал чувствовать, как все раны ужасно жгут. Такое ощущение, что в раны засыпали соль и перец. А когда сознание уходило от меня, то я оказался в чане с водой, и то и дело находился на волоске от смерти, когда лишался возможности дышать. Все это делали методично, со знанием дела, когда я думал, что пытка вот — вот окончится, ее повторяли по кругу. Это пытка могла бы продолжаться вечно, пока сам Герцог не дал знак прекратить. Он медленно подошёл и одним движение ноги поставил меня на колени, так что я почувствовал, как трещат мои кости под его напором.

— Раз уж ты одной крови с Айлой Фиррэлиус, то и ваши глаза должны быть идентичны, не так ли? — Он приподнял мой подбородок носком своей туфли. — Очень…Надменный взгляд… — с этими словами он размахнулся ногой и остановил ее лишь в силине от моего лица. Какие отношения у него с моей матерью? — В любом случае, ты вытерпишь, больше, чем девчонка, поэтому я намеренно выбрал тебя. Надеюсь, ваша семейка останется ни с чем и превратится в пыль. В любом случае это произойдет. Подготовить.

***

Стоя на коленях перед девушкой, я не мог поверить, что это один и тот же человек. Та, что дала мне разгадку «волчих пут», и та, что сейчас возвышалась передо мной. Голос был тот же, но тон отличался, он был надменен, но в то же время, мне казалось, что она изо всех сил играет роль. Как будто ее эмоции были скрыты за фарфоровой маской, лишь на мгновение я заметил, как ее рука дрогнула, сжавшись. Что касается внешности — она была довольно красива, не так, как я представлял себе детей Стайлес. Идеальный овал лица обрамляли длинные слегка вьющиеся волосы цвета белого меда, фарфоровая кожа, слегка розоватый цвет губ. Единственное чем Алексис Стайлес была схожа с Герцогом, так это кроваво — красный цвет глаз. И еще, меня не покидало чувство, что я, когда то уже видел человека похожего на нее. Даже когда она вырвала цепь из рук Герцога и грубо притянула меня к себе, выражаясь нелицеприятно в мой адрес, я не мог избавиться от этого чувства, и лишь тупо смотрел ей в глаза, как завороженный зверек, смотрит в пасть хищника.