Потерпевшие кораблекрушение (СИ) - Баковец Михаил - Страница 31

- Сделаем, – поправил я её.

И мы успели! При этом укрепили жильё не только Ласке с Роксаной, но и бунгало обеих старших жён. Хотя вот это последнее совсем не понравилось Сэнге. Я и сам сумел себя заставить через силу помогать тем, кто в душе лелеет мысль вонзить мне в сердце нож. Но вряд ли будет лучше, если обе эти стервы во время непогоды переберутся под крышу ко мне. Был ещё сарай, куда мы складировали трофеи с кораблей, но сомневаюсь, что наши островные фифы полезут туда. Там свободного места почти что нет, да и запах стоит не самый приятный, так как всё – металл и кожу - смазывали рыбьим жиром для защиты от влаги. Мне они точно не нужны в моём жилище. А у Роксана с Лаской свободного места почти нет.

Когда все работы были закончены, то туча уже висела над головой, закрыв солнце. Сразу заметно похолодало и потемнело. А через полчаса пошёл дождь.

- Ну, началось, - сказал я, увидев, как ударили по земле первые крупные капли. Сейчас они были редкие, даже не мочили землю, а тут же сворачивались шариками пыли, но уже через пару минут с неба полило так, словно там разом у всех богов сорвало краны в ванной.

Глядя на то, как вокруг становится всё больше и больше ручейков, я похвалил себя за идею сколотить настил под ногами в бунгало, подняв тот в среднем на двадцать сантиметров над землёй. Тогда я думал про то, чтобы выровнять пол и не ходить по камням и земле. А сейчас оказалось, что настил отлично спасает от воды под ногами.

«Да уж, теперь понятно, почему тут так бедно с флорой, - подумал я, наблюдая за грязными потоками воды, уносящей в океан почву и те растения, которые выросли в очень неудобном месте, не защищённом от вот таких выходок природы. – Ладно, хоть наши грядки мы закрыли, а то бы их точно размыло все».

Водяная стихия немного ослабла к ночи. Теперь это уже был не ливень, а просто сильный дождь. Парусиновый полог отлично справился со своим предназначением защищать жилище внутри от влаги снаружи. Толстенная ткань была обработана специальным составом, вроде бы на основе жира и воска (но точно не могу сказать). И эта смесь оказалась очень стойкой, так как не сползла за то время, пока материя находилась без присмотра в обломках кораблей.

Под шум дождя, в тепле от углей в двух медных жаровнях на меня накатило расслабление. Я поймал себя на мысли, что до соплей рад внезапно образовавшемуся выходному. И буду рад ещё больше, если непогода затянется на пару дней. Наверное, только сейчас понял, как же вымотался физически и морально за последний месяц. Даже мысли стали совсем другими. Ещё вчера вечером я думал перед сном о том, что сделал за минувший день и что требуется сделать следующим, с чего начать и сколько всего успеть выполнить. Сейчас же в голове ничего подобного и близко не было.

Как-то само собой всплыло воспоминание о недавнем посещении странного храма, который Сэнга назвала рунным. Из её объяснений я для себя вывел, что это химера из лаборатории по клонированию и камень воскрешения из… игр. Это самое простое из определений, что мне пришло в голову. Работало всё это примерно так. Сильный и талантливый воин, маг, жрец, охотник и им подобный специалист, достигший планки в своём мастерстве или вот-вот достигнет ту, проходил очень сложный ритуал в храме под полным контролем жрецов. Уходил оттуда через несколько дней чуть живой. Иногда не уходил даже, а его уносили на носилках едва живого. Впрочем, с этого момента жрецы в его услугах не нуждались и судьба человека священнослужителей мало волновала. В их руках оставался слепок ауры со всеми способностями и знаниями, так сказать, донора.

А дальше было то, что для меня казалось настоящей фантастикой. Ещё большей, чем волшебницы вокруг меня, перенос в мир меча и магии, амулеты и артефакты. Вливая в аурный отпечаток божественную энергию, жрецы создавали нового человека, обладающего уже значительным багажом жизненных знаний, магических, воинских и ремесленных специальностей. Всё в чём преуспел донор, то знали и его клоны. К сожалению, не обошлось и без ложки дёгтя: клоны заметно ему уступали во всём, и им требовалось несколько лет, чтобы достигнуть той планки мастерства, которая была у донора в момент ритуала.

Ещё ложка чёрной и неприятно пахнувшей субстанции: если донор был сильным магом огня, то его клон будет повелевать только этой стихией, в остальных же останется на уровне ученика или подмастерья или вовсе будет полным бездарем. Если воин-мечник, то лучника или арбалетчика из него не выйдет, как и из копейщика. Если охотник, то не будет хорошим травником. И так в остальном.

Имелась и третья ложка дёгтя. Хотя, тут как посмотреть. Клоны не имели личной памяти. Совсем. Они знали, что вот этот предмет ложка и умели ей пользоваться, для чего нужны лошади и как их обихаживать (если это входило в сферу их таланта), но как бы их ни пытали, они не могли ничего рассказать про жизнь донора: где он пользовался ложкой, у кого покупал лошадей, как звали любимого скакуна, кому отдал свою первую влюблённость. С одной стороны это было не очень хорошо, так как клонов нельзя было выпустить в мир без учёбы и подготовки. А это немалое время и траты. С другой – доноры спокойно делились «собой», при этом точно зная, что никому не достанутся их скелеты в шкафу.

А теперь расскажу о самом главном, то, что меня необычайно сильно поразило. Если клона убивали, то его могли возродить в рунном храме! Для этого нужно было золото, чтобы оплатить услуги жрецов и крошечная личная руна, с которой рождался в первый раз клон. Из-за смерти клон лишался части своих сил и навыков, но сохранял всю свою личную память. Воспоминания, правда, могли слегка увянуть вследствие неоднократных смертей. Просто невероятно, да?

Можно было бы подумать, что в сражениях участвуют сплошь одни клоны при таких-то возможностях. Но это не так. Стоимость одного клона намного больше создания Слуги. Всё дело в том, что тратится божественная энергия, намоленая паствой. Эта энергия самое ценное, что есть в храмах и жрецы трясутся над каждой её каплей. Без неё, увы, они ничем не отличаются от простых крестьян.

Ещё жрецы с неохотой отдают руны клонов в чужие руки. Самих клонов – ради бога. Вроде как в аренду сроком до гибели живого имущества храма или до той поры, пока арендатель не вызовет гнев храма. Очень редко руна выходит за пределы храма, чтобы стать собственностью того, кто не имеет отношения к святому месту.

Таких клонов на Агре называли рабами руны. И это очень точно отражало их суть. Ни один клон был не в силах пойти против воли того, в чьих руках находится его руна. Даже Слуги с магической привязкой имели крошечный шанс обойти условия приказа. Раб руны же был лишён такой возможности. Но это ничуть не мешало им жить и наслаждаться этой жизнью, ничем не выделяясь среди обычных людей.

Ещё Сэнга мне рассказала про Мастеров Руны. Это полумифические создания, которые в ходе ритуала сами стали клонами. Их тела менялись в лучшую сторону, способности усиливались, открывались новые таланты. Даже заполучив их руну, было ничтожно мало шансов заставить Мастера служить себе. Все они подчинялись напрямую богам. Они умирали в боях и возрождались в храмах без малейших потерь для себя. И жрецы никак не могли повлиять на это. Они-то, может, и рады бы не выпускать божественную энергию, да только такое им не по силам. А упрямец, противодействующий процессу возрождения Мастера Руны, может получить отлучение от храма, какую бы он должность при нём ни занимал.

Мастеров Рун так мало, что в основной массе народа их считают мифами, придуманными рабами руны. Зато Сэнга слышала историю при дворе, которую считает правдивой, что однажды во дворец на встречу с падишахом приезжал один из Мастеров.

По одним слухам боги перестали создавать их несколько веков назад. По другим – несколько тысячелетий. По третьим – ещё раньше, где-то после войны Старых и Новых богов. Тогда же появился и Сах (но Сэнга по этому вопросу «плавала», могла и ошибаться). Про Сах вообще очень мало правды, зато полно слухов и домыслов. Никто даже не в курсе, когда он появился и из-за чего.