Назад в ссср: 1984 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 52

Вдруг, в коридоре раздался какой-то шум, возмущенные голоса. Топот.

Мы оба недоуменно уставились на приоткрытую входную дверь. В проходе была видна спина медсестры Елены, которая упорно что-то кому-то доказывала. Но не вышло у нее. Девушку невозмутимо отодвинули в сторону и в третью палату вошел…

— Пап? — удивленно воскликнул Генка, изменившись в лице. — А ты-то здесь откуда?

— Генка! Сиди, сиди! — воскликнул Павел Сергеевич, решительно направившись к сыну. — Ты как?

— Нормально.

— У тебя нога сломана? — Иванец старший едва сдерживал эмоции. — Ну, козлы в погонах! Они едва мне сына не угробили!

Скользнув по мне безразличным взглядом, Павел Сергеевич заботливо приобнял сына. Сам Гена почувствовал себя неловко, кажется, даже покраснел.

— Так, а ты чего здесь, пап? — повторил Гена, немного отстранившись. Эти телячьи нежности показались ему перебором.

— А разве я мог остаться в стороне? — на эмоциях ответил тот, вопросом на вопрос. — Мне сообщили, что ты получил серьезную травму и едва не погиб. Вертолетом был доставлен в военный госпиталь Краснодара, ну и вот я здесь. Должен был лично убедиться, что ты жив. Мне даже не сообщили официально, представляешь? Совсем страх потеряли! Ну ничего, я тут всем покажу…

Мне все стало ясно. Скорее всего, кто-то в учебке присматривал за Генкой, периодически докладывая Павлу Сергеевичу наиболее ценную информацию. Впрочем, я даже не был удивлен. Вопрос только в том, кто этот смотрящий?!

— А ты? — он вдруг повернулся ко мне. — Тоже пострадавший?

Я молча кивнул.

— Выглядишь хорошо и кости целы, да? Мы же договаривались! — вдруг повысил он голос. — Ты должен был только присматривать, чтобы с Генкой все было нормально. А в итоге что? Он чуть не погиб!

Признаюсь, такого я совершенно не ожидал… Но это еще были только цветочки.

— Савельев! Наш договор аннулирован! — жестко ответил он, отвернувшись от меня.

— Стоп, какой договор? — встрял Гена, изумленно переводя взгляд с отца на меня, и обратно.

— Неважно, сын, — чуть смягчился Павел Сергеевич. — Савельев! Пошел вон с палаты! Медсестра, кажется, он не отсюда! Уберите его…

Словно из ниоткуда появилась Лена, оперативно выпихнула меня из палаты и хлопнула перед носом дверью.

А внутри меня, словно что-то оборвалось… План пошел коту под хвост!

В голове звенело.

Пребывая в состоянии глубокой задумчивости, не замечая ничего вокруг, я сам не замечая как, вернулся обратно в палату. Сел на кровать, затем почувствовав головокружение, опустился на подушку.

Неужели, все? Как так получилось?

Наш договор с отцом Генки расторгнут в одностороннем порядке. Обозлившись, Иванец старший отчего-то решил, что это я во всем виноват, а значит, не справился с задачей. Бред какой-то. С чего такая жесткая смена позиций? Быть может, ему просто неправильно доложили?

Да и в конце концов, я что ему нянька, что ли?!

Была у меня подобная мысль, еще на тех порах, когда Павел Сергеевич делал мне такое предложение — не связываться. Люди вроде него, у которых рыльце в пушку, руководствуются только чистым расчетом, их словам верить нельзя. В любой момент могут все переиграть по-своему.

Иванец старший вполне мог оказаться настоящей тварью, надевшей на себя маску и прикидываясь простым, но умным человеком. А когда в дело вмешалось какое-то случайное обстоятельство, он решил отбросить все договоренности. Дерьмо!

Выходит, от него помощи можно не ждать — продолжить службу под Припятью вряд ли получится. Зенитно-ракетный комплекс С-75 «Волхов» теперь вне досягаемости, а стало быть, и задача под угрозой срыва. Ведь как ни крути, несмотря на мои знания, резервного плана, пока что не было.

Я просто лежал и думал, думал, думал… Но в голову ничего толкового не приходило. Начал злиться сам на себя, ударил кулаком по дужке кровати. Затем еще раз. Постарался взять себя в руки.

Вдруг дверь палаты номер семь, где я лежал, приоткрылась.

С процедуры прогревания вернулся молодой курсант, обучающийся на офицера в Краснодарском ВВКУ. У него тоже была пневмония, причем аж двухсторонняя. Звали курсанта Семеном и лежал он в пульмонологии уже вторую неделю. До этого, будущий лейтенант умудрился лечь в хирургическое с аппендицитом, где внезапно выяснилось, что у него еще и вросший ноготь. Короче, Семен обитал в военном госпитале уже третий месяц. А за свои два неполных года обучения уже заработал себе соответствующую репутацию вечно больного.

— Эй, Леха! — окликнул он меня, держа в руках белый запечатанный конверт. — Тебе письмо.

Я не отреагировал. Даже не осознал услышанное, просто пропустив его мимо себя. В моей голове долбилась одна и та же мысль — что теперь делать?!

— Савельев, оглох, что ли? — Семен подошел к моей кровати почти вплотную и легонько пнул в ножку. — Тебе письмо. Внизу на почте увидел, вот и прихватил. Один черт ты вниз почти не спускаешься.

— А? Чего сказал? — наконец-то отреагировал я, заметив его присутствие.

— Тьфу ты… — он просто швырнул мне конверт и потащился на свою койку.

Я взял конверт, увидел адресата и улыбнулся.

Это было письмо от Юльки.

Разорвал край, вытащил и развернул сложенный пополам лист. На нем аккуратным женским почерком были выведены ровные строки:

Леша, привет.

Я очень по тебе соскучилась.

У меня все хорошо. Но каждый вечер без тебя, проходит как-то уныло и однообразно. С момента твоего ухода в армию, у меня ничего не поменялось — скучные практические занятия, лекции. Радуюсь тому, что обещали провести практическое занятие. А еще сказали, что скоро начнется сессия. Представляешь, у меня уже есть зачетная книжка.

Я несколько раз ездила в Припять к папе. Без меня ему там тяжело.

Меня переселили, поэтому теперь я живу в комнате студенческого общежития, с двумя соседками из текстильного, но они ночуют не часто. Вечно где-то пропадают. Думаю, скоро отчислят их.

Баффи живет со мной, хотя вообще-то так нельзя. Думаю, комендантша общежития уже заподозрила, что иногда слышит в коридоре собачий лай. Эта чертовка погрызла всю соседскую обувь, но мою не трогает. В смысле такса, а не комендантша погрызла. И как она определяет, чью можно грызть, а чью нет?!

Научила ее гавкать тихо. Гуляем с ней на улице, выношу таксу в сумке, чтобы никто не увидел. Без нее уже со скуки умерла бы. В начале ноября у нас была дискотека, но я не пошла. Вообще без тебя никуда ходить не хочу.

Папа говорит, что вас скоро будут распределять? Постарайся не уезжать далеко, а то я твоих командиров найду и отругаю. Шутка.

Как ты там? Не гоняют вас?

Обязательно напиши мне во всех подробностях. Я тебя очень люблю.

Целую. Твоя Юля.

Дочитал до конца, снова улыбнулся. Как-то даже на душе потеплело.

Растрогался, кажется у меня слезы радости выступили. Сентиментальный я что-то стал. И все же, Юлька — светлый огонек, который совершенно случайно попался на моем пути. Хоть в чем-то судьба ко мне благосклонна.

Решил написать ей ответ, уже даже лист бумаги подготовил. Но неожиданно заявилась пожилая медсестра, ставить нам с Семеном очередную порцию болючих уколов. Пришлось отложить написание писем на завтра.

— Савельев, чего это ты такой счастливый? — поинтересовалась медсестра, поглядывая на меня удивленным взглядом.

— Ирина Анатольевна, от вас ничего не скроешь. Вот, письмо от любимой девушки пришло.

— А, понятно. То-то я думаю, улыбаешься, будто кот обожравшийся валерьянки. Ну, ты смотри! А она у тебя хорошая?

— Кто, валерьянка?

— Тьфу на тебя, шутник недоделанный, — усмехнулась женщина, отламывая верхушку стеклянной ампулы. — Девушка.

— Самая лучшая! — с жаром ответил я.

— Вот и держись за нее. Как придешь с армии, женись! Ты юноша тоже видный, не хлюпик.