Третий Завет. Тетралогия (СИ) - Александр Захаров - Страница 69

Так жутко мне даже в море не было. Но репутация с Богом у меня не снизилась. Ведь я искренне хотел как лучше, и осознал свою неправоту. Поэтому здесь и сейчас мы раздаём тёплую одежду и оказываем людям помощь без платы и без условий. Всем людям.

Разумеется, всё вышесказанное не отменяло личных заданий Гавриила, отданных мне от лица Бога. Поэтому и был разожжён костёр. Он привлечет внимание не только людей, но и альвов. Уверен, так или иначе, но они наблюдают за окрестностями. Раз уж мы застряли здесь надолго, то нам нужно согласовать действия. К тому же, местные жители определённо ориентируются здесь лучше нас. Возможно, они смогут оказать нам какую‑то помощь. В город свой пустят, например. Или что там у них есть. Возможность переночевать в тепле дорогого стоит. Да и продуктов у нас не так чтобы много. Возможно, союзники помогут нам найти других людей до того как они замерзнут или погибнут от когтей и клыков наших противников. Ну не могут же они просто отстраниться и наблюдать за нашими мучениями со стороны? Выполнение миссии в первую очередь в их собственных интересах. Опять же, альвы нужны, чтобы я договорился о встрече Марии с их старшими командирами или, на худой конец, с этой демоницей – Лунный Свет. Кстати, получить у неё положенную награду тоже не помешает.

Дым от разожжённого костра может привлечь не только людей и альвов, но и врагов. Это было понятно изначально. Конечно, в разуме обезьян можно сомневаться, но те, кто может использовать чужое оружие, вполне могут знать и огонь. Тем более, если они демоны. Вот на случай такого визита, на внешний периметр и выдвинулись усиленные дозоры. Людей мы уже сосчитали. На Маяк вышло четыреста девять рыцарей из пятисот. Признаться, это много лучше моих ожиданий. Но из них здесь должны присутствовать 131 адепт Саваофа, включая и бывшего безбожника Набунга, который в последний момент всё‑таки принял покровительство Господа. Что ж, он не прогадал. Но из «первопроходцев» неизвестными оставались ещё четверо. И их надо было постараться найти.

Перед отправкой на миссию, личные ангелы‑хранители провели беседы и наставления со всеми адептами. Оказалось, что подготовка к внезапной тревоге уже велась какое‑то время. Просто я знал лишь о зимней одежде и военном снаряжении, и то лишь потому, что меня это напрямую касалось. Многие не знали и этого. А были те, кто заготавливал дрова, посуду и котлы, закупал и заготавливал запасы продовольствия, которое оказалось проще принести с грешной земли, чем отвлекать Гавриила и расходовать на создание пищи божественную силу. Те дни, что я провёл в гостях в неведомых землях, другие рыцари провели отнюдь не в праздности. Не все, по крайней мере. Не всё успели сделать, не всё подготовить. Тот же Рока Римай так и не успел заготовить сто комплектов системной зимней одежды и обуви, не то что пятьсот. В результате в божественный домен он переносил то, что смог наскрести и собрать со складов своего города. И надо сказать перетащить в «Небесный град» он сумел не мало. Пусть это и была та ещё груда разносортного и большей частью поношенного барахла. Комплекты получше мы отдавали сотоварищам и тем из новичков, кто выглядел крепким воином. Но они будут нашей основной ударной силой. Что до остальных, то замерзающим не до жиру.

Вообще, смотреть на новичков было чрезвычайно интересно. Дело даже не в новых лицах тех, кто скоро станет со мной плечом к плечу. Ни я, ни даже сам Гавриил достоверно не знаем ни как Система выбирает кандидатов в рыцари, ни что собой представляют те, кто прошёл первичный отбор. Выжившие, подобные мне, не показатель. Да, та сотня, которой досталась миссия в «Небесный форт» вернулась «домой» в полном составе. Можно ориентироваться на них. Но всё‑таки их было всего лишь сто человек. Вдруг в других сотнях состав рыцарей был иным?

Встречаются ли среди прошедших «испытание решимости» дети, в том числе грудные? Женщины в тягости? Дряхлые старики? Калеки и тяжело больные? Неведомо. Все эти рассуждения были доведены до сведения каждого адепта, и мы готовились оказать помощь и таким людям. Как знать, может быть, столь великие потери в ходе первой миссии объясняются на самом деле очень просто? Хорошая версия, красивая, убедительная, всё объясняющая… Жаль, что она не подтвердилась. Хотя, странное чувство, одновременно я почувствовал и облегчение.

Как бы ни был лукав и вероломен Падший, даже у него, по‑видимому, оказались какие‑то моральные запреты. Хоть и нелепо, наверное, говорить о подобном «чистоплюйстве» в отношении нечистого. Может быть, дело не в моральных, а каких‑то иных запретах? Так или иначе, но никаких грудничков среди новичков не оказалось. Как не оказалось и беременных. Уж не знаю, попадались ли они среди кандидатов, которым лишь предстояло пройти первое Испытание. Не исключено.

Калек почему‑то тоже не встретилось. Было несколько беспалых, был новичок, у которого отсутствовали уши, отморозил, но давно, ещё в нашем родном мире. А вот без руки или ноги не оказалось никого. И вряд ли это случайность.

Зато имелись старики и хворые. Пусть и редко, не чаще одного на два‑три десятка человек. Особенно мне запомнился один. Надо сказать, он сам обратил на себя внимание. Когда все двинулись к костру, этот держался рядом, но отдельно. Когда один из ветеранов попытался подойти к нему, чтобы спросить в чем дело, он стал кричать на языке Системы, что болен оспой. Что такое оспа знали не все из нас, но многие. Так что нашу реакцию не сложно представить. Несведущим угрозу объяснили знающие. Что тут сказать? Даже у меня сердце дрогнуло. Одно дело погибнуть в бою, другое – так. На четыре сотни человек врачей нашлось только трое, причем один про оспу не знал ничего. Он и про чуму не знал, так что в его квалификации я было усомнился. Но он уверенно объяснял другие вещи и называл болезни, о которых я даже не слышал. Кто знает, из каких земель этот рыцарь? Благословенных земель, раз в них не слышали о чуме и оспе.

Знакомый врач‑философ, заявил, что его личный ангел‑хранитель упоминал, что у прошедших через портал в личной комнате некоторые болезни исцеляются, причем мгновенно. Но только болезни, причём лишь некоторые, а не раны. Однако исцеляет ли прохождение через портал оспу, он не знал. Ангел Божий вообще упомянул об этой возможности мимоходом, как о чём‑то само собой разумеющемся и незначительном. А уточнять монгол не решился.

– Могу попробовать применить Святое Исцеление, – заявил я, – но не могу гарантировать положительный результат. Поймите правильно, этот Дар Божий я получил лишь непосредственно перед этой миссией и ещё ни разу его не применял, а оспа – не насморк.

Меня прервала Мария, заявив, что обратится с молитвой к Богу, на которую тот, со слов Гавриила, скорее всего, ответит. Мы со стоящими рядом рыцарями просто дар речи потеряли. А девушка сложила молитвенно руки, прикрыла глаза, и как будто что‑то беззвучно зашептала.

– Бог ответил, что оспа, чума, проказа и многие другие болезни, хотя и не все, прохождение через портальную арку, любую портальную арку, действительно исцеляет. Мгновенно. Но исцеляет лишь самую суть болезни, но не её следы. Она уже не заразна, но фурункулы не исчезнут, а зарастут сами со временем, оставив шрамы. У больного проказой, если отвалились нос или пальцы, то обратно они не отрастут даже спустя время. Такие следы требуется лечить отдельно или оставить всё как есть.

Надо ли объяснять какими глазами на неё смотрели те, кто понял, ЧТО произошло, и ЧТО она сказала?

– Бог исцелил меня? – Неверяще воскликнул мужчина.

– Не сам Бог лично, скорее Система. Но это сложный вопрос. Если выживешь, то сможешь сам задать его одному из Ангелов, когда мы вернемся домой.

– Позволь, – вмешался, переборов оторопь, я, – помочь тебе.

Тот оторопело кивнул. Я мысленно перекрестился, воззвав к Богу, вытащил из ножен меч, стиснул рукоять, а левую руку возложил на голову склонившегося в полупоклоне союзника.

Исцеление

Что‑то изнутри меня как будто выплеснулось через руку, излившись в виде брызнувшего света. Слабого, но окружившие нас люди его увидели. Разум как будто решал некую привычную задачу, отстранив недоумевающего меня в сторону. Впрочем, мне было не до изумленных вздохов. Сердце как обожгло огнём, замутило, и я лишь силой воли удержал руку на месте.